Джон Макдональд - Темнее, чем янтарь
— Мейер, успокойся, — взмолился я. — Никто не будет копать так глубоко, у них и без того все нити в руках.
Но Мейер упрямо продолжал бурчать что-то себе под нос. Он снял пояс с деньгами, и двадцать шесть тысяч нашли временное пристанище в моем подводном тайнике. Впоследствии я отослал их разведенной жене и двум пятнадцатилетним близнецам Пауэлла Даниельса. Разумеется, я позаботился о том, чтобы отправитель не мог быть установлен.
В течение следующих суток были арестованы все: Терри, Лойял, Берга, Маклин, Ди-Ди. Полиция прочесала континент от Гудзонова залива до Акапулько в поисках Уолтера Гриффина, но безрезультатно… Маклин сознался, что он сам сидел за рулем машины, сбившей Тами, а Грифф швырнул обезумевшую от ужаса девушку под колеса. Распоряжения отдавал Грог.
Большое жюри вынесло приговор в рекордно короткий срок. Но еще до этого я был приглашен на очную ставку с женщиной по фамилии Сташланд.
Она провела в тюрьме всего лишь десять дней, но я с трудом узнал ее. Золотые волосы сделались серыми, исчез загар, уступив место нездоровой бледности, под безжизненными тусклыми глазами пролегли фиолетовые круги.
Только детский голос остался неизменным.
— Зачем ты сделал это?! Почему ты так поступил со мной?!
— Что сделал, мисс? Угостил вас коктейлем в Нассау?
— Милый, прошу тебя! Это ты заставил меня написать признание! Скажи им! Скажи, как все было! Пожалуйста!
— Я рад бы помочь вам, но я не понимаю, о чем вы говорите. Брата-близнеца у меня нет. Последний раз я видел вас издали за ужином на «Монике Д.» Я не знаю, виновны ли вы в том, в чем вас обвиняют, писали вы что-нибудь, или нет. Извините, но меня это не касается.
— Мерзкий ублюдок!
Она попыталась вцепиться ногтями мне в глаза, но надзирательницы тут же скрутили ее и повели к выходу. Она обернулась и через плечо выкрикнула несколько слов. Когда она исчезла в дверях, видавший виды сержант достал носовой платок и, утирая выступивший пот, искренне изумился:
— Такой хорошенький ротик — и столько гнили.
Через несколько дней, четвертого июля, я вручил Мейеру десять тысяч долларов из тех, что нашел в Эвином тайнике. Вначале он упорно отказывался взять их, но потом вдруг согласился. На следующий день он принес бумагу, озаглавленную «Манифест Мейера». Если избавиться от словесной шелухи, то суть его сводилась к следующему: десять тысяч помещены в ценные бумаги, доход от которых будет использован для проведения ежегодного июльского фестиваля, а попросту, насколько я мог уразуметь, славной дружеской попойки. Право выбирать участников и темы фестиваля Мейер оставлял за собой.
В остальном события шли так, как им полагалось идти. Дядя Сэм сказал свое веское слово: для Терри и Лойяла уже не было места на этом свете, Джейн Адель Сташланд, Делия Делберта Барнтри и Маклин должны были провести остаток дней в тюрьме, а Эмиль Берга, по прозвищу «Грог», имел шанс выйти на свободу через каких-нибудь двадцать лет. Однако деньги, награбленные бандой, вернуть не удалось, они были надежно «отмыты» через фирму «Драунерз, Инк.».
Наступила полоса покоя и стабильности, никто меня не трогал, но что-то с каждым днем все сильнее грызло мою душу. Все чаще я ловил себя на том, что держу в руке стакан с виски, и на том, что опять забыл побриться. Наконец дело дошло до того, что я отправился ночью бродить по берегу и любоваться падающими звездами. Но мне удалось увидеть только одну: яркую, быструю, далекую.
Я был противен сам себе.
Стоит ли так расстраиваться из-за того, что женщина выбрала свой путь, свою удачу? Мир прекрасен, и в нем есть падающие звезды.
Наутро явился Мейер. Я сбегал вниз за пивом, и мы расположились на палубе под тентом.
— Многолетний опыт наблюдений за тобой, мой мальчик, говорит мне о том, что твоя депрсссия скоро станет маниакальной.
— Мейер, давай наберем полную лодку веселых и милых друзей и отправимся в плавание. Мы будем горланить песни, отпугивая морских птиц, глушить ром и ловить рыбу. А потом мы высадимся на необитаемом острове и найдем там жемчуг.
— Прошлый раз после путешествия с тобой я на неделю угодил в постель.
— Ну, давай попробуем хоть дней на десять.
Внизу зазвонил телефон. Он звонил так долго и надсадно, что я чертыхнулся и побрел к трапу.
— Тревис? — осведомился незнакомый женский голос.
— Угу.
— Так как насчет удачи?
Только теперь я узнал ее.
— Мерримей? Ты хочешь пригласить меня на премьеру?
— Если бы. Дядюшка Джек устроил мне пробу. Еще никто и никогда не проваливался с таким треском! Любая деревенская дура выглядела бы лучше. Актриса! Ха-ха! Теперь они начнут утешать меня и говорить, что все-таки я непревзойденная танцовщица.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Да, немножко твоего везения, плюс толстый бифштекс и бутылка красного вина.
— И подать тебе это в пять тридцать?
— В пять. Я постараюсь не очень хныкать, хотя… — Она горестно вздохнула. — Запиши адрес.
Когда я поднялся на палубу, Мейер встретил меня словами:
— Я уже придумал, кого мы возьмем в это историческое путешествие. Вот послушай.
Он назвал пять или шесть имен, а потом замолчал и несколько раз щелкнул пальцами у меня перед носом.
— У меня появилось прискорбное ощущение, что ты меня не слушаешь. Ну-ка, скажи, кого я перечислил?
— А зачем ты их перечислял?..
Мейер укоризненно посмотрел на меня, махнул рукой и отправился восвояси.
А я еще долго сидел на палубе.
Сидел и улыбался.
