Ольга Володарская - Договор на одну тайну
— Не я, твоя травница.
— Не понял?
— Набирала тебя, набирала, ты не абонент и в скайпе не отвечаешь, она забеспокоилась и в регистратуру клиники позвонила, чтоб узнать, все ли с тобой в порядке.
Земских посмотрел на экран включившегося телефона. Куча неотвеченных звонков, большая часть которых от его девушки Оксаны. Надо было бы перезвонить, но Леша написал смс: «Со мной все в порядке, я на частной консультации. Пока занят».
— Поругались? — полюбопытствовал Валера.
— Нет.
— Да, вопрос глупый. Ты ни с кем не ссоришься, и мне всегда было любопытно почему.
— Ты уже задавал мне этот вопрос.
— Да, но ответ меня не удовлетворил. Ты сказал, что человек не конфликтный, но я тоже… Ненавижу скандалы, терки, негатив. А постоянно с кем-то собачусь.
— Значит, конфликтный.
— Да нет же! Просто я не равнодушный.
— То есть я?..
— Производишь впечатление абсолютного пофигиста. Но я думаю, что ты не такой. Ты просто эмоции прячешь. Причем очень и очень глубоко. Вопрос: зачем?
— Когда получишь диплом психолога, я приду к тебе и расскажу.
— А друг лучше любого мозгоправа, ты разве не знал?
И тут Алексей расхохотался. Насмешливо и зло. Прореагировал так, как человек, который не прячет эмоций. В общем, сделал то, от чего воздерживался долгие годы.
— Фомин, ты такой наивный дурачок, — отсмеявшись, сказал он. — Друг — это бомба замедленного действия. Нет, даже не так… Это мина, оставшаяся в земле со времен войны и ждущая своего часа, чтобы взорваться.
— Я не понимаю…
— И не надо тебе, Валер.
— Да что с тобой сегодня такое? — вскричал Фомин. — Ты сам не свой.
Сказать, не сказать?
— Меня ночью похитили инопланетяне и вживили мне в мозг жучок, — выдержав паузу, выдал Леша. — Теперь я — не я. — И завращал глазами.
— Да иди ты, — буркнул Валера.
Жил Земских неподалеку от клиники, в пятнадцати минутах езды. Поэтому его дом уже показался.
— Я тебя высажу на автобусной остановке, — сказал Леша другу. — Ты пойдешь в магазин, а я найду место для парковки. Встретимся у подъезда, идет?
Валера кивнул, затем спросил:
— Тебе чего-нибудь взять?
— Бутылочку «Боржоми».
— И все? А поесть?
— У меня есть рыба паровая, рис, овощи. На завтрак каша.
— Овсянка, сэр?
Леша кивнул, Валера скривился.
— Как ты при таком режиме питания можешь страдать от гастрита, понять не могу, — проворчал он, выбравшись из машины.
Именно на вновь разыгравшийся гастрит, которым Леша страдал в студенческие годы, Земских и грешил, когда ощутил первые боли в желудке. Он ужесточил диету, стал принимать таблетки, и состояние улучшилось, но ненадолго. Месяца на два, три. Все думают, что медики очень рьяно следят за своим здоровьем, но это не так. Медики разные. Кто-то раз в полгода обследуется, а кого-то увозят в реанимацию прямо из кабинета. Земских относился к той категории людей, которые бьют тревогу только тогда, когда уже нет сил терпеть. Хотя заболи у него что-то другое, не желудок, Леша обратился бы к врачу скорее. Он был молод, вел правильный образ жизни и не имел проблем со здоровьем. Вот только гастрит, мучивший на протяжении нескольких студенческих лет. Но гастритом страдал каждый третий сокурсник Алексея. Нерегулярное питание, дешевая дрянь, употребляющаяся в пищу, нервотрепка, выпивка.
О да, когда-то он пил. Но не курил. А все из-за мамы. Она так зависела от никотина, что не смогла отказаться от сигарет, когда это требовалось. При ее болезни легких курение было противопоказано, но матушка чадила. Не просто баловала себя сигареткой в день, искуривала пачку, а если нервничала, полторы. Но «легких». Как будто это могло ее уберечь. Леша помнил мать покашливающей, бледной. У нее были пожелтевшие от никотина пальцы и виноватое лицо. Она понимала, что загоняет себя в могилу, и ей было стыдно перед мужем и сыном. Умерла матушка, когда Леша поступил в институт. И он не плакал на ее похоронах. Не то чтобы Леше не было жаль родительницу, просто он считал, что она сама виновата. Брось она курить, могла бы еще жить и жить…
Отец Алексея после смерти жены стал выпивать. Супруга скончалась, сын уехал в большой город на учебу, и главе семейства Земских стало одиноко. Сначала он прикладывался к бутылочке после работы, потом начал и на работу приходить под хмельком. А чтобы не пахло, делал себе алкогольные клизмы. И все бы ничего, но он был хирургом. Причем лучшим в городе. Поэтому именно ему доверили делать сложную операцию на позвоночнике дочери мэра. Старший Земских операцию провалил. Допустил грубейшую ошибку и оставил девушку инвалидом. Естественно, началось расследование. За преступную халатность отец Леши был не только изгнан из клиники и лишен прав на проведение любых операций, но еще и срок получил, пусть и условный. После суда он ушел в запой, из которого, скорее всего, так и не вышел. Алексей не видел отца много лет, но знал, что тот жив. Если б умер, ему бы сообщили.
Земских встряхнулся. Хватит дум! Нужно найти место для машины, а то придется ехать до платной стоянки два километра. К счастью, Леше удалось пристроить свою «Тойоту» довольно быстро, поэтому, когда он подошел к подъезду, Валеры еще не было. Земских опустился на лавочку и прислушался к ощущениям. На желудке тяжесть, как будто переел, хотя он сегодня только чай пил. Зато ничего не болело.
— Эй, Леха, помогай! — услышал он голос Фомина.
Обернувшись, он увидел друга, который, обливаясь потом, пер четыре огромных пакета. Земских поднялся с лавки и взял у него два. Пакеты оказались тяжеленными.
— Ты в строительный еще забежал? — пробормотал Леша.
— Зачем? — рассеянно переспросил Валера, вытирая пот со лба согнутой в локте рукой.
— За кирпичами.
— В вашем магазине акция, три бутылки пива по цене двух. Я в ней поучаствовал.
— Только в этом пакете пять бутылок, — отметил Леша, заглянув в один из своих.
— Так я взял девять. А на сэкономленные деньги тебе «Боржоми» купил. Я молодец.
— Ты чревоугодник.
— Я эпикуреец. Или, если хочешь, бонвиван. Чревоугодник — это примитивно.
— Чем ты забил еще два пакета, эпикуреец?
— Еды прихватил. Не могу же я питаться твоей овсянкой.
Они поднялись на лифте на нужный этаж, и Леша отпер дверь в свою квартиру.
Жилье это он приобрел шесть месяцев назад. Вернее, выплатил за него ипотеку. А вообще в квартире он жил уже шесть лет, но не считал своей до тех пор, пока не был погашен кредит.
Земских пригласил гостя войти. Фомин, переступив порог и скинув мокасины, тут же проследовал в кухню. Вскоре оттуда послышались громыхание посуды и женский голос, это Валерка взялся за приготовление пира, предварительно включив телевизор. Поскольку в помощи хозяина дома он не нуждался, Алексей отправился в ванную.
Он долго стоял под душем… Просто стоял. Голова опущена, глаза закрыты. Никаких мыслей.
— Ихтиандр, ты скоро вынырнешь? — раздалось из-за двери.
— Скоро, — ответил Леша. Он не порадовался тому, что Валера нарушил его безмятежность, но не стал просить оставить его в покое. С Фоминым он бывал резким, пусть и не часто.
— Тебе рыбу с рисом греть?
— Я не голоден. Выпью йогурта.
— Так дело не пойдет. Я не люблю один есть, ты это знаешь, так что будь добр, поклюй хотя бы риса.
— Фомин, отвали уже от меня, — не выдержал-таки Леша и закрутил кран. — Выйду из ванной, сам решу, что есть.
— Нет, сегодня ты совершенно определенно не в себе.
Алексей выбрался из ванны, вытерся, накинул халат. Рядом с его длинным синим висел короткий голубой. Оксанин. А на полочке стояли ее косметические и гигиенические средства. В прихожей — тапки, тоже маленькие, бежевые. В шкафу висели кое-какие вещи Оксаны. На прикроватной тумбочке лежала ее книга. Все это нужно будет собрать, чтобы вернуть хозяйке. Он расстанется с Оксаной сразу, как она вернется из командировки…
Вот только что именно сказать ей, перед тем как разорвать отношения?
Уж точно не правду.
Когда Леша зашел в кухню, то глазам своим не поверил. Не самый маленький стол был весь заставлен едой: тут и курица гриль, и суши, и салаты в пластиковых контейнерах, и овощи, и два вида хлеба.
— Знаю, переборщил, — вздохнул Валера, поймав его ошалелый взгляд. — Но когда я голодный по магазинам хожу, все хочу…
— Но не съешь же все?
— Нет, конечно. Попробую — да. А остатки придется выкинуть, потому что готовая еда тухнет мгновенно.
— Зато ты сэкономил на пиве, — усмехнулся Леша.
— Кстати, о пиве. Что-то я не хочу его сейчас. Под такую закусь чего-нибудь крепкого бы. У тебя нет коньяка или водочки?
— Есть.
— Серьезно?
— Мне, как и всем докторам, дарят алкоголь.
— Я думал, ты отказываешься от таких презентов.
