Алексей Макеев - Надежней кляпа только пуля
— Постойте! Подождите! — окликнула она Льва.
Тот остановился и с некоторым удивлением оглянулся.
— Я… я давеча вам нагрубила, — догнав Гурова, женщина понуро остановилась. — Вы меня извините, пожалуйста. Вот, правильно люди говорят: не плюй в колодец… Теперь сама в этом убедилась. Вы… это… не сердитесь на меня, хорошо? Давайте, что вы там хотели, чтобы я вам помогла? Я все сделаю.
Чуть улыбнувшись, Гуров достал фотоснимок Алекса.
— Если вам удастся найти того, кто видел этого мальчика, то можете считать, что для меня это самая большая благодарность с вашей стороны, — пояснил он. — Вот номер моего сотового. Если что — звоните немедленно в любое время дня и ночи. Буду за такой звонок очень признателен.
— Я обязательно всех обойду. Я тут знаю всю округу. Так что… ну… до свидания! — скомканно попрощалась женщина и пошла обратно к магазину, где ее уже ожидало больше дюжины покупателей, оживленно обсуждавших перипетии происшедшего.
В управление Гуров приехал уже после заката. В рабочем кабинете он застал незадолго до этого успевшего прибыть Стаса, который с грустной миной на лице возился все с тем же сканвордом.
— А, Лева… — уныло отметил тот появление приятеля. — Скажи мне, о всезнающий, что это такое — бегает по рельсам, слово из семи букв? Я написал «паровоз», но это не подходит по горизонталям. «Тепловоз» и «трамвай» тоже не катят. Я уже не говорю про «электричку» и «поезд».
— Слушай, товарищ паровоз, — Лев укоризненно покачал головой, — ты мне лучше расскажи об итогах своей поездки. Нам еще к Петру на доклад идти, а он опять ерундой занимается.
— А что рассказывать-то? — Стас уныло развел руками. — Результатов как таковых — нет-с…
— Почему же «нет-с»? — Гуров иронично улыбнулся. — Судя по свежему следу губной помады на воротнике твоей рубашки, они все же имеют место быть. Хоть, правда, и не те, что были бы нам нужны.
— Где?! — всполошился Крячко, кидаясь к небольшому зеркалу, прикрепленному к стене у входной двери.
Оттянув воротник, он внимательно оглядел его со всех сторон и с конфузливым хмыканьем принялся оттирать носовым платком едва заметный след помады.
— Зря трешь, — невозмутимо заметил Лев. — Ты этим его только размажешь еще больше. Кто ж это тебя пометил-то?
— Да… чисто случайно где-то задел… — сердито сопя, Стас продолжал оттирать воротник, добиваясь именно того, о чем предупреждал Гуров — пятно стало куда более заметным.
— Ну да, да, да… — с ироничным сочувствием согласился Гуров. — Это верно… У нас ведь шагу нельзя ступить, чтобы случайно, мимоходом, не задеть измазанный помадой фонарный столб или, скажем, угол какого-нибудь дома.
— Лев, хватит на нервы капать! — Крячко прекратил свое бесполезное занятие и, недовольно насупившись, пошел обратно к столу. — Вот ведь угораздило, черт побери!..
…Его поездка одновременно и задалась, и не задалась. Так же как и Гуров, выйдя на «оперативный простор», он тоже рассчитывал найти хоть что-то значимое в плане поиска пропавшего мальчика. Но, как и его приятелю, Стасу узкопрофессиональная удача улыбаться никак не пожелала. В первом из поселков, куда он завернул, все люди поголовно оказались какими-то потрясающе тупыми. Именно такой вывод он был вынужден сделать после того, как его собеседники, стоило ему всего лишь показать свою «корочку», мгновенно становились непонимающе-озадаченными, спешащими по каким-то неотложным делам или даже испуганно-заторможенными.
Разгадка этого эндемического феномена оказалась до безобразия нелепой. Уже выезжая из «этой Тупорыловки», как Станислав про себя нарек более чем странный поселок, он увидел милицейские «Жигули» и стоящего у края дороги местного участкового. Тот властным жестом потребовал остановиться. Выйдя из машины, Крячко суперменским жестом показал лейтенанту свое удостоверение, на что тот отреагировал, как ему показалось, не вполне адекватно.
Наклонив голову сначала в одну сторону, потом в другую, лейтенант поинтересовался:
— А что это с вашим удостоверением, товарищ полковник?
— Как это что?!. — гневно возмутился Станислав, поворачивая раскрытое удостоверение к себе.
И только тут он понял причину массового поглупения здешних аборигенов — прямо на его фото красовался обрывок фантика от леденца, неведомо как оказавшийся в кармане. По спине Стаса пробежала горячая волна, уши запылали, словно натертые перцем. Действительно, в потрепанных джинсах и выгоревшей ковбойке, с розовым фантиком вместо фотографии он мог показаться своим собеседникам кем угодно, только не самим собой. Торопливо отодрав фантик и вновь продемонстрировав удостоверение участковому, он сердито поинтересовался:
— Теперь похож?
— Теперь похож, — вежливо козырнул лейтенант. — Дело в том, что ко мне сейчас одна женщина прибежала, сообщила, что появился подозрительный тип, называющий себя полковником милиции, с явно поддельным удостоверением. Ну вот, мне и пришлось вас остановить. Так что извините…
— Да чего уж там! А!.. — Станислав безнадежно махнул рукой и, сев в машину, спешно покинул пределы поселка.
Следующим на его пути оказался обширный дачный массив. Увидев издалека местный «шоп», Крячко решил первым делом заглянуть туда и как следует порасспросить продавщицу на предмет наличия у нее информации о пропавшем сыне банкира. Но когда он подъехал, та в этот момент уже закрывала двери своего магазина на замок, и поэтому говорить с ней пришлось на ходу. Представившись, Крячко изложил причины прибытия в эти, как он выразился, райские кущи. Не преминул Станислав сделать и весьма приятный комплимент самой собеседнице, особе средних лет, не утратившей шарма и обаяния. Этим он рассчитывал расположить даму к себе и склонить к активному сотрудничеству с правоохранительными органами.
Как оказалось буквально через несколько минут, его расчеты оправдались, и даже в гораздо большей степени, нежели он сам того ожидал. Мило улыбаясь, дама пригласила Стаса к себе домой «на чашку чаю». Когда они вошли в уютно обставленную, чисто убранную прихожую, она сразу же зачем-то закрыла дверь на защелку и, взяв его за руку, повела почему-то не на кухню, вход в которую был за занавеской справа, а через горницу в дальнюю комнату, половину которой занимала огромная чешская кровать. Стас, можно сказать, терялся в догадках о том, каким же образом хозяйка дома планирует в такой обстановке обсуждать с ним его служебные проблемы. Но та моментально все расставила по местам, обняв его за шею и прошептав:
— Смелее, смелее, полковник! Что ж ты робеешь, как ефрейтор?..
…Стас окончательно опомнился, лишь когда они, оба приятно утомленные, уже сидели за столом и пили обещанный чай с какой-то особой домашней выпечкой. Лишь здесь он удосужился-таки попросить даму об оказании содействия в поисках мальчика и оставить фото для опознания местными жителями. Провожая своего гостя до калитки, теперь уже хозяйка дома сделала комплимент некоторым неоспоримым достоинствам Станислава и пригласила его заезжать, когда только душа пожелает.
— Я обязательно постараюсь опросить всех, кто заходит в магазин, — пообещала она, — ну а ты, Стасик, меня-то уж не забывай… Жду!
Поскольку его визит в гости к продавщице «шопа» не оказался для жителей поселка незамеченным, Крячко был вынужден констатировать, что и здесь его миссия безнадежно провалена. Взгляды соседей, головы которых торчали из-за всех заборов и калиток, одновременно были преисполнены осуждения греховности очевидного для всех прелюбодеяния и плотоядного любопытства. Испытывая чувство острой неловкости, Станислав поспешил сесть в машину и отбыть по своему дальнейшему маршруту.
В дальнейшем его разъезды ничем особенным ознаменованы не были, если не считать каких-то мелких хулиганов, которые в одном из поселков из-за ветхого забора атаковали его машину, метнув в нее парой прошлогодних соленых помидоров, разлапистыми кляксами расползшихся по капоту.
И вот теперь Стас, дабы восстановить душевное равновесие, героически напрягал извилины, разгадывая какой-то бестолковый сканворд.
— Ну, так что, Лева, — Крячко вновь взялся за авторучку, — как он там зовется, этот, на рельсах, из семи букв?
— Дрезина, — безнадежно отмахнувшись (ну что с такого взять?), лаконично подсказал Гуров.
— О, черт! Ведь знал же, знал, что это за железяка, а сообразить не смог… — сокрушенно завздыхал Стас, выводя в квадратиках сканворда печатные буквы. — Ты знаешь, сканворды моя слабость, но вот разгадывать их получается не всегда.
— Наверное, потому, что они и в самом деле, в некотором смысле, твоя слабость, — не совсем удачно скаламбурил Гуров, о чем тут же пожалел.
Стас обиженно надулся и, отбросив газету, о чем-то задумался. В этот момент напомнил о себе телефон на столе Гурова. Генерал Орлов жаждал их лицезреть в своем кабинете.
