Михаил Черненок - Тайна старого колодца
— Кто сказывает?
— Дак вся деревня говорит. А я к, таким историям сызмальства антересом страдаю.
— Страдал бы себе на печке. Не лень было такой круг пешим ходом топать?
— Зря, Маркел Маркелыч, сердишься, — старик погладил макушку. — Я этот колодец очень даже хорошо знаю и свидетелем номер один могу выступить.
— Когда понадобишься… — начал было Чернышев, но Антон перебил его:
— Извините, Маркел Маркелович. Мне интересно с дедом побеседовать.
— Интересно — беседуй. Только он тебе нагородит — семь верст до небес и все лесом. — Чернышев погрозил старику пальцем: — Смотри, Кузьмич! За ложные показания и пенсионеров к ответственности привлекают.
Старик обиженно заморгал:
— Неужто я без понятия, Маркел Маркелыч?
— Ты и с понятием соврешь — дорого не возьмешь. Ладно, беседуйте. Пойду культстан погляжу.
— Давно колодец вырыт? — спросил старика Антон.
— Дак, слышь-ка, я тебе сущую правду скажу, — старик посмотрел вслед Чернышеву. — И Маркел Маркелыч не даст соврать. Вырыт колодец в одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Дата точная, поскольку собственнолично принимал участие в его рытье. А выбирал место для колодца и руководил всей работой Мишанка Пахомов. Был такой колодезный мастер, в одна тысяча девятьсот сороковом году помер. Сколько теперь действует в Ярском старых колодцев с доброй водой — все Мишанка соорудил. Секрет, слышь-ка, мужик знал. Как-то, находясь в хорошем настроении, поделился тем секретом со мной. Не поверишь, овцы и гуси ему показывали место, где близко от поверхности земли водоносный пласт проходит. Овца, она, значит, выбирает место для лежанки на сухой земле. Где стадо овец легло ночевать, там хоть заройся — воды не отроешь. А вот гусь — обратное дело. Гусь — птица водяная и устраивается на ночлег в такой точке, где подземная вода к поверхности рвется. Тут для колодца и самое место! Дак вот, когда рыли данный колодец, я у Мишанки, можно сказать, помощником номер один был.
Бирюков хотел задать еще вопрос, но старик говорил не прерываясь:
— И опять же из-за своего любопытства здесь присутствовал. Думал, антересное отроют. Тут, слышь-ка, такая история, — старик показал на клеверное поле: — Во-о-он там курганы… Видишь?
Антон посмотрел по направлению, указанному стариком, и быстро насчитал на поле семь едва приметных холмиков.
— Дак вот, сказывают, в них захоронены войны Ермака Тимофеевича. В этих местах у него битва с татарами состоялась. Теперь курганов ровно семь, а было ровно восемь. Один перед Отечественной войной разрыли. Из Новосибирска люди приезжали. Полное лето рыли. Наши колхозники помогали, в их числе и я на раскопках трудился. Даже от Маркела Маркелыча неприятность поимел. Он до войны у нас уже председательствовал и при людях меня тогда оконфузил. Сказал: «Надо в колхозе, Кузьмич, работать, а не придуриваться. Ермака без тебя откопают». Только я не в обиде за эти слова. Молоденьким тогда был Маркел Маркелыч.
Чтобы прервать словоохотливость деда, Антон спросил:
— Вас как зовут?
— Меня-то? — растерялся старик. — Егором… Егор Кузьмич, по фамилии Стрельников.
— Так вот, Егор Кузьмич, насколько я знаю историю, Ермак до этих мест не доходил.
— Дак, слышь-ка, истории ведь люди пишут. Они очень легко ошибиться могут. Большие ученые мировых стран и те на ошибках учатся, — старик накинул картуз на пригретую солнцем лысину. — Вот в одном журнале было сообщение…
— Что же интересное вы рассчитывали найти при рытье колодца? — опять прервал старика Антон.
— Остатки ермаковских воинов. Антересовало меня, здоровше или нет в те давние времена люди были.
— И что же?
— Ничего не нашлось. Далеко от курганов рыли.
— Экспедиция из Новосибирска тоже ничего не нашла?
Старик, поморщась, махнул рукой:
— Так, кое-что… Глиняные черепушки разные.
— В каком году забросили колодец?
— В одна тысяча девятьсот шестьдесят шестом, — не задумываясь, ответил старик и уточнил: — Тринадцатого сентября.
— У вас отличная память, — поразился Антон.
— Вышло такое совпадение, что аккурат в эту дату я подал заявление на пенсионный отдых.
— Шестьдесят лет исполнилось?
— Как тебе сказать… — старик замялся. — Шестьдесят годков мне раньше стукнуло, а в эту дату старуха настояла, чтобы я покинул работу. По глупому женскому уму оконфузила меня перед начальством. Баба она у меня с норовом, об этом все Ярское знает.
— Отчего колодец забросили?
— Кот в нем утопился. На культстане здоровущий котина общественный жил, по прозвищу Мономах. Вот он, должно быть, ночью и сбулькал в колодец. Понятно, люди стали брезговать водой после дохлого кота.
— Как же его обнаружили?
Старик долго поправлял на голове картуз.
— Дак очень просто. Кажись, Виться Столбов по утрянке зацепил бадьей и выволок Мономаха на свет божий.
— Какой Столбов?
— Я ж говорю, Витька, тракторист колхозный, который на днях свадьбу гулять собирается. Парень, слышь-ка, работящий. Вот только, как жениться надумал, сладу не стало. Маркел Маркелыч кой день его в соседний колхоз на помощь отправить не может. Бугаем уперся Витька и не едет, все канпрессию у трактора ремонтирует. Конечно, и обвинять здорово парня нельзя — за теперешними невестами глаз да глаз нужен…
— Кот в колодце долго лежал? — опять вынужден был прервать старика Антон.
— Вечером видели живого, а утром из колодца достали. Вот история, — старик кашлянул и без перехода спросил: — Неужто человека кто угробил?
Бирюков промолчал.
— Страсть любопытно, каким манером человек в колодец угодил, — не дождавшись ответа, снова заговорил старик. — Без вести у нас никто не терялся. Злодеев, которые могли б приезжего кого-то порешить, в нашем, селе нет. С колчаковской поры об убийствах не слыхали. Да и в ту пору особенных случаев у нас не происходило. Вот в Березовке, за Потеряевым озером, случались антересные истории. Село там раньше бойкое было, на тракту стояло. Разный люд через него шел и ехал. Трактир опять же в Березовке имелся…
Егор Кузьмич Стрельников говорил не умолкая, но Бирюков почти не слушал его. Он старался найти хотя бы слабенькую зацепочку, с которой можно было начать расследование. Однако ни малейшей зацепки не было. Подошел Медников, кое-как стянул с потных рук перепачканные илом перчатки, бросил их на траву.
— Дай заку… — начал было он и, посмотрев на Бирюкова, махнул рукой: — Хотя… ты ведь не куришь.
— Что там разглядел? — спросил Антон.
— Все перемешано. Череп вроде проломлен. Такое впечатление, что кости отрыты из-под земли. Придется в Новосибирск на экспертизу отправлять.
Бирюков невесело улыбнулся:
— Может, старое захоронение разрыли?
— Кто знает, — хмуро ответил Медников. — Вообще-то, похоже, кости пролежали в земле не больше десяти лет, хотя это только предположение всего-навсего.
Вернувшийся к колодцу Чернышев ругнул пытавшегося заглянуть под брезент Егора Кузьмича и решительно отправил старика в деревню. Когда тот, сгорбившись от обиды, поковылял по дороге, Чернышев повернулся к Антону:
— Что дальше делать будем?
Антон показал ему на кучу ила:
— Рыться в грязи. Может, выроем что-нибудь.
— Л-лопату надо? — подал голос шофер Чернышева и смущенно пригладил ладонью задорный белобрысый чуб.
Бирюков кивнул, и шофер пошел к машине.
В иле попадались трухлявые щепки колодезного сруба, погнутые ржавые гвозди, концы проволоки, битое стекло и основательно истлевшие клочья какого-то тряпья.
Было непонятно, как весь этот хлам попал в колодец.
Полностью перелопатив вынутый из колодца ил, нашли позеленевшую пряжку от флотского ремня и металлическую пуговицу с выдавленным на ней якорем.
4. Неоправдавшаяся надежда
Солнце уже прижималось к горизонту, когда председательский «газик», пропылив по Ярскому, остановился у почерневшего старинного дома с резным крыльцом и выцветшей на солнце вывеской: «Правление колхоза». Длинная, вытянутая по сибирскому обычаю в одну линию, деревня казалась безлюдной. Только у колхозной конторы лениво урчал ярко-синий трактор «Беларусь». Откинув капот, в моторе копался плечистый русоволосый парень. Заметив председательскую машину, он быстро опустил капот и с виноватым видом стал торопливо вытирать пучком сорванной травы перемазанные маслом руки.
— Столбов! Голубчик! — открывая дверку «газика», крикнул Чернышев. — Ты уедешь сегодня или нет?
— Я что? Я хоть сейчас, — насупленно ответил парень. — Только хочется не на ремонт к соседям ехать, а работать. Сколько раз говорил вам, кольца в первом цилиндре донельзя поизносились, еле восстановил компрессию.
