Ольга Хмельницкая - Счастье на высоких каблуках
Где-то в газете Марина прочитала, что физическую силу мужчины можно легко распознать по его лицу. Якобы физиономия отражает силу, и испытуемые, которым показывали лица и просили предположить степень тренированности мужчины, никогда не ошибались.
Такой же вывод Марина могла сделать по дыханию – слабому, поверхностному, когда человек мелко и быстро дышит только верхушками легких, а его дряблые мышцы едва шевелятся, и когда он дышит всем объемом легких – сильных, как кузнечные меха.
Кто это? И где он?
Марина посмотрела на кровать, где лежала рыжая девушка.
Она?
Почему же Марине казалось, что дыхание слышится с другой стороны? Марина встала, но тут в коридоре послышались торопливые шаги, потом загудела сирена, кто-то побежал, стало шумно. Марина подошла к рыжей девушке, прислушалась, но теперь ничего не могла понять – шум из коридора не давал ей сосредоточиться.
– Виталик, – сказала Марина, позвонив мужу, – возьми такси и приезжай в больницу. Сейчас. Только осторожно – мало ли. Я уже всего боюсь, любого шелеста. Мне кажется, что тут… В общем, приезжай. Давай будем все вместе.
– Буду, – сказал Виталик.
Марина снова села у кровати сестры.
Приехав, Виталик принес из коридора кресло, закусив губу.
– Болит ребро? – спросила Марина.
– Ничего, – махнул он рукой. – Спи.
Он поставил кресло у кровати Лены.
– Тебе обязательно надо выспаться и отдохнуть. Честно говоря, выглядишь ты неважно. В кресле спать, конечно, не очень удобно, но ты попытайся. А я на стуле посижу.
– Спасибо, – сказала Марина, укладываясь в кресло. – Ты тоже не очень выглядишь. Весь желто-зеленый, да и ребро…
– Нормально, – коротко ответил Виталик, пристраиваясь на стуле. – Шрамы украшают мужчину.
Марина проверила дверь, посмотрела на датчик пульса над каталкой девушки, выглянула в окно.
– Зачем ее держали в яме? – спросил Виталик. – Из-за фотографии, о которой ты рассказывала? Извини, что не даю тебе спать… Вот я дурак.
– Да, – сказала Марина, – из-за фотографии. Ты не представляешь, сколько раз я уже обыскивала ее квартиру. Но найти снимок не могу. Сейчас склоняюсь к мысли, что его вообще в квартире нет. Может, где-то в камере хранения, банковской ячейке, в дупле дерева, в конце концов.
– Дубровский, – пробормотал Виталик.
– Я не представляю где, – повторила Марина. – Найти невозможно.
– А догадаться?
Марина покачала головой.
– Не могу.
– А почему он так не хочет, чтобы кто-то узнал, что Лена была его любовницей? Ну какое нам дело, кто у нее в любовниках? Личная жизнь на то и есть личная жизнь. Пусть это мужчина, пусть это женщина, хоть негр преклонных годов. Зачем это так тщательно скрывать? Если, конечно, это не твой Дима.
Виталик презрительно выпятил нижнюю челюсть.
– Не знаю, – сказала Марина. – Я думаю, что Лена его сильно достала. То требовала жениться, то денег, то истерики устраивала. Она могла звонить ему домой… в то время, когда этого делать не надо было.
– Вот что, – сказал Виталик. – Смотри, как может быть. Лена и наш неизвестный становятся любовниками. И Лена о нем что-то узнает, какую-то информацию. Например, он сам ей что-то рассказал в припадке сентиментальности. Потом раскаялся, но уже поздно. А Лена начинает его шантажировать – типа, женись на мне, а то всем расскажу. Или милиции.
Марина посмотрела на мужа и приподняла бровь.
– Он решил ее убить, – продолжал Виталик, – потому что справиться с ней, в перманентной ее истерике, было невозможно. Она могла сдать его в любой момент.
– Прекрасно, просто прекрасно, – сказала Марина. – А зачем тогда три записки? Зачем покушались на меня, на тебя?
– Для отвода глаз, – сказал Виталик. – Чтобы все подумали, что ты – основная жертва. У тебя бизнес, у тебя недвижимость, у тебя много денег, ты – звезда. А твоя сестра – никто. Ее убили бы под шумок, никто бы и не заметил.
– Но обстоятельства изменились, – сказала Марина.
– Да, из-за фотографии. Где-то есть стопроцентная улика. И я думаю, – Виталик наклонился вперед, – что на фотографии Дима.
– А еще варианты?
– Твой заместитель Евгений. Олег Олегович, который в тебя влюблен… да мало ли кто еще.
– Еще муж Леденцовой. Или сама Леденцова, – подсказала Марина.
– А эти при чем? – вздохнул Виталик. – Это могло бы иметь смысл, если бы на самом деле жертвой должен был стать я.
– А может, это ты? – сказала Марина. – Формально мы все в одном положении. На всех покушались. Но все живы! Все трое! Цирк.
– Мертва только Жанна, – поднял палец Виталик.
– Да.
– А вдруг, – наконец откинулся на спинке стула Виталик. – Вдруг наша семья стала жертвой кого-то ненормального?
– Нет, – ответила Марина. – Он не ненормальный. Я чувствую.
– А может, твоя мама когда-то согрешила… И кто-то мстит ей? Двум дочерям и зятю? – предположил Виталик. – Какой-то отвергнутый поклонник двадцать лет спустя. Раз уж ты не веришь, что это твой драгоценный Дима.
– Чушь.
– Ты полагаешь? – всплеснул руками Виталик. – Но эта идея не менее бредовая, чем другие.
– Ладно, – сказала Марина, – последи за обстановкой, а я посплю.
– Давай, – кивнул Виталик. – Может, тебе приснится что-то толковое. У тебя это раньше бывало.
Марина устроилась в кресле и задремала.
Рыжеволосая девушка открыла глаза. В вену капала глюкоза. Она старалась дышать мелко и неглубоко, дабы не выдать себя.
«Чуть не попалась», – подумала она, понимая, что спортсмен спортсмена, как и рыбак рыбака, чует издалека.
Объект М спал в кресле. Женщина была сильной, гибкой и тренированной, несмотря на наросший жирок. Объект В находился в прекрасной спортивной форме. Быстрый, крупный, он сидел на стуле и смотрел на объект Е.
Рыжеволосая прислушалась к дыханию объекта Е, потом посмотрела на датчик пульса. Пока жива, состояние стабильное.
Объект В встал, потянулся и прошелся по палате. Рыжеволосая наблюдала за ним из-под длинных светлых ресниц. Он выглянул в коридор, наклонился к объекту М, потом выглянул в окно и наклонился над объектом Е. Объект М зашевелился, потом открыл глаза.
– Блин, не могу спать, – сказала Марина. – Опять кошмар снится.
– Что за кошмар? – спросил Виталик, убирая руку с пульса Лены, – что-то новенькое? А мне вот не нравится пульс Лены. Такое впечатление, что он ускорился. Я, правда, не знаю, это хорошо или плохо. И давление выросло. Посмотри на датчик.
– Плохо, – сказала Марина, – пульс быстрее, давление вверх… Что это значит?
– Я позову врача, – вызвался Виталик.
Он вышел. Марина посмотрела на рыжеволосую девушку, но та спала с безмятежным выражением лица и только время от времени слегка хмурилась во сне. Марина подошла, поправила ей подушку, посмотрела на забинтованную ногу, потом на табло, где отражались пульс и давление.
Оба параметра были идеальны.
«А может, это она дышала? – подумала Марина. – У нее ведь только с ногой проблемы. Может, на сноуборде каталась и врезалась в пень. Просто травма».
Марина присмотрелась к девушке. Здоровая, чистая кожа. Марина чуть-чуть опустила простыню. Появилась крепкая и накачанная девичья шея. Марине мгновенно стало легко. Она даже засмеялась.
«Трусиха, – подумала она. – Всего-то. Спортсменка с травмой, после наркоза с гипсом. Конечно, это она дышит, и, конечно, дышит хорошо. А мне по всем углам убийцы чудятся».
Она повернулась и пошла к креслу. Рыжеволосая приоткрыла глаза и проводила Марину взглядом. Марина почесала между лопатками, но не обернулась.
– Она в коме, но что-то чувствует, – сказал врач. – Вы знаете, так бывает. Человек не может ни двигаться, ни говорить, но все слышит и ощущает. В принципе, это очень хороший признак, шансы на то, что ваша сестра поправится, в таком случае резко возрастают.
– Мы не можем никак с ней связаться? – спросил Виталик. – Ну, что-то спросить?
– Нет пока, – сказал врач. – Но она может прийти в себя в любое время. Мы завтра утром повторим томографию и снова сделаем энцефалограмму. Проверим, какова динамика мозговой активности.
Он вышел, Марина принялась ходить по палате из стороны в сторону.
– Мне снился кошмар, – сказала она. – Что кто-то темный, без лица, наклоняется над кроватью Лены и душит ее подушкой.
– Да? – спросил Виталик. – Правда?
Он нервно огляделся.
– Марина, – сказал Виталик, – меня это достало. Мы жмемся, как испуганные мыши, ждем, когда кошачьи когти вцепятся в спину. И ничего не знаем. А он – тот, кто прячется в темноте, – чувствует себя уверенно. Это игра в одни ворота.
– Меня радует, что Лену нашли, что осколки пролетели мимо, что в меня не попали пули, что тебя, лежащего на шоссе, не переехала фура и ты не истек кровью до смерти, – сказала Марина, – это удача. Нам везет. А везение – это великая вещь. Наш враг может быть сколь угодно умен, хитер и силен, но если удача на нашей стороне, ему ничего не светит.
