Падение Ворона - Данил Корецкий
Шмяк! — Гранёная стенка пивного бокала, словно тяжелый кастет, впечаталась в жирные губы и нос Лоцмана. Пиво выплеснулось и потекло по лицу вниз, вместе с кровью, смывая рыбий жир. Лоцман опрокинулся, ударился о стенку и сполз под стол.
Речпортовские с криками вскочили, но за спиной Ворона уже стояло подкрепление. Бешеный ударом кулака сбил с ног одного, «мельницей» бросил в угол другого.
— Сидеть всем! Не дёргаться! — страшно зарычал Оскаленный.
В руке у него был большой, испачканный рыбьими кишками и налипшей чешуёй нож. Воняющий рыбой клинок просвистел перед физиономиями трех оставшихся невредимыми братков. Лицо искажено злобой, глаза налились кровью, из поврежденной губы текла слюна. «Дёргаться» никто и не пытался.
— Теперь в расчете! — сказал Ворон и со стуком поставил пустой бокал на стол. — Уходим!
Он развернулся и двинулся к выходу. Бешеный и Оскаленный пошли за ним. В дверях Оскаленный оглянулся. Лоцман вылез из-под стола и пытался вытереть салфеткой кровь с разбитого лица. Его спутники приводили в чувство двоих, лежащих на полу. Те тоже начинали шевелиться. Оскаленный бросил нож под ноги и захлопнул дверь.
— Быстро уезжаем, пока они своих не подтянули! — скомандовал Ворон. Все трое быстро погрузились в «Ниву».
— Тебя куда? — спросил Оскаленный. — На Индустриальную?
— Нет. Туда, где взяли.
«Нива» проехала до конца набережной, миновала «Пристань».
— Надо было сюда идти, — сказал Бешеный. — Тут народ денежный, солидный, без мордобоя обходится…
— Угу, — скептически хмыкнул Оскаленный. — Здесь морды не бьют, здесь сразу валят! Забыл, как Перец Капитана застрелил? А его охранник Перца…
— Да, верно, — согласился Бешеный. — Погуляли… Два трупа, охраннику пятнашку… Но это один раз было. Надо было сюда идти!
— Слушай, Бешеный, включи мозги! — нарушил молчание Ворон. — Разве на нас Лоцман напал?
Бешеный задумался. «Нива» принялась карабкаться вверх по крутому Богатяновскому спуску.
— Так ты спецом Лоцмана искал? — догадался Бешеный.
Ответа он не получил. Через несколько минут они высадили бригадира.
— Оружие достаньте и предупредите пацанов, чтобы вместе держались, — сказал он напоследок. — Завтра и так тяжелый день, так, может, еще речпортовские «ответку» пришлют. Хотя думаю, Валет не попрет буром…
Он пошел через сквер, «Нива» поехала дальше.
— Еще не хватало на ментов напороться, — процедил Оскаленный.
— А что-то их сегодня и видно не было, — сказал Бешеный. И действительно, ни одного милицейского патруля — ни усиленного, ни простого они не встретили.
— Так за что всё-таки Ворон его так разделал? — спросил Бешеный, когда подъехали к его дому. — Неужели только за то, что он телку за руку схватил?
— Услышит слово «телка» — и тебя разделает! — мрачно сказал Оскаленный.
— Ну и дела! — только и сказал напарник.
* * *Проснулся Ворон рано, с ясной головой и в хорошем настроении. Хорошо, что не мешал водку с пивом, хорошо, что много не пил, хорошо, что проучил Лоцмана! И хорошо, что снял новую квартиру: просторную, комфортабельную, отделанную по высшему разряду: паркет, плитка, дорогая мебель, вид из окна на Дон и Задонье и даже телефон!
Включив большой телевизор, он подошел к окну и завороженно принялся любоваться пейзажем донского приволья. Душа радовалась. Сюда можно смело приглашать Марину! И вообще, жить надо в таких хоромах, а не в нищих халабудах. Причем, уже сейчас, а не откладывая на будущее. Потому что в любой момент его могут застрелить или посадить лет на десять. И будущее будет совсем другим, чем то, о чем мечтается. Или его вообще не будет!
— Вчера сотрудники уголовного розыска обезвредили бандитов, совершивших налет на ювелирный магазин «Алмазы Якутии», — бодро сообщил диктор, и он резко обернулся. С фотографий на экране смотрели люди хорошо известного ему типа, среди которых он постоянно общался и с которыми имел дела значительную часть жизни: низкие лбы, волчьи глаза с угрожающим прищуром, жестко сжатые губы, квадратные подбородки… Таких лиц не встретишь на доске почета, с них не пишут иконы, среди передовиков производства и образцовых отцов семейств их тоже не увидишь. Зато они похожи на речпортовских пацанов, на херсонских, на центровых… Да, в общем, на всех — и на братву его бригады, и на него самого…
— Преступники оказались ранее судимыми братьями Бузотеровыми, причем один совсем недавно освободился из тюрьмы, где отбывал наказание за аналогичное преступление, — победным тоном докладывал молодой, розовощекий диктор. Он мало знал жизнь, еще меньше — смерть, и вряд ли был знаком с налетчиками и разбойниками.
— Его удалось задержать, второй преступник оказал сопротивление и был нейтрализован. Изъяты вещественные доказательства и похищенные ювелирные изделия…
«Ничего удивительного! — подумал Ворон. — Так всегда бывает, когда хотят быстро и без подготовки откусить большой кусок!»
И тут же пришла еще одна мысль:
«Зато теперь менты уберутся с улицы, и можно будет спокойно перевезти железки»…
Дел на сегодня скопилось много, и он прикидывал, где позавтракать по дороге: в квартире не было ни крошки съестного.
— Сегодня ночью, на улице Индустриальной убит Константин Воронов — в прошлом известный спортсмен и тренер бойцов без правил, — без особой скорби сообщил розовощекий молодой человек. — Причины убийства устанавливаются…
«Что за черт?! — Ворона будто током ударило. Он быстро натянул шведку, джинсы, кроссовки. От хорошего настроения ничего не осталось. — Что это может значить?! Или просто пустозвонство? Но я причем?
Он вызвал такси и, не дожидаясь лифта, бросился вниз по лестнице.
* * *Но это оказалась не пустозвонством. Неладное Ворон почуял ещё при подъезде к дому. У подъезда толпился народ, много ментов — формовых и штатских, здесь же, желтый «УАЗ» с надписью «Милиция» и зеленый микроавтобус без окон и опознавательных знаков. Возле него курили с озабоченным видом Оскаленный, Бешеный и Джузеппе. Двое небритых мужчин в потёртой камуфлированной одежде вынесли из подъезда что-то длинное, завёрнутое в синее солдатское одеяло, как в гамак.
«Труп чей-то, — понял Ворон. — Интересно, чей? Но хорошо, что точно не мой!» Водитель, в замызганном белом халате, настежь распахнул задние дверцы микроавтобуса.
Гух! — ударилось об пол небрежно
