Прирожденный профайлер - Дженнифер Линн Барнс
– Нет, – сказала я, – они похожи на нее.
Этих женщин убили за прошедшие десять месяцев. Мама пропала пять лет назад.
– Кэсси, кто это? – Майкл должен знать ответ на этот вопрос, но все равно спросил.
– Это моя мать. – Я по-прежнему не могла заставить себя посмотреть на фото. – На нее напали с ножом. Тело так и не нашли, – я замолчала, всего на секунду. – Мама зарабатывала на жизнь, убеждая людей, что она экстрасенс.
Майкл посмотрел на меня – заглянул внутрь меня.
– Ты имеешь в виду то, что я думаю?
Я имела в виду, что Бриггс и Лок выслеживали субъекта, который убивал женщин с рыжими волосами и тех, кто выдавал себя за экстрасенса. Может, это совпадение. Я должна была предположить, что это совпадение. Но не стала.
– Я имею в виду, что убийца охотится на очень конкретный тип жертв: на тех, кто похож на мою мать.
Ты
Прошлой ночью тебя разбудили кошмары, и единственный голос в твоей голове был голосом твоего отца. Сон казался реальным. Он всегда кажется реальным. Ты чувствуешь липкие простыни, чувствуешь запах мочи, слышишь свист его руки, рассекающей воздух. Ты просыпаешься, дрожа, в холодном поту, а потом понимаешь…
Постель мокрая.
Нет, думаешь ты, нет, нет, нет.
Но теперь тебя некому наказывать. Твой отец мертв, а ты нет.
Теперь ты наказываешь других.
Но этого всегда недостаточно. Соседская собака. Шлюхи. Даже хиромантки уже недостаточно. Ты открываешь дверь шкафчика в ванной. Ты проводишь рукой по тюбикам помады, касаясь каждого из них, вспоминая каждую девушку.
Это успокаивает. Утешает. Возбуждает.
Ты останавливаешься, когда подносишь руку к самому старому тюбику. Первому. Ты знаешь, чего ты хочешь, что тебе нужно. Это было известно с самого начала.
И тебе лишь остается это заполучить.
Глава 23
Когда я узнала про отца Дина, я бросилась бежать, но теперь, когда фотография матери глядела на меня, окруженная фотографиями жертв, я способна только сидеть на месте.
– Может, это была плохая идея, – в устах Майкла это звучало совершенно невероятно.
– Нет, – сказала я, – ты хотел меня отвлечь. Я отвлеклась.
– Вероятность того, что этот субъект – тот, кто напал на твою мать, чрезвычайно мала. – Слоан говорила медленно, словно опасаясь, что лишнее слово – лишний статистический факт – может вывести меня из равновесия. – Этот убийца похищает жертв и убивает их в отдельном месте, почти не оставляя улик в исходной точке похищения. Есть некоторые свидетельства, что по крайней мере двое из жертв были одурманены. У женщин относительно мало оборонительных ран, что свидетельствует о том, что их, вероятно, связывали, прежде чем пустить в дело нож.
Слоан описывала образ действий убийцы. Это было то, что позволял ей ее дар. Она не могла заглянуть глубже. Не могла представить, как убийца мог отточить свою технику на протяжении пяти лет.
– Когда вернется агент Бриггс? – спросила я.
– Он никогда не подпустит тебя к этому расследованию, – сообщил Майкл.
– Ты имеешь в виду, что не хочешь, чтобы он узнал, что мы хакнули краденую флешку? – огрызнулась я.
Майкл фыркнул.
– Лично я не против опубликовать рекламу в газете или нанять летчика, чтобы он написал это в небе и все узнали, что его с Лок обхитрили три скучающих подростка.
Сейчас я могла бы описать свою жизнь многими словами, и скучная в их число не входило.
– Кэсси, Бриггс более чем предсказуем. Его задача – доказать, что мы можем решать старые нераскрытые дела, а не привлекать нас к актуальным расследованиям. Наверное, ему повезло, что его не уволили, когда выяснилось, что он привлек Дина. Даже если это дело как-то связано с делом твоей матери, он никогда не даст тебе над ним работать.
Я повернулась к Слоан, чтобы услышать второе мнение.
– Два часа и пятьдесят шесть минут, – сообщила она, – сегодня Бриггс должен вернуться в город, но ему нужно сначала привести дела в порядок в офисе, переодеться и принять душ, прежде чем он явится сюда.
Это означало, что у меня два часа и пятьдесят шесть минут, чтобы решить, как представить дело агенту Бриггсу или, еще лучше, агенту Лок.
* * *
В знакомстве с человеком, который считывает эмоции, есть свои плюсы: Майкл понял, что я хочу побыть одна, и подчинился. Что еще лучше, он забрал Слоан – и распечатки – с собой.
Если бы он этого не сделал, я, наверное, так тут и сидела бы, вглядываясь в фотографии с мест преступления и размышляя о том, лишилась ли и моя мама лица перед смертью. А теперь я лежала на кровати, глядя на дверь и пытаясь придумать что-нибудь – что угодно, что я могу предложить ФБР, чтобы меня допустили к расследованию.
Два часа сорок две минуты спустя кто-то постучал в дверь. Я подумала, что это агент Бриггс на четырнадцать минут раньше, чем предсказывала Слоан.
Но это был не он.
– Дин?
Он никогда не искал встречи со мной даже до того, как сказал мне, что мы не партнеры, не друзья, что мы друг другу никто. Не представляю, зачем он добровольно явился сюда сейчас.
– Можно войти?
То, как он стоял там, подсказывало: он ожидает отказа. Может, отказать? Но я кивнула, не доверяя своему голосу.
Он вошел и закрыл за собой дверь.
– Лия подслушивает, – сообщил он, показывая на закрытую дверь.
Я пожала плечами, ожидая, пока он скажет мне то, что хотел скрыть от других.
– Извини меня. – Он выдавил эти два слова, помолчал, а затем осилил еще два: – За сегодняшнее.
– Не за что извиняться. – Нет никакого закона, который требовал бы от него доверять мне. За пределами уроков Лок мы почти не проводили времени вместе. Он не выбирал поцеловать меня.
– Лия рассказала мне о файлах, которые нашли вы с Майклом и Слоан.
Внезапная смена темы застала меня врасплох.
– Откуда Лия об этом знает?
Дин пожал плечами.
– Она подслушивает.
Ясно, поскольку я явно не входила в число людей, которым она симпатизировала, у нее не было никаких оснований держать язык за зубами насчет того, что она услышала.
– И что? – спросила я Дина. – Теперь мы в расчете? Я узнала о твоем отце, а Лия рассказала тебе, что я считаю, будто субъект, которого ищут Бриггс и Лок, может быть тем, кто убил мою мать, и теперь все пришло в норму?
Дин присел на кровать Слоан лицом ко мне.
– Ничего не пришло в норму.
Почему мне удавалось сохранять самообладание с Майклом и Слоан, но теперь, когда здесь был Дин, мне
