Георгий Ланской - Джайв с манекеном
В холле нас встретила Марина, на которую мы сгрузили свои шубы. Лицо горничной было смертельно усталым, на посиневших висках выступила испарина, измученный взгляд молил о пощаде. Я сочувственно улыбнулась ей, но Марина не отреагировала. Ее стылый взгляд напоминал рыбий: мертвый и неподвижный.
В гостиной, невероятным образом расширившейся вдвое, было несколько круглых столиков, за которыми сидели наряженные и уже изрядно нетрезвые люди. Я даже не сразу сообразила, что драпировки, закрывавшие в прошлый раз не только окна, но и стены, исчезли. За ними оказались двери, раздвинутые во всю ширь, как в японских жилищах, открывавших громадное помещение, заставленное кадками с украшенными мишурой и игрушками растениями. Подсвеченные зеркала в углах гостиной создавали совершенно инфернальное впечатление громадного изломанного пространства. Наряженная ель казалась лохматым чудищем, вывалявшимся в куче конфетти.
На столиках гостей угощения было немного. Рядом с елкой стоял другой стол – стол-монстр, как в шикарных отелях, опоясывавший елку красным кольцом. От изобилия блюд рябило в глазах. Венчала это варварское великолепие ледяная скульптура в виде диковинного цветка. В его слегка подтаявшей чаше переливались красными бочками ягоды клубники, торчали пушечными стволами горлышки бутылок шампанского.
Выглядело все это великолепно, но от ярких, сверкающих граней, блесток и мишуры мгновенно зарябило в глазах, а в висках вспыхнула острая боль. Я огляделась в поисках хозяев. Тамара, в платье из странного зеленого материала, и Андрей в сером костюме, стояли в центре зала с бокалами в руках, с вежливыми улыбками принимая дары от гостей. Настя, одетая в розовое платьице, напоминавшее кремовый торт, вертелась тут же. Льва Борисовича нигде не было видно. Андрей увидел нас с Лилькой и приветственно замахал руками.
– С новым годом, – сказала я, сунув Левиным пакеты с подарками. Тамара улыбнулась, и, взяв пакеты, передала их подоспевшему юноше, одетому в дешевый фрак, даже не попытавшись заглянуть внутрь.
– Алиса, я так рад, что вы пришли, – сказал Андрей и целомудренно чмокнул меня в щеку, однако его рука задержалась на моей талии чуть дольше дозволенного приличиями. Настя дружелюбно скалилась мне снизу. Я улыбнулась в ответ, убедив себя, что передо мной совершенно нормальный ребенок. Лилька сопела в спину рассерженным бегемотом.
– Вы помните Лилию? Она была у меня в гостях, Инга пригласила ее на праздник, – быстро сказала я. Лилька так поспешно шагнула вперед, что Андрей невольно отпрянул. Улыбка на губах Тамары стала более официальной.
– Добрый вечер, – чарующим голосом произнесла Лилька. – Надеюсь, я вас не стесню?
– Разумеется, нет, – улыбнулась Тамара. – Было бы крайне неудобно оставить гостя. Инга, попроси усадить наших гостей. Лилия, Алиса – располагайтесь. Вечер только начинается. В полночь будет фейерверк.
Повинуясь приглашающему жесту очередного юноши во фраке, мы отошли в сторону, освободив место для новых гостей. Происходящее слегка позабавило меня. Юноша отвел нас к самому дальнему столику, помог нам сесть, и, поклонившись, удалился.
– Версаль, – прокомментировала Лилька. – Я это видела в фильмах о высшем обществе. А почему нас усадили так далеко?
– Рылом не вышли, – коротко сказала я. Рядом материализовался официант, быстро протараторил меню и, выслушав наши пожелания, испарился.
– Скажу тебе по секрету, мне тут очень нравится, – сообщила Лилька, оглядывая зал. – Глядишь, попадется банкир на выданье, а я тут как тут. А тебе как?
– А мне не очень, – призналась я.
– Чего так?
– Не знаю. Просто в Париже я в разных домах бывала, да и прежде жила… несколько в иных условиях. Это они пока трезвые банкиры, олигархи и сливки общества. Помяни мое слово, нажрутся, будут по люстрам палить и блевать с крыльца в память о пролетарском прошлом.
– Злая ты, – констатировала Лилька.
– Я добрая. А тебе мой совет: видишь вон ту девочку в розовом платьице?
– Ну?
– Гну. Держись от нее подальше. Она… того… развита слегка наискосок. Вилками кидается.
– И чего ее без намордника выпустили?
– Да тут где-то ее цербер должен быть, но что-то я его не вижу… В общем, я тебя предупредила.
– Понял, не дурак, – кивнула Лилька, но, по-моему, тут же забыла о моем предостережении. К нам подошли двое элегантно одетых мужчины лет сорока, от которых за версту несло деньгами и даже как-то неразборчиво представились. Лилька тут же поплыла и стала отчаянно строить глазки обоим. Я не возражала. У одного на затылке намечалась плешь, у второго галстук лежал на животе почти параллельно полу.
Из динамиков неслась музыка. Лилька глупо хохотала и томно закатывала глаза в ответ на сальные шуточки мистеров Твистеров, миллионеров, бывших министров и прочего, список регалий прилагается.
Не угодно ли мадам пройти в номера?
Лилька, кажется, была готова на все. Я холодно улыбалась, отвечала односложно, разглядывала зал, выискивая знакомые лица. Инга сидела через два столика от меня с давешним блондином, партнером по танцам. Парень что-то рассказывал, но, судя по отрешенному лицу, она не слушала. Ее взгляд блуждал по залу, словно она тоже кого-то искала. Андрей и Тамара сели за столик, откуда поднимались, приветствуя гостей уже не так активно. Гомон веселых голосов усиливался под влиянием алкоголя. Из всех углов доносился смех, женский визг и бас какого-нибудь гуляки, умудрившегося переорать всех.
Я взяла сумочку и встала. Лилька бросила на меня рассеянный взгляд, но останавливать не стала. Судя по всему, она попала в свою стихию и покидать ее не собиралась. Я направилась в сторону совмещенного с гостиной зимнего сада, надеясь там побыть в относительном спокойствии.
Зимний сад тоже был забит до отказа. Люди прохаживались среди юкк и монстер, общипывали фикусы и пьяно хохотали, обжимаясь в тени широких листьев тропических растений. Я попятилась и на кого-то налетела.
– Ой, – сказала Инга, – ты мне ногу отдавила.
– Извини.
Рядом с Ингой стоял ее партнер по танцам. Она рассеяно перевела взгляд на него, а потом спохватилась.
– Алиса, ты помнишь Илью?
– Да, – ответила я и протянула ему руку. – Алиса.
– Очень приятно, – торопливо сказал он и пожал ее. Ладонь Ильи была потной. – Вы тоже танцуете?
– Нет. С чего вы взяли?
– Ну… так… Осанка у вас отличная.
– Вы поболтайте, а я отойду, – внезапно сказала Инга и растворилась среди фикусов. Илья проводил ее странным взглядом, а потом повернулся ко мне.
– Вы курите?
– Давай уж сразу на «ты», – рассмеялась я.
– Давай. Так ты куришь?
– Нет.
– Жалко. Душновато тут. Может, выйдем на свежий воздух? Я покурю, ты подышишь.
– Давай, – согласилась я. – Только шубу возьму, холодно.
Инга вылетела из зимнего сада и пулей пронеслась мимо нас. Из динамиков ударила волна пошловатой попсы, почему-то на смешанном русско-украинском говоре. Я даже не поняла кто исполняет эту песню: мужчина или женщина. Решив не ломать голову, я направилась к выходу, ловко убежав от своих соседей по столику, уже взявших Лильку в оборот. Начальница выделывала на импровизированном танцполе невероятные эротические па, плохо сочетавшиеся с ее грузной фигурой.
На крыльце толпилось много народу. Переглянувшись, мы с Ильей, не сговариваясь, спустились со ступенек, и пошли по расчищенным дорожкам вглубь сада, мимо оскалившихся кустов-монстров. Снег все валил и валил, царапая лицо колким бисером.
– Ты давно танцуешь с Ингой? – спросила я. Илья покосился на меня, сунул в рот сигарету и прикурил от дешевой зажигалки.
– Не очень, – неохотно сказал он. – А что?
– Ничего. Просто интересуюсь. Она говорила, что до тебя у нее был другой партнер. А с тобой у нее новый тандем.
– Ну да, – невесело усмехнулся Илья. – Представляю, что она там наговорила.
– Да, собственно, ничего…
– Да ладно, – фыркнул он. – Она меня в цвет Буратиной неповоротливым зовет, не стесняясь. А фигли мне делать? Приходится терпеть.
– Почему?
– Ну… по разным причинам. Партнершу не так легко найти, а уж партнершу, которая бы оплачивала твои костюмы и участие в чемпионатах – и подавно. Так что мне еще повезло. Я же из простой семьи, не то, что все вы.
– Ну, это ты напрасно, – сказала я. – Я тоже из простой семьи.
– Да ладно?
– Вот тебе и ладно. У меня папа на заводе работал, а мама гардеробщицей была. Правда, муж был богатый, но он давно умер.
– Чего ж ты тогда у Левиных делаешь? – удивился Илья. – Или тебя на передержку взяли, как собаку?
– В смысле?
– Ай, да у них периодически бывают такие приступы благотворительности. Подбирают бродяжку какого-нибудь, типа меня, и жизнь его устраивают, а потом носом тыкают: вот, мол, мы тебя на помойке нашли, очистили, а ты нам фигвамы рисуешь.
