Сергей ГОРОДНИКОВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА
Как можно было с этим спорить, кому возражать? С чем я мысленно сразу согласился, так это с советом поторопиться. Меня против воли втянули в какую-то игру с беспощадными правилами, жертвами которых уже стали тот, кого на корабле застрелили из лука, а теперь Иван. Перспектива оказаться следующей жертвой, занимать очередь в морг меня не устраивала. Но и выбора, играть или не играть, мне не оставили. Я должен был вернуть свои деньги или акции. А раз так, мне придётся опережать события.
Я не паниковал, наоборот, стал рассудителен, как Сократ. Убрал конверт в боковой карман, в другой отправил склянку с французскими духами и, ещё раз осмотрев стол, выключил лампу. Я покинул квартиру, запер её, снял перчатки. После чего постучал в дверь соседки, которая впускала в переднюю. Из-за мягкого дерматина стук пальцами казался глухим и слабым. Пришлось ударить сильнее, кулаком. Я подождал, собрался было с духом снова взмахнуть кулаком, но дверь приоткрылась и на пороге показалась та самая худощавая женщина.
– Простите, – сказал я, разве что не краснея и не шаркая ножкой. – Мы с вашим соседом разминулись. И на работе не знают, где он. А я не могу ждать. Оставил ему записку, чтобы срочно приехал в аэропорт. Я вечером улетаю в Гамбург, и мне нужно получить у него контракт. Но знаете, такое впечатление, его несколько дней не было дома. Хлеб чёрствый и заварка с плесенью. Быть может, он живёт у женщины? Вы не в курсе?
Мои манеры произвели благоприятное впечатление. Соседка выслушала мою сумбурную речь с пониманием и ответила с обстоятельностью учительницы.
– Даже не знаю, что вам сказать. Вы его друг?
– И даже дальний родственник, – заверил я.
– Мы мало общаемся, почти незнакомы. Если бы у него были дети, я бы могла что-то сказать. А так… – Она движением головы и рук подтвердила, к сожалению, помочь мне ей нечем.
– Да-да, понимаю.
Мой сокрушённый вид тронул её.
– На прошлой неделе я видела какую-то женщину, – словно оправдываясь в проявленном любопытстве, сказала она. – Передняя общая, надо было сменить лампочку. Я собирала деньги, и она мне открыла.
– А раньше её не видели? – Вопрос вызвал настороженное удивление, и я поспешил объяснить: – Я знаком с его давней подругой. Может, это она? Я бы успел к ней заскочить, вдруг он там.
– Нет. Увидела впервые. Мы редко сталкиваемся. Только по шагам в передней, да по хлопанью дверей знаем, что у нас есть соседи.
– А не помните? У неё каштановые волосы? Такие вот, до плеч.
Я показал, какие.
– Нет. У неё была короткая стрижка. Но волосы, да, каштановые.
– Наверное, она. Спасибо большое.
– Не за что… А вас как зовут?
– Антипов Дмитрий, – глазом не моргнув, соврал я и посмотрел на наручные часы. – До свидания.
– До свидания. Если увижу, я ему скажу. – Она взяла с настенной ключницы ключ от общей двери и вышла в переднюю, чтобы проводит меня. – Вы тоже бизнесом занимаетесь?
– В общем и целом, – ответил я неопределённо.
Но ответ её вполне устроил. Она отомкнула замок, а выпускать меня не спешила.
– Ужасная дороговизна. Не успеешь привыкнуть к одной цене, как опять повышают. Долго это продолжится?
– В Польше было хуже. Утром одна цена, с работы возвращаются – другая.
– Думаете, и у нас так будет?
– В правительстве новую программу экономических приоритетов утвердили, обещают выправить положение.
– Я им не верю. – Заявление собеседницы было неожиданным и твёрдым. – Помните рассказ о лгуне?
Я припоминал.
– Что-то там о волках и овцах.
– Мальчик всё время обманывал пастухов – волки напали на стадо. А когда те действительно напали, никто ему не поверил. И у меня такое же отношение к ним, наверху. Даже хорошее предложат, уже не поверю. Если бы я обманывала учеников, как бы я смогла навести порядок во время урока?
– Только плёткой, – согласился я.
– Но это же ужасно! Знаете, ничего путного не будет, пока к власти не придут новые люди, которым поверят. Сталина оплевали, а ему верили. Мои родители говорили, без веры в него войну бы не выиграли.
Что я мог сказать? Я промолчал, меня подгоняли другие проблемы. Ещё раз вежливо попрощавшись, я выскользнул на лестничную площадку, с неё на лестницу. Позади мягко захлопнулась и была заперта общая дверь.
Итак, подружка Вики, неприветливая Оксана, последнее время жила у Ивана, – наездами или более-менее постоянно, не имело значения. Духи были её. Это казалось логичным, не противоречило фактам. Возможно, у Ивана и появился заскок, увлечение одними шатенками с короткой стрижкой, как некоторым нравятся исключительно рыжие спаниели или серые дымчатые кошечки. Но чтобы позволить себе роскошь постоянно менять одну шатенку на другую, нужны или уйма времени или прорва денег. Сомневаюсь, у Ивана в последнее время был избыток того и другого. Да и зачем ему такая морока? Иван, насколько его знал, был вполне здравомыслящим мужиком. Это была Оксана, и точка! И я отложил данный вопрос в кладовую памяти, всецело отдаваясь более насущным задачам.
Через несколько минут я уже гнал «шевроле» обратно, к офису. Мышастая «самара» опять следовала за мной, то показываясь, то пропадая за автомобилями. Поведение сидящих в ней подсказывало, к вскрытию конверта в моём кармане ни они, ни те, кто стояли за ними, не имели отношения. Иначе они бы знали содержание и преспокойно дожидались меня возле здания офиса, не жгли дорогой бензин и не мозолили мне глаза. Сам собой напрашивался вывод: пасли меня две конторы. Одна хотела выяснить, что я намерен делать, другая довольствовалась неприкрытой слежкой. И похоже, между этими конторами взаимодействия и трогательной любви не наблюдалось. Мне оставалось радоваться хоть такому обстоятельству. Как говорил Наполеон, один плохой генерал лучше двух хороших, что в переводе на язык моих проблем звучало, как – лучше вызывать головную боль у двух преступный семей, чем у одной. Рождалась надежда, каждая из них не захочет, чтобы меня распотрошила другая. Я задышал свободней, и разве что не замурлыкал: «Хороша страна моя родная…»
Приехав на место, я решил сначала поухаживать за вахтёршей, которая уже видела меня около часа назад и могла счесть вполне своим человеком.
– Вы дежурите с утра? С восьми? – спросил я у этой женщины пенсионного возраста, уныло созерцающей и вход в здание, и окрашенные стены.
Она ответила просто, если не сказать равнодушно:
– А вас что интересует?
– На стоянках за окнами, не заметили серой легковой машины? В ней были двое мужчин.
– А что случилось?
– Да нет, ничего серьёзного. Договаривался встретиться с партнёрами. К сожалению опоздал. Так не видели?
– Стояла одна, – вахтёрша развернулась, повернула голову к окну.
Я насторожился.
– Так она всегда по утрам там стоит, – не спеша сказала она. – В ней никого не было.
Я выругался про себя, вслух же продолжил допрос.
– А пока дежурили. Никто не проходил наверх? Я имею в виду, из неработающих здесь.
Взгляд женщины стал холодным и недружественным, словно я уличил её в корыстолюбивом взяточничестве.
– Я бы не пропустила.
Разговор явно не клеился.
– Гм. Спасибо.
Вахтёрша промолчала, и я счёл за лучшее, отправиться прямёхонько в офис Ивана.
Во всех помещениях здания шла будничная жизнь. Некоторые служащие или сотрудники, уж не знаю, как правильно выразиться, были явно не слишком загружены, но те, кто занят, не обращали на них внимания. И все они не обращали внимания на меня, – я и сам начинал чувствовать себя в этом месте своим человеком. Войдя в офис на втором этаже, я сообразил, что приближался обеденный перерыв. Секретарша Ивана сидела там же, в своём уютном закутке, и пила чай. Коробка с зефиром в шоколаде была раскрыта и опустошена, в блюдце желтел остаток лимона. Девушка посмотрела на меня без удивления, будто только тем и занималась, что отправляла посетителей в квартиру босса, и спустя час они возвращались с новыми вопросами. Я присел на край стола, достал из кармана конверт, вытряхнул письмо и, развернув его, положил перед девушкой.
– Вот это он оставил для меня в своей квартире.
Она внимательно прочитала написанное, взглянула мне в лицо.
– А что значит, «если произойдёт самое худшее»?
– Он имел в виду финансовую сделку, в которой мы участвуем, – деловито заверил я. – Большего сказать не могу.
Она опять окунулась взглядом в бумагу, перечитала.
– Мне нужен ключ от сейфа.
На этот раз она не удостоила меня взглядом, перевернула письмо, как если бы рассчитывала найти ответ на некую загадку с обратной стороны.
– Я так понял, ключ найду здесь, – настаивал я.
Девушка отложила лист, помедлила. Я не мешал ей думать.
– У нас есть второй, – неохотно призналась она. – Но он опечатан. И я не знаю, чем это вам поможет. Кода сейфа всё равно никто не знает.
