Двоица - Максим Константинович Сонин
Шура быстро распаковала пакеты с хлебом и фруктами, которые Мишка принесла из магазина, и принялась нарезать хлеб, на ходу рассказывая о своих приготовлениях к четвертому курсу. Шура училась в Вышке на факультете «комедии».
Мишка слушала ее не очень внимательно, потому что до поступления в университет ей еще предстояло целый год отучиться в школе, а кроме того, мысли были заняты Осой и расследованием. Нужно было снова встретиться со всеми свидетелями и расспросить их подробнее о Катиной жизни.
Без пятнадцати шесть Мишке написала Вера, с которой они перед самым расставанием возле станции метро «Лубянка» обменялись телефонами.
«Как ты?» – написала Вера.
«Хорошо», – ответила Мишка. Это была правда: на кухне шумела вода – Шура мыла фрукты; стол в гостиной был накрыт; курьер принес пироги в половину шестого, и Мишка, после недолгих размышлений, поставила квадратные коробки под стол, откуда теперь доносился приятный аромат.
«И я хорошо. Только проснулась поздно», – написала Вера. Мишка не знала, что на это ответить, поэтому промолчала.
Полчаса спустя квартиру было не узнать. Только что комнаты казались пустыми и просторными, Шура и Мишка перемещались по ним, словно привидения, переставляя тарелки и столовые приборы, открывая окна. Занавески весело колыхались на ветру. Как только в квартиру вошел дядя Миша, в комнатах стало жарко, а воздух будто потяжелел, повис на коже.
– Мишка! – голос дяди Миши, который в телефоне всегда звучал приглушенно, в жизни разносился по комнатам, словно ураган. Дверь дяде Мише открыла Шура, и Мишке пришлось бежать из кухни ему навстречу. – Мишка, – дядя Миша взял ее за плечи, встряхнул. – Как же выросла!
Мишка не пыталась высвободиться и не стала говорить, что в последний раз они виделись всего месяц назад. Дядя Миша, настоящий художник, почти не воспринимал течение времени.
За спиной у Миши нерешительно топтались его третья жена Катенька и младшая дочь Мариша. В свои тринадцать лет Мариша уже была выше Мишки на целую голову.
– Пап, отпусти ее, – попросила Шура. – И дай им пройти.
Дядя Миша посторонился, виновато развел руки.
– Привет, – сказала Катенька Мишке. Они тоже обнялись. Мариша кивнула, быстро сбросила ботинки и прошла на кухню. Шура поспешила за ней, а Мишка осталась наедине с дядей Мишей и Катенькой.
– Как хорошо, что ты решила всех собрать, – начал дядя Миша, приготовившийся, судя по отведенной в сторону руке, произнести речь, но тут снова затрещал дверной звонок. Катенька взяла Мишу за руку и повела его в гостиную, а Мишка пошла открывать.
На лестничной площадке стоял дядя Сережа. В руках у него был букет белых роз, который он тут же вручил Мишке.
– Спасибо, – сказала Мишка, пропуская Сережу в квартиру. Он осторожно похлопал ее по плечу и, разувшись, пошел в гостиную. Мишка закрыла дверь, да так и осталась стоять посреди прихожей с букетом в руках. Из ступора ее вывел очередной звонок. Из-за двери раздался голос дяди Саши:
– Мишка, пускай нас!
Мишка открыла дверь, ожидая увидеть дядю Сашу и двух его сыновей, Пашу и Лешу, но дядя Саша был один.
– Здравствуйте, – сказала Мишка.
– Привет, Мишка, привет, – сказал дядя Саша. – Я, как видишь, без младшего состава.
– Что-то случилось? – спросила Шура, которая, оказалось, стояла у Мишки за спиной.
– Приболели, но, – дядя Саша сделал загадочное лицо, – я не один.
Мишка приготовилась знакомиться с новой Сашиной жертвой, но все оказалось гораздо хуже. С шелестом и хрустом из-за двери показалась женщина средних лет, веселая и жутко разукрашенная – кроме ярко-красной помады, на ее лице выделялись кружки белил и неестественно черные брови. На женщине было летнее платье, изрисованное странными узорами и случайными закорючками, в которых при близком рассмотрении угадывались черты арабских букв.
– Мишенька, – протянула женщина, разводя руки в стороны. Дядя Саша быстро обнял Мишку и прошел вглубь квартиры, утягивая за собой Шуру.
– Здравствуйте, – сказала Мишка. Она с ужасом смотрела на женщину, которая удивленно разглядывала собственные пальцы.
– Мишенька, что такое? – спросила женщина. Она сделала шаг вперед и чуть не споткнулась о порог. Мишку обдало коньячными парами.
– Я вас не приглашала, – сказала Мишка.
– Саша! – женщина повысила голос. – Саша, вернись.
На шум из гостиной выглянул дядя Сережа. Он увидел Мишку, окаменевшую с букетом в руках, и женщину в дверном проеме. Такого Мишка прежде никогда не видела – все лицо дяди задергалось, как будто он взялся рукой за высоковольтный провод. Потом он взял себя в руки, подошел, встал рядом с Мишкой, сказал:
– Нехорошо приходить в гости без предупреждения.
– Меня Саша привез, он такой галантный, – сказала женщина. – Он сказал, что меня позвали. Саша!
Наконец из гостиной появился дядя Саша. Он выглядел виновато.
– Что ты делаешь? – спросил его Сережа.
– Сереж, она очень хотела приехать повидать дочь, – сказал Саша. Он весь сжался и припал к стене, будто пытаясь слиться с обоями. – Они же почти не видятся.
– Очень редко, – сказала женщина. Она сделала еще один шаг в сторону Мишки и оперлась о стенной шкаф.
– Я не хочу, чтобы она здесь была, – тихо сказала Мишка.
– Не смей так говорить о своей матери. – Женщина подняла руки к лицу, как будто собираясь заплакать. – Я так хотела тебя увидеть…
Голоса в гостиной стали тише, и в коридор выглянул дядя Миша. Моментально оценив обстановку, он толкнул дядю Сашу, который уже, кажется, готовился упасть замертво, и поспешил к женщине.
– Мария, что вы здесь делаете? – спросил он, кладя руку Мишке на плечо.
– Я приехала повидать дочь, – сказала Мария, гордо выпрямившись. Почти сразу ей пришлось снова согнуться и сглотнуть. Мишка поняла, что мать может в любой момент вырвать.
– Мишка, иди на кухню, – сказал дядя Миша, отпуская ее плечо и подходя к Марии. – Помоги Шуре с ужином.
На кухне Мишка поставила цветы в вазу на подоконнике и достала телефон, прочитала новое сообщение от Веры: «Как там семейная встреча?»
Мишка даже не помнила, что рассказала ей о своих планах на вечер. Сперва она хотела соврать, потому что привыкла с детства, что такие дела нельзя обсуждать с людьми вне семьи, но, когда на кухню вошел дядя Сережа и, судя по его лицу, приготовился что-то объяснять, Мишка забила на воспитание.
«Все очень плохо», – написала она Вере.
– Мы ее успокоили, – сказал дядя Сережа. – Но они уговорили меня ее оставить. Вы же правда давно не виделись.
– Я не хочу ее видеть, – сказала Мишка.
– Всего несколько часов, – сказал дядя Сережа. – А потом она уйдет. И Саша обязательно перед тобой извинится.
Телефон завибрировал, и Мишка указала дяде Сереже на дверь:
– Я сейчас приду.
Мишка понимала, что сделать с Марией ничего нельзя. Матери всегда
