Татьяна Моспан - Подиум
Элла Борисовна продолжала разглядывать Катерину: лицо выразительное, только нервное, громадные зеленые миндалевидные глаза, фигурка отличная грудь, ноги... Главная редакторша оценивала модельку, как кобылу на ярмарке. Жаль, что вчера не догадалась пощелкать ее для журнала: оригинал-макет уже ушел в производство. Ничего, не последний номер сдала.
Эта Царева никуда не денется.
Чем дольше Элла Борисовна наблюдала за Катей, тем с большей уверенностью думала о том, что девчонка эта действительно интересная. Несомненно, в зеленоглазой красавице что-то было. Фактор "Икс", волшебный фактор "Икс" - то, что способно превратить обычную манекенщицу в супермодель...
Профессионалы на Западе, взглянув на начинающую модельку, могут точно определить, добьется она успеха или нет. Но то на Западе, у нас же все сложнее. Пока пробьешься на столичные подиумы, может случиться все, что угодно... Если еще пробьешься. А скорее всего, даже обладая великолепными данными, можно сгинуть, затеряться, остаться в каком-нибудь провинциальном Доме моды.
Хрусталева, например, вполне искренне сожалела о том, что Наталья Богданова застряла в Доме моды "Подмосковье". У нее есть, считала Элла Борисовна, все необходимые данные, чтобы продвинуться выше. А Катю Цареву пока можно сравнить с закрытой наглухо раковиной. Неизвестно, есть там жемчужина или нет?
Катерина мгновенно почувствовала внимание к своей персоне со стороны главной редакторши. "А этой что от меня надо?" - было написано у нее на лице, когда она обернулась и посмотрела на Хрусталеву. Сейчас Царева опасалась всех.
"А у девицы, оказывается, есть характер! - подумала Элла Борисовна. - Это совсем неплохо".
Катя с трудом дождалась окончания просмотра. Все это время она думала лишь об одном: что случилось с Наташей?
Уйти сразу было нельзя: участие моделек в презентации обязательно. И Катя, как неприкаянная, моталась по залу. Она старалась держаться понезаметнее - не хотелось ни с кем общаться. Тимофей отсутствовал: поругавшись с Ниной Ивановной, он уехал, не дожидаясь окончания показа.
- А вот и наша скромница! - услышала Катя знакомый язвительный голосок.
Наденька, любезничая с Борисом Саватеевым, открыто льнула к нему.
- Скучаем? Скучаем! И Тимофея нет...
Катя неприязненно посмотрела на нее:
- Я тебе мешаю?
- А мне все мешают - понятно? - нехорошо рассмеялась та.
Царева сделала шаг в сторону, но успевшая уже основательно опьянеть манекенщица ухватила ее за руку. Катя попыталась вырваться из цепкого захвата, но не тут-то было.
- Слушай... - Наденька приблизила свое лицо вплотную к лицу Кати. - Не лезь к Борису! Ясно тебе?
- Ты что, совсем сдурела?
Пьяная девица не унималась.
- Я тебя предупредила, - прошипела она. - Потом не обижайся... Скромница!
Катя вырвала наконец свою руку.
- Оставь меня в покое! - резко бросила она.
- Иначе что будет? - нагло улыбалась Наденька, которой сейчас было море по колено.
- Скандал.
Видно, в тоне Катерины присутствовало нечто такое, что заставило образумиться пьяную модельку.
К ним уже спешила Зинка.
- Какая распущенность! - принялась она выговаривать Катерине. - Выяснять отношения на людях... Ты разве не знаешь, что, когда она выпьет, ее лучше не трогать?
- Да я не трогала ее, - искренне возмутилась Катя. - Она сама.
От несправедливости Царева чуть не расплакалась.
К ней подошла Тамара:
- Я ведь тебе уже намекала, чтобы ты держалась от Бориса подальше.
- Я к нему вообще не приближаюсь.
- Ой ли? А вчера на лестнице кто с ним любезничал?
- Он сам подошел. Спросил - я ответила. Он мне тысячу лет не нужен!
Тамара удивленно взглянула на Цареву:
- Да? А мне Надька говорила, что ты ему на шею вешаешься. Проходу не даешь.
- Кто - я?! - У Кати даже голос пропал от возмущения.
- Не ерепенься, - подумав, рассудила Тамара. - С Надькой я поговорю. Она баба вздорная, но отходчивая. Но в темных местах с этим пижоном постарайся не встречаться. От Надежды всего, чего угодно, можно ожидать. - И Тамара царственной походкой удалилась.
Катя с тоской смотрела на веселящихся людей: ей было одиноко и вообще паршиво... Никто из них не придет на помощь, никто не пожалеет. Здесь до нее никому нет дела. Кроме Наташки.
Тут Катю будто током ударило - надо же, из-за собственных мелких обид совсем забыла о подруге! Она незаметно выскользнула из зала... Ну их к черту, пусть Нина Ивановна потом выговаривает, что рано ушла. Она не нанималась терпеть нападки пьяной Наденьки и слушать всякие глупости.
Катя торопливо шагала по улице. К вечеру подморозило, подошвы скользили, и ноги разъезжались в разные стороны. Чем быстрее она шла, тем нетерпеливее стучало сердце... Что с Наташкой, что? Почему не пришла сегодня?
Подойдя к дому, где Богданова снимала квартиру, Катя подняла голову: в окнах Наташиной комнаты горел свет. Ну, слава богу, обрадовалась она. Значит, все в порядке.
Катя едва ли не бегом припустилась к подъезду.
Квартира находилась на третьем этаже. Катерина, не дожидаясь лифта, стала подниматься пешком...
Она уже несколько минут безрезультатно нажимала на кнопку звонка. Ей никто не открывал, и Катя начала волноваться: что происходит? Она прислушалась. В квартире стояла тишина.
Катя еще раз позвонила.
- Нет, что ли, никого? - вслух произнесла она, чтобы себя подбодрить. Уйти просто так она не могла.
Катерина от усталости прислонилась к двери - и вдруг с удивлением почувствовала, что та отворяется.
Царева шагнула в темную прихожую. Свет горел только на кухне и в комнате, заглянула сначала на кухню. Там полный порядок. Остановилась перед дверью в комнату, которая была прикрыта. Почему-то она медлила, не хотела открывать эту дверь...
Ужас от того, что увидела Катя, буквально пригвоздил ее к месту. В кресле, боком привалившись к высокой спинке, полулежала Наталья, одетая в длинный халат, распахнутый на груди. Левая рука бессильно свисала вниз, правая, со скрюченными пальцами, лежала на ручке кресла. А голова... Катя едва не потеряла сознание, когда до нее дошло, что случилось: левую половину Наташиной головы залила кровь. В виске темнело аккуратное отверстие.
Богданова, судя по всему, была мертва уже почти сутки. Кожа ее уже приобрела характерный оттенок. Хоть она и полулежала в кресле в естественной позе, на лице - холодном, чужом, с заострившимся носом - уже был заметен страшный отпечаток смерти. В комнате царил порядок, не было видно каких-либо следов борьбы. Лишь высокий торшер, который всегда стоял в самом углу, оказался почему-то передвинутым вдоль стены. И еще горел верхний свет. Катя знала, что Наташа зажигала люстру лишь в исключительных случаях - обычно ей хватало света от настенных бра или торшера.
- Господи!
Цареву качнуло. Она стояла посредине комнаты, боясь шевельнуться. Внутри будто что-то оборвалось, горький тяжелый комок подкатывал к горлу. Она не могла оторвать глаз от жуткой картины... Это невозможно, невозможно!
- Так не бывает, так не бывает... - качая головой, твердила она вслух, сама не замечая этого.
Впервые Катя близко видела смерть. И сразу вспомнила, как Наташа несколько дней назад кричала в истерике: "Ты когда-нибудь видела, как убивают?! А труп с вывалившимися мозгами и снесенной челюстью?! Это страшно!" Это действительно было страшно.
Что делать? Нельзя стоять здесь как истукан: надо действовать! Взгляд Кати беспомощно метался с одного предмета на другой. Она плохо соображала.
- Наташенька, как же так? Наташа! - Сцепив руки, Царева пыталась унять начавшуюся дрожь.
Она опустила глаза - и еще больше похолодела. Рядом с креслом, почти сливаясь с рисунком большого пестрого ковра - Наталья часто ругалась, утверждая, что на этом ковре никогда ничего нельзя найти сразу, - валялся небольшой плоский предмет. С того места, где стояла Катя, виднелась лишь темная рифленая рукоятка.
- Пистолет!
Катя была уверена, что это тот самый, что она видела недавно в сумочке подруги. Девушка попятилась и вдруг почувствовала под ногой что-то твердое. Она наклонилась: на ковре лежала сережка-подковка с изумрудной капелькой посредине... Только одна сережка из пары.
Она уже ничем не могла помочь Наташе Богдановой.
Катя не помнила, как выбралась из квартиры, как шла потом по улице. Способность соображать вернулась к ней лишь некоторое время спустя - благодаря холодному февральскому воздуху. Царева осознала одно: Наташа кому-то помешала, и ее убили. Сделали это люди, связанные в прошлом с Николаем Линьковым.
И все же последний долг перед погибшей подругой Катя выполнила. Уже дотащившись до своего дома, она вдруг подумала: а ведь никто, кроме нее, Кати, не знает про смерть Наташи! Никто, кроме убийц. Значит, так и будет сидеть мертвая в кресле, пока случайно не обнаружат тело. Перед Катиными глазами вновь предстала страшная картина.
