Александр Силаев - Недомут
"Сегодня будет задание, - предвкущающе сказал он, - по дереву." Ребята стояли в ряд, сонно изучая, как Лев Иванович наглядно сдирает стружку с поверхности. Ребята скучали, Леша все-таки волновался - он всегда волнительно ходил на этот урок, всегда с опаской и подозрением. Лев Иванович его не ценил, в разведку отказывался идти напрочь, в уме, наверное, считая Алексея гусеницей - а у того рукоделие привычно выпадало из рук, не клеилось у него ремесло по дереву и муторное точение железяк. Если требовалось выполнить что-то в миллиметрах, он всегда ошибался, сдирая лишнее или опасливо оставляя лишний кусок. Лев Иванович таких не любил, подолгу талдыча про глазомер и требуя показать "тетрадь по трудам": в ней виднелось единственная запись на тему, что такое эскиз, и картина какой-то детали в полный рост с закругленным верхом и указанием ее миллиметров.
"Вот, - говорил Лев Иванович, - как положено-то". Леша вежливо соглашался, покорно встряхивая головой.
Сегодняшний день казался апофеозом рукодельного издевательства. Облочившись в сшитый родителями синий фартук, он недоуменно держал в руке рубанок. Предстояло обстругать напиленное предшественником, затем новый мальчик склеит их как положено, и школа обзаведется деревянными автоматами. Вещь нужная, полезная - особенно когда третьекласники со дня на день готовятся разыграться в свою патриотическую войну.
Он неуверенно провел рубанком по дереву, стружка почему-то не отлетела. В пыльный зал вошла незнакомая тетка и попросила Льва Ивановича одолжить ей мальчиков. Пятерых. Трудовик позвал добровольцев. Леша откликнулся, хуже трудов случиться уже не могло.
Впятером они пошли к вестибюлю, тетка неслась впереди, загребая руками воздух. "Ну хлопцы, - смеялась она. - Сразу вижу трудолюбивых." Зашли в полутемную клетушку близ вестибюля. Тетка вывалила из тяжелого шкафа несколько метел, грабли, пару ведер, предложила все это разобрать. Грабли пугали, потому что были одни. Леша взял метлу. А носилки и веник остались дремать в глубине зеленого шкафа. Тетка опять довольно засмеялась и повела своих семиклассников на прозрачный сентябрьский воздух.
Они обошли школу с тыла, остановились за оградой, отделявшей двор от переулка. Тетка объяснила, чего и как. Ее наставления напомнили анекдот: мести требовалось от калитки вплоть до конца урока. "Вас же можно оставить одних?" - по-доброму спросила она и удалилась, показав засыпанную известкой спину.
В отсутсвие тетки никто работать не стал. Диван пожаловался, что хочет спать. Олег лаконично матернулся. Райхер зажал между ног свои грабли и покачивал рукояткой, - ни дать, ни взять, показ детородного органа. Сам Райхер, видимо, об этом не подозревал. Олег с хохотом объявил, что именно тот показывает. Женька Градников и Диван заржали, Леша тянул улыбку из солидарности. Саша Райхер обиделся и робко назвал Олега придурком. Диван посоветовал вмочить Райхеру как положено.
- Сюда иди, мышь! - рявкнул Олег, вынимая из карманов руки и попинывая воздух ногой.
Райхер стоял поблизости и не шевелился.
Леша тихо радовался, что в стороне. Диван заржал еще веселее, ему нравилось. За полосой деревьев семенили невзрачные горожане, спеша по обычным людским делам, залаяла у второй калитки собака.
- Ладно, пацаны, хватит, - сыто сказал умиротворенный Женька, которого никто никогда не бил.
- Чего хватит? - не понял Диван. - Не по-пацански так.
Райхер стоял и даже не пробовал шевелиться. Неужто страх? Олег состроил уморительную рожу, подбежал и пнул его по бедру. Смеясь, отбежал, машинально-показушно принял позу боксера.
- Сука ты, - неожиданно четко произнес Райхер.
Олег прыгнул второй раз, Райхер выбросил руку и достал его в нос. Олег дернулся, неуклюже ударил в грудь: обычно он забивал почти всех, а сегодня - не мог, растерялся? Получил два правильных удара в лицо, отошел. Райхер смотрел с непривычной для себя ненавистью.
- Еще хочешь? - бесцветно спросил он.
У Олега капала кровь.
- Да ладно вам, - бормотал Градников, зная, что его не услышат.
Побитый пошел вперед, получил встречный в живот. Схватился руками, чуть пригнулся. Безжалостный Райхер добавил в голову. "Гондон", - бессильно хрипел Олег. Тот снова ударил. Секунд через пять Олег лежал на желто-грязной траве, а невысокий Райхер в черном фартуке сидел на его груди, положив пальцы на шею.
- Сдаешься? - ласково спросил он.
Олег сказал, что сдается, так у них было принято.
- Ну хорошо, - сказал Райхер. - Теперь хватит.
Диван начал прилежно подметать сырой тротуар.
- Почему не работаешь? - прошипел он, глядя на Лешу.
- Я работаю, - спохватился он.
Райхер игриво прихватил грабли и начал расчесывать газон. Олег поднялся, встал в стороне, с ним не разговаривали. Подошел Женька.
- Все нормально, - сказал он утешительно.
Минут через двадцать вернулась развеселая тетка.
- Стараешься, молодежь? - спросила она, отбирая метлу у загрустившего Леши. - Смотри, как надо.
Тетка принялась резво гонять первые опавшие листья. Вволю намахавшись, ушла по своим, как она выразилась, делам. Что за бесконечные дела у немолодых радостных теток? - подумал он, а она уже загибала за угол.
Подошел блинообразный Шлепа, в отличие от тетки сразу увидел кровь.
- Кто тебя, братишка? - спросил десятиклассник, с отеческой нежностью обнимая Олега.
Тот показал на Райхера.
- Ты что, пацан, охамел? - воспитывал Шлепа, положив лапу на плечо Райхера. - Что, волю почуял? Дерзким стал?
- Врежь ему, - попросил Диван. - Чтоб знал парень наших.
Леша бросил подметать. Смотрел пристально, чуть моргая.
- Врезать тебе? - добродушно спросил Шлепа.
- Врежь, - просто ответил Райхер.
И Шлепа врезал.
Тетка вернулась и начала бестолково охать. "Ох уж эти пьяные бомжи", - примерно так говорила она.
...Труды венчали школьное время - он шел домой.
19
Сперва по тому самому переулку, затем вышел на многолюдье: мимо него провезли в синей коляске ясноликого малыша, он чмокал и улыбался, а Леша не знал, что тот станет доктором философии; прошел старик, расстреливавший в сороковые; прошмыгнул сверстник, в девяносто третьем основавший "Бета-банк"; мелькнула женщина в коричневом пиджаке, которая вчера развелась - но Леша не знал об этом; просеменил плюгавый мужчина, две пуговицы были оторваны, - известный в своих кругах физик, но Леша не знал; протопал студент в близоруких очках, его звали Валентин Данилевский, он станет народным депутатом СССР и заклеймит позором социализм, а затем уйдет на фондовый рынок - но разве Леше об этом подозревать? - и слево от него прошли две симпатичные девушки, взявшись за руки, - как догадаться, что лесбиянки сейчас придут домой, скинут одежду, Оля ляжет на ковер, а Оксана станет ласкать ее тягучими поцелуями, покусывать и шептать на ухо о любви, а затем медленно снимет трусики - ну как понять? идут себе две миловидные женщины лет двадцати семи, и идут; на другую сторону улицы вышел отец наркомана, который будет бить Смурнова железной палкой, и убьет, но он пока не стал отцом, и только под Новый год в гостях встретит мать будущего Коли, уведет ее в ДК на танцы, затем поженятся - через полтора года, в автомобиле "жигули" на малой скорости прокатил вор в законе, единственный на весь город, усталый мужчина лет сорока с еле заметной лысиной, в куртке-ветровке, плохо выбритый, с волосенками на щеках, следующей зимой его порешат в СИЗО; суетливо пронесся потомок графа Толстого, дребезжа пустыми бутылками, накиданными в авоську - он хотел успеть до обеда, а около лужи сидел мальчик и палочкой поднимал волну, ему было лет семь, в девяносто пятом он возьмет нож и станет убивать девушек в синих джинсах, выбрав пригород и сумеречные часы, - оставит четыре трупа, потом его повяжет сам полковник Рублев, дадут пожизненное, на зоне опустят, он покончит с собой, - пока он ничего не знал, березовой веточкой поднимая со дня лужи черную муть, в воде отражалось лицо мальчика; стоило поднять глаза вверх: за окном пятого этажа забывался сном будущий губернатор Сергей Ладонежский, он маялся: в горле чужое, сознание перекатывается клочками, в носу вода, приходится дышать ртом, не хочется жить - взял больничный, отдыхал от своего замшелого НИИ; на балконе крепкий мужик кидал железные гири, майку пропитал пот, а через пять лет от него уйдет Марина, через шесть он научится не разбавлять спирт, в девяносто втором маклер отберет квартиру и мужик переедет в подвал красного дома, где будет филиал "Бета-банка", а пока он выходил в беседку и на руках борол хиляков; из подворотни вышел писатель в кожане, заплетавший в косичку черные волосы: литератор, которго никто и никогда не признает, сделавший девять книг и создавший одну рок-группу, а пока писавший только стихи и размышлявший по молодости о суициде; из дверей гастронома выпорхнула девочка - любовница скандального кандидата в президенты России, в ноябре ей повяжут пионерский галстук; дорогу Леше пересек большой белый кот - прежняя собственность Луки, арестованного фарцовщика; кроме того,
