Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки
— А что говорит Луиза? Ты разговаривала с ней?
— Она чуть не убила меня. И едва не покончила с собой. Она так разволновалась, что едва не закашлялась до смерти. Кричала, что я неблагодарная, что она изматывалась на работе ради меня, лишь бы я ни в чем не нуждалась, что я никогда ничем не интересовалась, кроме своей работы, так почему теперь я должна совать свой нос во все то, что не имеет отношения к моим проклятым занятиям. Я поняла, что не имею права продолжать этот разговор. Но я должна выяснить. Я знаю, ты сможешь сделать это для меня.
— Кэролайн, может быть, тебе лучше оставаться в неведении… даже если бы я, допустим, знала, как этим заняться, — поиски пропавших личностей не совсем то, чем я занимаюсь. И если это так тягостно для Луизы, ты могла бы не выяснять…
— Ты знаешь, кто он? Нет? — воскликнула она.
Я покачала головой:
— Не имею понятия, голубушка. Почему ты считаешь, что я знаю?
Она потупилась:
— Я уверена, что Луиза сказала Габриеле. Я подумала… может быть, Габриела говорила тебе когда-нибудь…
Я придвинула стул к ней поближе.
— Может быть, Луиза и говорила о нем моей матери, но даже если это так, то для Габриелы вопроса не было, знать ли мне об этом. Бог — свидетель, я не знаю.
Она едва заметно улыбнулась:
— Значит, ты разыщешь его?
Если бы я не знала Кэролайн на протяжении всей своей жизни, мне проще было бы сказать «нет». Я занимаюсь финансовыми преступлениями. Поиски пропавших личностей требуют определенного рода умений и навыков, а также наличия определенных контактов, о приобретении которых я никогда не заботилась. Тем более что речь шла о любовнике, который исчез более четверти века назад.
Однако вдобавок к тому, что Кэролайн вечно хныкала, надоедала, повсюду следовала за мной по пятам, она всегда обожала меня. Когда я училась в колледже, она каждый уик-энд прибегала на станцию, чтобы, встретить мой поезд. Спешит, бывало, медно-рыжие косички порхают вокруг головы, толстые ножонки рассекают воздух со свистом — она поспевала как могла. Она даже в баскетбол пошла, как и я. Однажды она чуть не утонула, увязавшись за мной на озеро Мичиган, когда ей было всего четыре. Эти воспоминания можно было продолжать до бесконечности. Ее голубые глаза еще и сейчас смотрели на меня с полным доверием. Я не собиралась соглашаться, но у меня само собой вырвалось:
— У тебя есть какие-нибудь соображения, откуда начать поиск?
— Видишь ли… это должен быть кто-то, кто жил на Восточной стороне. Луиза никогда нигде не была. Я имею в виду, что она даже в Лупе никогда не была, пока твоя мать не увезла нас туда, чтобы мы могли посмотреть убранство церкви, когда мне было три.
Восточная сторона представляла собой район только для белых к востоку от Южного Чикаго. Эту местность отделяла от города река Кэлумет, и ее жители отличались стремлением вести замкнутый, ограниченный местными интересами образ жизни. Родители Луизы все еще жили там, в том самом доме, где она выросла.
— Ну что ж, это уже кое-что, — сказала я обнадеживающе. — Как считаешь, какое население было там в тысяча девятьсот шестидесятом году? Тысяч двадцать? И только половина из них мужчины. И многие из них дети… У тебя есть еще какие-нибудь идеи?
— Нет, — буркнула она, — поэтому мне и нужен детектив.
Прежде чем я смогла возразить, в дверь позвонили. Кэролайн посмотрела на часы:
— Это может быть тетушка Кони. Она иногда приходит так поздно. Я сейчас вернусь.
Она побежала к входной двери. Пока она общалась с посетителем, я машинально листала журнал, посвященный развитию промышленности по переработке отходов, и пыталась понять, неужели я настолько безрассудна, чтобы начать поиски отца Кэролайн. Когда Кэролайн вернулась в комнату, я внимательно разглядывала фотографию гигантской печи для сжигания мусора.
Следом за Кэролайн вошла Нэнси Клегхорн, моя старая подружка по баскетболу, которая теперь работала в ПВЮЧ.
— Привет, Вик! Извини за вторжение, но я хотела поставить Кэролайн перед фактами…
Кэролайн с извиняющимся видом посмотрела на меня и спросила, не возражаю ли я подождать несколько минут, чтобы мы могли закончить.
— Вовсе нет, — вежливо ответила я, желая понять, обречена ли я провести ночь в Южном Чикаго. — Хотите, чтобы я вышла в другую комнату?
Нэнси покачала головой:
— Ничего личного, не беспокойся.
Она села и расстегнула пальто. На ней было теперь терракотовое платье с красным шарфом и на лице — косметика, но она по-прежнему казалась неприбранной и взъерошенной.
— Я прилетела на собрание загодя. Рон ждал меня — Рон Каппельман, наш юрист. — Она искоса взглянула на меня. — И мы обнаружили, что нашего вопроса нет в повестке дня. Поэтому Рон пустился в объяснения с этим жирным идиотом Мартином О’Гера, сказав, что мы заранее подготовили все документы и он договорился с секретаршей сегодня утром, чтобы нас включили в повестку. О’Гера тут же разыграл спектакль, что он возмущен и не понимает, что происходит-, звонит секретарше и исчезает на время. Потом возвращается и заявляет, что якобы было слишком много юридических проблем с нашим представлением и они решили не рассматривать эти документы сегодня вечером.
— Мы хотим построить здесь вторую линию завода по переработке растворителей, — пояснила Кэролайн. — Мы получили средства, у нас есть участок, мы имеем специалистов, которые прошли все мыслимые тесты Управления по охране окружающей среды (УООС), и у нас есть клиенты прямо под носом — «Ксерксес» и «Глоу райт». Это означает добрую сотню рабочих мест и шанс сократить количество отходов, закапываемых в землю. — Она повернулась к Нэнси: — Так, какая там загвоздка? Что сказал Рон?
— Меня так вывели из равновесия, что я не могла говорить. А он так рассвирепел, что я испугалась, как бы он не сломал шею О’Гера, если, конечно, сумел бы найти ее под жестким воротником. Но он позвонил Дэну Зимрингу, юристу УООС, ну, ты знаешь, и Дэн сказал, что мы могли бы зайти к нему. Поэтому мы помчались туда, он посмотрел все наши бумаги и сказал, что документы в лучшем виде.
Нэнси взбила рукой свои вьющиеся волосы, и они поднялись дыбом, образуя нимб вокруг ее головы. Она рассеянно придвинула к себе цыпленка.
— Я скажу тебе, что я думаю на
