Николай Пономаренко - Чеченский транзит
Услышал Гусаров - его позвала Галия, и пошли они к храму, к особой пристройке. Уже перед дверью Андрей ощутил очень тихий вопрос: "Куда ты пошел, я останусь один?"
Иван заполошно кричал и руками махал у подножья скалы...
- Он, может быть, нам пригодится.
Поняла Галия. И Махмуд, опекающий сквернослова, отпустил беспокойного парня.
- Ну что я тебе говорил, заманили в ловушку? - подбежал бывший раб и пройдоха беспечный
Для Андрея, как гром, прозвучали слова человеческой речи. Как же быстро мы все привыкаем к хорошему и забываем звериную жизнь, так похожую на человечью! Он впервые за время общения здесь разомкнул свои губы:
- Следуй просто за нами и ни о чем не тревожься.
Трое скрылись в проеме дверном.
На перроне станции как всегда грязно и многолюдно. Приходят поезда бакинские и махачкалинские, бегут они из Москвы и Питера. Нет стекол кое-где в вагонах. Разноязыкая речь. Цыгане и армяне, чеченцы и лезгины, русские и украинцы... Содом и Гоморра...
- Ю, сан оф бич! - магнитофон из видеосалона орет на всю закусочную, где за обшарпанным высоким по грудь столом стоит крепкий парень, грязный, заросший ни разу не стриженой бородой. Холодная курица почти доедена. Еще крылышко...
- Где тебя носит? - спросил он подбежавшего долговязого парня, ещё более грязного и заросшего.
- Лечился от воздержания. Век бабу не видел! Ну, класс, прямо в сквере у вокзала. Я за тобой прибежал. Меняю бабу на курицу. Сожрал всю, что ли?
- Так и дала, за красоту?
- Какой там! Во! - Долговязый показал бумажник. - Гляжу - чеченская рожа промелькнула. Я за ним. В ватерклозете стошку кинул и пошел в кабину. А я перед кабиной споткнулся. Гляжу, а его бумажник у меня в руках. Ну не отдавать же образине обратно!
- Билет достал? - спросил Гусаров.
- Билетов нет, поедем в общем вагоне. Гарантирую.
- Ты куда?
- Разве я тебя теперь оставлю? Ты рехнулся в этих горах. Тебе такой, как я, нужен. Дома у меня нет, друзей искать не буду. Если встречу отвалю. А пока с тобой попрозябаю. - Иван поставил на столик бутылку водки.
- Пора, - деловито заявил он, - скоро поезд.
Лихо "раскатал" по стаканам. Гусаров возразил:
- Давай потом, Ваня.
- Во далдон! Ты что, не понимаешь, зачем принять надо? Во-первых - за свободу. Во-вторых - верное средство от радиации. Можешь, конечно, не пить, если хочешь, чтобы не стоял. А я приму. Профилактическая влага от облучения. Будь здоров.
- Нам дали йодистые таблетки.
- Засунь их знаешь куда? Только не глубоко. Помогут, как побочное средство. А от стронция лучше всего - наша дорогая, скучавшая по нам "Русская". Как звучит - русская! Глотай!
Гусаров, взглянув на часы, принял пару таблеток из большого пакета.
- Молодец. А теперь - водовку! - Видя, что Гусаров колеблется, Иван пылко добавил: - Я сам плутоний однажды воровал! И ничего! Сейчас оттрахал вокзальную деву за милую душу. А почему? Потому, что нажирался перед кражей, как свинья. Пей, ментозавр!
- Отвянь.
- Ну и дурак. Облучишься и на бабу не влезешь. А эта Галечка - так бы и съел, как ты эту курицу. В одиночку. Что я тебя уговариваю? Подохнешь от лучиков ядерных - одним ментом меньше будет.
Иван медленно, цедя сквозь зубы, полминуты пил сто пятьдесят.
Гусаров мысленно искал Галию, но ответа не было. А может, и привиделось ему все это? И храм, и старец, и Галия?
- До прихода поезда протрезвеешь! - хекнул после стакана Иван.
Гусаров потянулся к водке. Харитоненко поднял палец вверх, потом засмеялся, что-то вспомнив:
- Одна моя знакомая рассказывала, как её один парень уговорил на трах. Мол, служил в Семипалатинске, облучился, мол, от него детей не будет. Тоже водку пил ведрами. Трахались-трахались, а потом она подзалетела. Парень узнал и скрылся. Она его по всем воинским частям разыскивала. Пей, Андрюха, не пожалеешь.
Гусаров выпил.
- И правильно. Мы с тобой сделаем этих чеченцев. На своей земле бить будем и пить будем. Я им припомню яму.
Закусив, Гусаров предложил:
- Давай еще!
- Экий ты быстрый! Хватит! Не пьем, а лечимся. Вот так мы сделаем. Иван перелил остатки водки в плоскую фляжку и положил её в карман.
- Разгрузи-ка меня. - Оказалось, что в одежде Ивана пряталось ещё четыре таких фляги. - Пойдем на воздух. И надень очки. Все-таки маскировка.
Из проходящего махачкалинского поезда пассажиры смотрели на перрон. На скамейке у фонтана развалился спящий крупный оборванный парень и его долговязый спутник. В свете вечерних фонарей трудно различались детали лиц. Буташев улыбнулся.
- Этот пьяница напомнил мне Гусарова.
Ибрагим, заменивший Икрама на посту помощника, польстил начальнику:
- Гусаров пасет наших овец и, кроме обрата, питья не знает.
Поезд остановился. Иван уверенно потер двумя руками уши приятеля, поставил его на ноги.
- Во нализался с одного стакана. Что значит без практики. Пойдем!
Проводник настороженно отнесся к пьяной парочке бомжеского вида в солнцезащитных очках в темное время. Иван воодушевил его, протянув пятидисятихатку:
- Потесни народ. Нам бы прилечь на пару часиков.
Гусаров проснулся от жажды. Поезд стоял. Тусклый свет проникал сквозь грязные окна. Иван, сидя напротив, смотрел на него.
- Я думал, ты забыл, зачем мы в этом поезде.
- Пить хочу.
- Пей.
На столике стоял стакан с водой. Немного не допив. Гусаров выплеснул остатки на ладонь и мокрой рукой потер лицо.
- Поищи их.
- Сумка была под твоей головой.
Андрей расстегнул сумку, выданную Галией, отыскал среди всякой всячины счетчик и передал Ивану.
Харитоненко пошел по вагонам.
В плацкартных вагонах фон был нормальным. В первом тамбуре перед первым же купейным Иван наткнулся на сидящего перед дверью чеченца.
- Ресторан работает, земляк? - изобразил он пьяного.
Чеченец посторонился. Около третьего купе прибор зашкалило.
В другом вагоне прибор указал, что чеченцы в купе № 5.
В третьем вагоне Иван проскользнул мимо чеченца у купе №9. На прибор можно было не смотреть.
Пройдя все впереди идущие вагоны, Иван вернулся, прихватив в вагоне-ресторане еды и опять же водки. Дежурившие чеченцы с презрением провожали его взглядами.
Вернувшийся к Гусарову Иван доложил:
- Камикадзе в шестом, седьмом, восьмом вагонах. Сидят взаперти, везде охрана,
- А ещё трое?
Харитоненко пожал плечами.
Гусаров встал. Времени мало, надо начинать. Начинать кончать.
В тамбуре он проверил автомат Бахрама, приготовил кинжал.
Перед шестым вагоном Андрей передернул затвор оружия. Чеченец в тамбуре сидел на корточках так же, как его запомнил Иван. Ствол автомата уперся ему в висок. Иван открыл ключом дверь вагона.
- Пошел! - скомандовал Гусаров.
Чеченец не испугался. Два вшивых бомжа станут стрелять? Стал тихонько подниматься, ожидая момента для нападения. Гусаров понял намерение и выстрелил. Чеченца отбросило к открытой двери. Иван ногой подтолкнул тело.
- Ничего себе начало! - Харитоненко захлопнул дверь.
- Я теперь вне закона. Свои бросили меня. Руки свободны. Будем работать по-бандитски. Иначе не остановить этих ребят. Дай флягу.
- Найдем контейнер - потом.
Вынув из кармана порнографические открытки, Иван пошел в следующий вагон. Гусаров, не получивший глотка водки, сказал с укором:
- Нашел время баб разглядывать.
- Кроме всего прочего, я работал немым в поездах. Продавал всякую такую дребедень. Когда-то доходно было. Люди жалели, покупали. Теперь "немые" торговцы в каждом поезде. А эту порнуху я ещё на вокзале спер. Будь готов, я пошел.
Чеченец по-прежнему торчал в коридоре. Иван, жестикулируя и "у-у-у-кая", предложил товар. Парень, не торопясь, просмотрел фотографии обнаженных женщин, раскрыл порножурнал, улыбнулся и постучал в купе, как показалось Ивану, условно. Дверь открылась, что-то оживленно говоря, бандит остановился в проеме двери. Андрей вбежал в коридор, коротко размахнулся. Удар приклада по затылку был не сильным, но точным. Чеченец рухнул на пол.
- Сидеть! Руки за голову!
Иван прошмыгнул в купе, шустро обшарил карманы и сумки, извлекая оружие.
- Нури! Снимай броник! Снимай жилет, живо. - Гусаров целился ему в лоб.
Нури вскочил.
- Убьешь - тогда снимешь!
Иван, копавшийся в сумке, вдруг распрямился и каким-то коварным воровским приемом ударил в голову Нури. Едва чеченец упал на сиденье, как Харитоненко разрезал на нем пиджак и снял жилет с расслабленного тела.
- Нет ничего проще - раздеть спящего. Двигаем!
- Счастливого пути. Сидите тихо, а то взорву.
Иван прихватил с собой один, ещё не осмотренный им баул. Дверь снаружи закрыли на ключ.
В тамбуре Андрей подрезал ткань бронежилета и извлек контейнер.
- У-у-у! Насквозь прошибает! - Харитоненко показал измерительный прибор.
- Тогда наливай.
Двое перепачканных кровью - один с автоматом, другой с баулом и порнографией - выпили водку из фляги.
