Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется
– Универсальный Выманиватель Котят! – объявил он. – Цыпа-цыпа-цыпа…
И зашуршал палочкой перед холодильником.
Не прошло и полминуты, как из щели взмахнула быстрая лапа. За лапой высунулся нос. Через минуту весь котенок увлеченно играл с пером.
– Ну-ка, ну-ка…
Дроздов подхватил полосатого и быстро, но внимательно осмотрел со всех сторон. Света уважительно наблюдала.
Лешка любил котов. Дома у него жили два помоечных черно-белых найденыша со странными именами Бронислав и Никодим. Из скелетов, обтянутых драной шкурой, оба вымахали в огромных пушистых зверей. Они ходили за Дроздом по пятам, как собаки, и боролись за место на его подушке.
Время от времени Лешка подбирал еще какого-нибудь несчастного, приводил в божеский вид и пристраивал в хорошие руки.
– Ухи грязные… – бормотал Дрозд. – Ребра выпирают… Ну, и блох полный мешок. Типичный бездомный кошак. А рожица ничего, симпатичная.
Он бережно отпустил котенка на пол, и тот немедленно помчался разбираться с перышком.
– Блох выведешь, это ерунда. В уши прокапаешь лекарство, проверишь у ветеринара на предмет лишая – и получите-распишитесь-верните ручку. Готовое домашнее животное.
Света так и села в кресло. Господи, блохи! И, возможно, лишай.
– Леш, возьми его себе! – умоляюще попросила она. – Ну пожалуйста! Я с ним не справлюсь!
Но Дрозд только насмешливо хмыкнул.
– Попрошу без манипуляций. У тебя ему будет хорошо.
– Зато мне с ним будет плохо!
– Ничего, привыкнешь, – бессердечно заметил он. – Иначе ты со своей работой скоро человеческий облик потеряешь. Тебе нужен тот, о ком ты будешь заботиться.
– Мне нужен тот, кто будет заботиться обо мне!
– Я давно предлагаю свою кандидатуру, – мигом отреагировал Дрозд. – Берешь?
Света против воли улыбнулась. Это Лешка-то будет о ней заботиться? Безалаберный Лешка, живущий от выступления до выступления? Весельчак, раздолбай и бабник Лешка, в квартире которого вечно отирается какая-нибудь девица с шальными глазами? Ха-ха! Нетрудно представить, вот что превратилась бы их совместная жизнь.
– Ты способен заботиться исключительно о своих котах! – уколола она.
– А ты – только о своей бесценной камере! – парировал Дрозд. – Тебе просто показано живое существо в доме. Как лекарство от одиночества.
– А если меня устраивает одиночество?
– Верь мне, коты сами по себе не заводятся. Кот – это не вошь. Считай, небеса тебя облагодетельствовали.
– Я бы предпочла деньгами!
Дрозд строго погрозил ей пальцем:
– Не торгуйся с провидением! Раз не согласна на меня, бери этого, полосатого. Кстати, где он?
Котенок обнаружился за креслом. Розовое перышко торчало у него из пасти.
Дрозд бесцеремонно отобрал у него игрушку и почесал за ухом:
– Выглядишь так, будто сожрал фламинго. Надо тебя покормить.
Пока кот поглощал свой корм, Света попыталась еще раз уговорить Дрозда приютить бедняжку. Но тот был непреклонен.
– Двоих мне достаточно. Для третьего уже не хватит ресурсов. А у тебя хватит.
– Откуда ты знаешь?
– Один человек предназначен для того, чтобы обслуживать двух котов. У тебя еще есть запасное место.
– Ты сам сказал, что я не умею с ними обращаться. Я ничего в них не понимаю!
– Вот заодно и научишься. Кстати, я тут песенку написал про кошку. Натурально детская песенка вышла.
– Детская?
– Угу. Вот, послушай.
И, отбивая такт по спинке кресла, Дрозд негромко запел:
– Кошка гуляет сама по себе.Ходит по крышам.Сидит на трубе.Любит послушать, как дождик шуршит,И никогдаНикудаНе спешит.
Кошка гуляет все время одна.Бродит в подвалах.Сидит у окна.Любит послушать, как ветер свистит,И никогдаНи о чемНе грустит.
Даже когда вы сидите вдвоем,КошкаМурлычетО чем-то своем.Шепчется с ветром и теплым лучом,НоНикогдаНе расскажет,О чем.
Дрозд замолчал. Света хотела сказать, что песенка не такая уж и детская, но бросила взгляд на полосатого и осеклась.
Котенок смотрел на Дрозда, словно позабыв про недоеденный корм. Очень внимательно и сосредоточенно.
– Леш… – осторожно начала Света. – Он, по-моему, что-то хочет от тебя.
Дрозд хлопнул себя по лбу.
– Лоток! Тащи пакет с наполнителем.
Когда место для котенка было обустроено, Дрозд собрался уходить.
– Бросаешь меня, – мрачно сказала Света. – Оставляешь с этим безымянным чудовищем наедине.
– А почему оно у тебя безымянное? – встрепенулся Лешка.
– Потому что само оно не представилось. А времени придумать имя у меня не было.
– Сейчас сообразим, подожди. Что-нибудь символическое, в честь того места, где ты его нашла.
– Песочница? – усомнилась Света.
– Да нет же! Улица как называлась?
– Краснопролетарская.
Дрозд поднял вверх указательный палец и уверенно объявил:
– Вот и прозвище: Красный Пролетарий!
Света содрогнулась. Котенок, кажется, тоже.
– А если бы я его подобрала на улице Кирпичные Выемки, он был бы Кирпичная Выемка? А если, страшно сказать, на Лихоборских Буграх?
– Был бы Бугор, – менее уверенно согласился Дрозд.
– Ну да. Лихоборский. Бугор Степанович.
Лешка прищурился на кота.
– Нет, не похож. Какой из него бугор? О, придумал! Микроб. Сокращенно – Микроша. Мелкий и вредоносный.
– Знаешь, что… – угрожающе начала Света.
– Ладно, – сдался Дрозд. – Раз не хочешь мелкое и вредоносное, назови его Тихоном. Тишка – самое кошачье имя! Будет он у тебя спокойный и тихий. Еще двадцать раз поблагодаришь меня, что я выбрал для него такую мирную кличку.
Закрыв за Дроздом дверь, Света вернулась в комнату. Котенок запрыгнул на кресло и спал на боку. Живот у него раздулся, словно он проглотил теннисный мячик и теперь переваривал.
Она осторожно потрогала шерсть на его брюшке. Ощущение было такое, словно окунаешь пальцы в тополиный пух, нагретый солнцем.
– Тихон, значит, – вполголоса сказала Света. – Тиша…
Глава вторая,
в которой Кот исчезает
Ваза разбилась с таким грохотом, словно упала не со стола, а с десятого этажа. Котенок перемахнул на книжную полку и уселся там, удивленно поглядывая вниз. Надо же, вазу кто-то разбил… В пять утра, заметьте.
– О, господи! Вторая ваза! У тебя совесть есть или нет?
Тихон уставился на хозяйку.
– Кошка – грациозное животное! – закричала Света, тряся перед носом кота толстенной книгой «Все о кошках». – Вот, читай! Видишь? Грациозное! Бесшумное! Изящное! А ты кто, корова полосатая?!
Полосатая корова разинула пасть, беззвучно расхохоталась Свете в лицо и ускакала вдаль по книжным полкам.
Света отбросила книгу и пошла собирать осколки.
– Это не кот, а какое-то стихийное бедствие… – бормотала она, ползая по ковру.
Пора составить реестр, в который она внесет ущерб, нанесенный дому за два месяца жизни с этим безумным животным.
Фикус пятилетний – одна штука. Сначала Тихон играл в кондуктора. Только этим можно объяснить, почему у бедного растения был прокомпостирован зубами каждый лист. Затем котенок потерял к нему интерес, и Света опрометчиво заключила, что искусанному деревцу больше ничего не грозит.
И ошиблась. В одно странное утро Тихон внезапно решил, что в нем течет кровь древнего рода бобров, и аккуратно подгрыз ствол у основания. Этого фикус уже не пережил.
Вазы и бокалы – в общей сложности пять штук. Эти пали жертвой его неуклюжести, хотя временами Света подозревала кота в скрытой ненависти к хрусталю.
Пара элегантных лаковых туфель с бантиками. У одной был сгрызен нос, у другой откушен бантик. Бантик чуть позже обнаружился в горшке, где когда-то радовался жизни фикус. Света утешала себя тем, что Тихон таким образом пытался вырастить новую туфлю.
Она выпрямилась и окинула комнату критическим взглядом. Есть ли что-нибудь еще, что можно уронить, покусать или разбить? Кажется, ваза была последним хрупким предметом.
Она вздохнула и побрела в кровать. Спать, спать, спать!
А это что за странный звук?
– Тишка! Тихон, ты где?
Света открыла дверь ванной и замерла, пораженная открывшимся видом.
Здесь только что закончилась страшная битва. Кот отчаянно сражался с рулоном туалетной бумаги и после долгой кровопролитной борьбы одержал победу. Сотни обрывков усеяли пол, подобно снегу. Сам Тихон, обвитый длинной белой лентой – ни дать ни взять награжденный генерал – сидел на краю умывальника и торжествующе озирал окрестности. Из пасти его свисал одинокий растерзанный кусочек. Похоже, последний метр соперника был показательно съеден в назидание другим рулонам.
– Ах ты подлец!
Тапочка прилетела в лоб победителю как раз тогда, когда он упивался триумфом.
Тихон вздрогнул и свалился в раковину. Сверху на него упала электрическая зубная щетка и задергалась в эпилептическом припадке, ища, что бы почистить. Ошалевший кот пулей выскочил наружу и помчался прочь, на ходу сбрасывая генеральскую ленту.
