Искатель,1994 №2 - Дональд Уэстлейк
Я слышал много криков и иного шума, доносившегося сзади. А когда миновал последнюю из стоящих машин, глазам моим открылась пустая освещенная аллея и долгожданная брешь в изгороди, ведущая на улицу. То паря, то пикируя, я несся к ней, потом мимо нее, потом прочь от нее…
К сожалению, мне не удалось сделать совершенно необходимый правый поворот. Я продолжал движение по дуге большой окружности. Таким образом смог бы повернуть направо только где-нибудь в окрестностях Монтоук-Пойнт, да и вообще не знаю, куда бы меня унесло, кабы не изгородь на противоположной стороне улицы.
Унесло меня не дальше этой изгороди. Ш-ш-ш-хрясь! Я едва успел поднять руки, защищая голову, и тут изгородь остановила меня, как набитые хлопком ящики останавливают пули при баллистических экспертизах. Я видел это в кино.
Секунду или две я отдувался, повиснув на изгороди, потом кто-то ухватил меня за ворот куртки, и я услышал истошно-настойчивый призыв Хло:
— Пошли! Пошли!
Я пошел. Выбрался из кустов и двинулся прочь. Стрельбы не было вовсе, ни один из преследователей еще не добежал до мостовой, но я услышал, как во дворе заводят мотор машины, а это значило, что Траск и Слейд опять налаживают погоню. И теперь, надо думать, погоня будет азартнее, чем прежде.
Мы понеслись по дороге, миновали тускло освещенный перекресток и нырнули в милый сердцу мрак за ним. Я уже успел снова возглавить отступление — благодаря длинным ногам и полному отсутствию рыцарских достоинств — и поэтому оказался в машине первым. Я влез в нее через дверцу водителя и стал протискиваться на пассажирское сиденье мимо руля, за что он ощутимо саданул меня по ребрам.
Хло ворвалась в кабину по моим стопам, захлопнула дверцу и вонзила ключ в замок зажигания. Оглянувшись, я увидел четыре точечки фар — машины выруливали с подъездной аллеи дома мистера Гросса. Мчались они, понятное дело, на полном ходу.
— Быстрее! — крикнул я.
Но машина уже рванула вперед, и я крепко приложился затылком к спинке сиденья, а вдобавок прикусил язык.
— Пусть теперь попробуют догнать! — воскликнула Хло и склонилась к рулю. На губах ее играла азартная улыбка, Хло смотрела вперед горящими глазами автомобильного маньяка.
Я зажмурился и принялся ждать самого худшего.
— Я от них оторвалась, — не без гордости сообщила Хло.
Это были первые слова, произнесенные в нашей компании за десять минут или больше. Я бы не сказал, что прошедшие минуты молчания были полны тишины. Куда там! Скрип покрышек и визг тормозов с лихвой возместили нам недостаток тем для разговора.
Все эти десять минут я просидел с закрытыми глазами. Надеюсь, вы заметили, что я всегда признавал свою трусость. Но все равно зримо представлял себе, как мы с ревом несемся по маленьким городкам Лонг-Айленда на грузном черном «паккарде» 1938 года выпуска по темным ночным улочкам, под испуганными взглядами туземных жителей, которые с разинутыми ртами высовывались из окон своих домов. Ну прямо сцена из боевика Кэрола Рида. Я дал такую волю воображению, что теперь, когда наконец снова открыл глаза, был удивлен, увидев мир цветным, а не черно-белым.
— Куда теперь? — спросила Хло.
Обратно в город, — ответил я. У меня все-таки хватило ума додуматься до этого за все то время, что я просидел, зажмурившись, в самом сердце визжащей и трясущейся вселенной. — Надо найти полицейского по имени Патрик Махоуни.
— Наверное, это нетрудно, — ответила Хло. — Сомневаюсь, чтобы в управлении было больше полусотни этих Патриков Махоуни.
— Я должен найти своего.
— Зачем?
Ответить было не так-то просто. Сначала требовалось рассказать ей все, что я говорил мистеру Гроссу и что мистер Гросс говорил мне. Покончив с этим, я добавил:
— Я смотрю на это дело так: мне необходимо доказать, что я не стучал в полицию и не убивал мистера Агриколу. Если докажу, что не стучал, это поможет мне доказать, что и не убивал.
— Возможно, — с большим сомнением проговорила Хло.
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Все это звучит слишком запутанно. Ты не знаешь никого из этих людей, не знаком с действительным положением дел, да и вообще. Если ты не стучал в полицию, стало быть, это делал кто-то другой. Если не ты убил мистера Агриколу, значит, это тоже сделал кто-то другой. Может, это был один и тот же кто-то, а может, и нет. Главное состоит в том, что ты не знаешь, кто эти люди, что они делают и чего добиваются. Возможно, ты для них просто нечто побочное, мелкая сошка в каком-то большом деле.
— Вот я и занимаюсь тем, что узнаю все это, — ответил я. — Что мне еще остается? Продвигаюсь от одного человека к другому, от события к событию, в надежде когда-нибудь понять, что же творится, а тогда уже и поправить дело, после чего смогу вернуться в бар и все забыть.
— Ты так полагаешь? — спросила Хло, бросив на меня взгляд, и опять уставилась на дорогу.
Я не уразумел, что она имеет в виду, поэтому переспросил:
— Что я «так полагаю»?
— Когда все это останется позади, когда тебе, возможно, даже удастся уладить дело к твоему вящему удовлетворению, неужели ты удовольствуешься тем, что опять заживешь как встарь?
— Ох-хо… — ответил я. — Могу спорить на конфету, что да. «Удовольствуюсь» — не то слово. Коровы, которых рисуют на банках с сухим молоком, — больные неврастеники по сравнению с тем человеком, каким я стану, когда все это кончится.
Хло передернула плечами.
— Ну, если ты так считаешь…
— Я это знаю, — сказал я, озираясь по сторонам. — Где мы?
— Точно не скажу. Где-то на Лонг-Айленде.
— Это я и без тебя знаю.
— По-моему, мы едем на север. Если так, рано или поздно пересечем какую-нибудь магистраль. Можем по ней и в город вернуться.
— Превосходно.
— Чарли, есть еще кое-что? — сказала Хло.
— Еще кое-что?
— Не знаю, задумывался ли ты об этом… — начала она и умолкла.
— Я тоже не знаю. Но, возможно, буду знать, когда пойму, о чем ты говоришь.
— Если Гросс думает, что я — Алтея, и считает нас с тобой сообщниками, которые собираются угробить организацию, то где он, по-твоему, будет ждать нашего появления?
— Не знаю.
Хло покачала головой.
— Он сам рассказал тебе про легавого, который берет
