Георгий Миронов - Гриф
— Так, — согласились все.
И больше к глобальным философским вопросам не возвращались.
Только Иван задал все же вопрос, который крутился у всех на устах, но все не срывался:
— Убивать придется?
— Придется.
— И ты гарантируешь, что это…
— Гарантирую.
— Нy, так все ж ясно. Кончаем базар, громодяне, или нам нет за что выпить? — ворвался в разговор Моня.
Выпить им было за что. Прежде всего минутой молчания, не чокаясь, почтили погибших в боях и умершего от ран Артема Алексашенко.
Подробности в этот вечер не обсуждали.
На подготовку к операции Бич отвел двое суток.
Для всех были выделены квартиры. Можно было жить и по отдельности, и группами. Кому как нравилось. Лишь бы не всем вместе.
Этот вечер Бич провел с Машенькой.
Они встретились, предварительно созвонившись, на углу Большой Никитской и Суворовского бульвара. И пошли неторопливо вниз в сторону Консерватории. В Малом зале сегодня был концерт старинного русского романса.
Пела их, как выяснилось, общая любимая певица — Надежда Красная, народная артистка России — с дивным голосом и удивительными актерскими данными, — каждый романс превращался в своего рода драматический рассказ о конкретной судьбе.
Билеты на ее концерты достать было практически невозможно. И Бичу опять повезло. Хотите верьте, хотите нет, но в Консерватории в книжном киоске "имел дело" Гриша Минский, бывший спецназовец, окончивший после армии философский факультет МГУ, защитивший в конце 1997 года кандидатскую диссертацию и державший теперь, ввиду отсутствия потребности в специалистах по этике, два киоска философской литературы — в МГУ и в Консерватории. Он заранее взял билеты и ждал их в крохотном фойе Малого зала. Обнялись, обменялись несколькими фразами и разошлись. Как будто так и надо. А ведь не виделись почти десять лет. Вот что значит спецназовская дружба.
Зал был полон. Места у них были в третьем ряду. Так что сидевшего в пятом ряду Князя с миловидной стройной брюнеткой Бич узнал сразу…
Ну, и Князь узнал то, что хотел: у Бича было место 18 в третьем ряду.
Это значило, что акцию он со своей бригадой проведет в 18.00. Зачистка же была назначена через три часа после акции.
Это было все, что нужно Князю. Он что-то прошептал на ухо своей спутнице и поднялся с места до того, как на сцену королевской походкой вышла народная артистка России Надежда Красная. Уже выходя из зала, он помахал рукой. Вадим Федоровцев, заслуженный артист республики, постоянный аккомпаниатор и верный, любящи муж выдающейся певицы, улыбнулся в ответ. Князь заранее предупредил, что, возможно, вынужден будет уйти до начала концерта. В фойе он так же приветливо помахал рукой своему бывшему бойцу Грише Минскому. Тот указал пальцем на лоток с книгами, дескать, есть кое-что совершенно замечательное. Князь дал «отмашку» — мол, извини, спешу.
Он действительно спешил. Если у Бича операция была готова, то у него подготовка только началась. Приходится учитывать, что у него уже пошел отсчет службы в НИИ проблем мозга. И там нужно было еще работать и работать. В завтрашней же «банковской» операции "Открытые двери" у него была достаточно ответственная роль. И сыграть он ее должен был безукоризненно. Главное — во время выйти на сцену и во время сказать закрепленную за ним реплику. Тогда спектакль наверняка удастся. Но до этого нужно было провести ряд встреч, времени на которые отводилось совсем немного.
Он вышел из Малого зала Московской Консерватории. Оставив слева от себя печального Петра Ильича Чайковского, перешел дорогу и наклонился к ветровому стеклу сизого «ауди», стоявшего возле крохотной церковной лавки напротив Консерватории.
На пассажирском сиденье рядом с сиденьем водителя лежала серая каракулевая шапка. На сиденье водителя — одна черная меховая перчатка.
Он взялся за ручку двери в салон. Двери в машину были открыты.
КНЯЗЬ. ОПЕРАЦИЯ «АГРАН-200»
Он повернул ручку дверцы рядом с местом водителя. Ручка поддалась.
Ключ торчал, призывно покачивая в воздухе брелоком.
"Слишком сильная амплитуда, — подумал Князь. — Гриша поставил «тачку» с полчаса назад. Пора бы уж яркому брелоку в виде шляпы и тросточки Чарли Чаплина перестать мотаться взад-вперед".
Не прикасаясь к ключу зажигания, Князь обошел машину вокруг.
Стараясь не привлекать внимания, осмотрелся.
Если и были наблюдатели, то они хорошо играли свои роли, — целующейся парочки в скверике вокруг памятника; старого господина, долго и безуспешно пытающегося прикурить от бензиновой зажигалки; троих подростков, продававших возле церковной лавочки небольшие иконки с ликом Андрея Первозванного.
Триста лет, как создан Орден Андрея Первозванного, мелькнула мысль. Нынешним, из рук царствующего президента, наградили недавно академика Лихачева и Солженицына. Первый с благодарностью принял, второй с благодарностью отверг. Правы оба. И та и другая позиция имеют право на жизнь.
Право на жизнь. Каждый имеет право на жизнь. Он, в силу своей профессии, научился лишать этого права других людей. Есть профессии, которые по определению нравственны, добродетельны или, напротив, порочны, греховны. Выбрал эту профессию — чего ж теперь по волосам плакать.
Он усмехнулся. При его обширной, как инфаркт, лысине действительно по волосам было плакать поздно.
А жить все равно хотелось.
Он вынул из кармана сложенную в несколько раз «Литературку» и постелил ее на асфальт. Опустился на колени, заглянул под днище.
Встал, отряхнул грязный снег с колен. Обошел машину. Вынул ключ зажигания — осторожно, медленно. Открыл капот — ничего. У него глаз-"ватерпас", заметил бы, если бы было что не так. Еще раз обошел машину. Заглянул ей сзади "под хвост", как собаке. Снова пришлось подстелить некогда любимую «Литературку». Мысли были все какие-то нейтральные, — что вот, была смешная полоса "12 стульев", был интересный «лист» с криминальными очерками Александра Борина, была увлекательная «тетрадка» с международными статьями. Все вроде бы есть и теперь, а читать скучно.
Тут он ее и увидел.
Или — его. В самом конце выхлопной трубки примотан скотчем небольшой пакетик. Можно было не спешить разворачивать эту «конфетку». И так ясно. При движении труба вибрирует, слабо приклеенный пластит скользит. И падая, взрывается. Это если летом. Тогда вывод: "Хотели попугать, предупредить". А если зимой?
Нормальный водитель, сев за руль машины, стоявшей какое-то время на морозе, сначала прогреет мотор. Пока прогревает, пакет с пластитом и упадет. Не в двух-трех метрах от удаляющейся на скорости машины, а точно под задним сиденьем. Хватит и на водителя, мало не покажется.
Он осторожно снял пакет, бережно-бережно вынул из мягкого пластита взрыватель и, облегченно вздохнув, бросил пачку ставшего безопасным пластита на заднее сиденье. Взрыватель сунул в карман. Огляделся. Все было по-прежнему — подозрительная парочка целовалась, двоечники-петеушники торговали святым, старик… А вот старик, должно быть, все же прикурил. Старика не было…
Князь сел за руль и резко взял с места. Слава Богу, на углу, возле здания ТАСС, светофор призывно мигнул зеленым, и он не останавливаясь пошел по Большой Никитской в сторону улицы имени Маши Порываевой.
Пустяк, а впечатляет. Князь снова и снова мысленно перебирал возможных заказчиков его убийства. Проще и логичнее всего отменить операцию. Но ведь то, что он задумал, было обычной разведкой боем, когда, совершая ряд активных действий ты выманиваешь противника на себя и таким образом выясняешь и его силы, и его планы. Нет, отменять операцию никак нельзя.
На новом месте, на посту начальника службы разведки и контрразведки «Структуры» — так называлась официально группа, объединявшая ряд НИИ, фармацевтических фирм, торговых фирм, средств массовой информации и т. д., он отработал свои «сутки» и трое суток был свободен. Два его заместителя, работавшие, как и он, сутки, прикрывали его надежно — сам подбирал. Служба включала и группу личной охраны Морова, и группу риска — киллеров, выполнявших личные задания профессора — и также подчинявшуюся Князю.
Нет, это не профессор, решил Князь, вспомнив, как тот его проверял, прежде чем назначить на должность начальника секьюрити. И девушку ему подослал, которая, прежде чем лечь в постель, подсыпала в вино "средство откровения", изобретенное в лаборатории профессора Морова. Но Князь предусмотрел такое развитие событий и принял противоядие. Всю ту чушь, что он наболтал на магнитофон исполнительной девицы, никакими дешифраторами и декодерами не расшифруешь. За ним следили, фиксировали все его встречи; о нем запрашивали ФСБ, ГРУ, ФАПСИ, Генпрокуратуру, МВД, Таможенный комитет… И уже этими запросами Моров выявил свои связи в правоохранительных органах. Запросы эти ждали. По ним пошли нейтральные объективные ответы. А людей, интересовавшихся сведениями об офицере запаса Князеве, взяли на заметку. Прошла информация и по криминальным каналам — в камеры, где сидел Князь, были внедрены люди из преступного мира, работавшие на «хозяина». И для Князя результат был тоже прогнозируемый.
