Василий Шарапов - Честь и мужество
Да, верно, условия, в каких совершается подвиг, почти всегда бывают необычны, и сочетание их нередко случайно. Но вот внутренний импульс, этот мощный порыв, побудивший человека к подвигу, никогда не бывает случайным. Если человек пошел на самопожертвование, значит, он уже был подготовлен к этой вспышке всей своею жизнью, значит, он уже был наэлектризован чувством, идеей, долгом. Горячая любовь к Родине и ненависть к врагу толкали в годы войны героев на амбразуры дотов. А летчика, ценою гибели уведшего поврежденный самолет от города, на подвиг вела убежденность, что не смеет он рисковать чужими жизнями. А он пожертвовал своей. А вот теперь — капитан милиции Абрамкин…
В письмах, пришедших после газетной публикации о подвиге Абрамкина, было много слов восхищения и благодарности. Но в одном из них прозвучал и скептический вопрос:
«Откуда автору было знать, какой вариант выбирал Абрамкин и что он в это время думал?».
Да ведь и в самом деле, некогда было думать тогда Виктору Ивановичу. Какие уж там размышления, свой поступок он совершил рефлекторно, автоматически. А еще, можно сказать — инстинктивно. Обычный для живого существа инстинкт — это страх, стремление спастись. А здесь — спасти! Даже ценою жизни, но спасти. Трудно поверить, что человеку может быть не жалко своей единственной жизни. Оттого-то испокон веков и преклоняются люди перед теми, кто смертью своей попирает смерть, кто способен на подвиг самопожертвования.
Вот в этот-то «третий вариант» и не поверили люди. Не будем осуждать их: в самоотверженность, цена которой — жизнь, и впрямь поверить нелегко, ибо каждый примеривает ее на себя: а мог бы и я?..
Виктор Иванович совершил подвиг, но сам бы он так свой поступок не назвал. За 22 года работы в милиции сформировалось и окрепло в нем убеждение, что мир держится на людях, которые честно и в полной мере выполняют свой долг. Порядочность. Чувство справедливости. Великая добросовестность. Так вот определили главные качества характера Абрамкина его сослуживцы, а медали «За безупречную службу в милиции» всех трех степеней и другие награды, украшавшие по праздникам его широченную грудь, были доказательством того, что свои убеждения Виктор Иванович воплощал в поведении и в работе.
— Да, он был безупречен в полном смысле слова, и никто не упрекнет меня в преувеличении, — сказал заместитель начальника Красноглинокого РОВД Владимир Сергеевич Дементьев. — Не случайно же Абрамкин был у нас председателем офицерского суда чести. Принципиальней и человечный, спокойный и несуетливый, Виктор Иванович был непререкаемым авторитетом для всех работников ГАИ. Известие о его трагической смерти потрясло всех нас. Но никто из тех, кто знал его много лет, не удивился случившемуся. Мы поняли: Виктор Иванович и в последний свой миг остался верен себе.
Происшествие на Московском шоссе я попросил прокомментировать полковника милиции К. Кременскова.
— Кто такой есть работник ГАИ, если взглянуть на работу его с позиций принципиальных? — спросил у меня Константин Иванович, но сам же и ответил: — Это представитель Советской власти на дорогах. Полномочный и за все ответственный человек. Абрамкин знал, что от его умения, бдительности, подготовки, принципиальности зависит нередко жизнь десятков людей. Так что думал он тогда, конечно же, только об одном: спасти пассажиров, предотвратить катастрофу. Любой ценой! И скажу я вам, — Кременсков говорил все горячее, — что подвиг Абрамкина для нашей милиции — явление далеко не исключительное. Чтобы обезвредить пьяного негодяя за рулем, пожертвовал своей жизнью автоинспектор Роберт Закиров. Именем молодого милиционера Анатолия Силаева, вступившего в неравную схватку с вооруженными преступниками, названа в Куйбышеве одна из улиц. Героически погиб при задержании опасных бандитов замечательный наш инспектор старший лейтенант милиции Иван Шумник… Такова специфика милицейской службы, которая требует, чтобы интересы людей ставились превыше своих.
…Я смотрю на фотографию Абрамкина: типичное русское лицо, спокойные, чуть усмехающиеся светлые глаза, седеющие виски. Не довелось мне познакомиться с Виктором Ивановичем, и узнал я о нем лишь с чужих слов, от людей. Но как их все-таки много, этих людей, что знали, уважали и любили капитана Абрамкина! Тысячи жителей Красноглинского района провожали его в последний путь, вся улица была запружена венками, здешние старожилы говорили, что не помнят столь торжественных и волнующих похорон.
Так провожают люди своих героев.
Татьяна Воскобойникова
ГЛАВНОЕ ДЕЛО ЖИЗНИ
Очерк
В этой светлой комнате, все убранство которой составляют два мощных аппарата связи, звонка телефона ожидают с напряженным вниманием. Иной раз именно с него начинается борьба за судьбу человека или его жизнь, и именно отсюда, из дежурной части управления внутренних дел облисполкома, протягиваются незримые нити помощи людям, попавшим в беду.
…Сигнал телефонистки был краток.
— Валентин Петрович, в районе ресторана «Парус» замечен человек с огнестрельным оружием.
Пистолет на мирной вечерней улице — всегда ожидаемая опасность. В каких руках он оказался? Чего добивался незнакомец, грозя оружием, за ношение которого строго наказывает закон? Валентин Петрович Сарычев, оперативный дежурный УВД, нажал кнопку на пульте. Загорелись лампочки на огромной карте-схеме города, занимающей целую стену в дежурной части. Сейчас эти лампочки показывали местонахождение машин передвижных милицейских групп. Двум из них, ближайшим к району ресторана, Сарычев отдал приказ: срочно найти и задержать нарушителя. И тут же — дежурному шоферу:
— Машину к подъезду!.. Поеду сам, — коротко бросил своему заместителю.
Тот понимающе кивнул. Даже в милицейской практике не часто сейчас встречаются случаи, когда вооруженный пистолетом человек открыто ходит по оживленным центральным улицам.
Машина рванула, с места набрав скорость, мигалка вырывала из темноты листву деревьев, тревожно оглядывались люди, заслышав звуки сирены. А Сарычев молил судьбу про себя — только бы не выстрелил тот пистолет, только бы не пришла чья-то смерть на заполненную отдыхающим народом улицу.
У «Паруса» уже стояли две милицейские машины, у одной из которых в окружении милиционеров понуро сутулился подвыпивший парень. Сарычев облегченно вздохнул.
— Порядок, товарищ майор, — откозырял старшина. — Задержали сразу же, все патроны целы, не было выстрелов.
Нарушителя отправили в райотдел, а Сарычев вернулся к своему пульту, в дежурную часть…
Уже двадцать лет, считай, всю сознательную жизнь, Валентин Петрович носит милицейскую форму. Надел он ее, эту форму, приехав после службы на границе в Куйбышев, к родственникам. Пришел за пропиской в Самарский РОВД, а там сразу приметили стройного высокого парня с военной выправкой. Узнав, что на работу Сарычев еще не устроился, поинтересовались: не пойдет ли служить в милицию?
Так молодой коммунист и бывший пограничник стал милиционером, потом после окончания вечерней школы работал участковым инспектором, сотрудником уголовного розыска. В 1969 году Валентину Петровичу предложили перейти в областное управление внутренних дел, тоже в уголовный розыск, где он занимался профилактикой преступлений среди несовершеннолетних.
Все эти годы были заполнены напряженной учебой. Один из самых прилежных студентов Всесоюзного заочного юридического института, Сарычев непросто впитывал в себя огромную информацию по криминалистике, уголовному и гражданскому праву, но и старался все свои новые знания воплотить в практику.
Предложение работать в дежурной части Валентин Петрович принял без колебаний. Хоть и приходилось начинать «с нуля», это не страшило. Он давно с любопытством приглядывался к оперативным дежурным. Теперь функции его укладывались в жесткие рамки: «организация, управление силами и средствами, участвующими в охране общественного порядка, предупреждение правонарушений». А работать в рамках этой формулы было очень нелегко и непросто — с какими только житейскими ситуациями не приходилось ему встречаться.
…Очередной звонок. Женщина тревожилась о пропавшей дочери — студентке, к которой приехала издалека. Валентин Петрович успокоил:
— Не волнуйтесь, она же не знала о вашем приезде, сама могла с друзьями куда-нибудь отправиться.
Но через несколько часов его пригласили в вестибюль. Со скамейки поднялась моложавая женщина, рядом с которой сидела испуганная девушка, и уже знакомым — по телефону — голосом поздоровалась.
— Это снова я. Моя дочь, как сообщила вот ее подруга, — она указала на испуганную девушку, — уехала в Волгоград с парнем. Замуж, видите ли, собралась. — Голос посетительницы креп, в нем появились визгливые нотки, и Сарычев про себя пожалел ту незнакомую студентку, осмелившуюся не сообщить матери о своей любви.
