Марина Серова - Казино ты мое, казино
Возвращаясь уже в более спокойном темпе, я взглянула на могилу Алексеева. В застывшем слое раствора появились трещинки. Верю ли я в привидения? Не хочется досидеть до того, чтобы начать размышлять об этом всерьез. По дороге я подхватила знакомую саперную лопату — если выкарабкаюсь с ее помощью — повешу у себя на стене. И каждый день буду протирать тряпочкой.
Взгромоздившись на свой пьедестал, я аккуратно повытаскивала оставшееся стекло. Фрамуга, размером со все окно, была надежно прибита двумя гвоздями, поржавевшими и здоровенными.
Сунув лезвие лопатки между рамой и фрамугой, я начала этим рычагом раскачивать переплет.
Фрамуга была разделена брусками на четыре части, и ее нужно было открыть. Не скажу, что я дама крупная, но в эти квадратики мне точно не пролезть. Крайний брусок, изгибающийся от движений лопатки, треснул — ну и хрен с ним, — и гвозди нехотя стали вылезать.
Не знаю, полчаса прошло или пять минут, пока открыла я эту гребаную форточку. Вторая почему-то открывалась наружу — но там решетка! Я, поддев петлю, просто выломала форточку.
Решетка — надежная конструкция из арматуры, катанки или чего там — не знаю, короче — толстая такая, была приварена к штырькам, забитым в швы между кирпичами.
Курить нечего, эти сволочные козел с козой уехали. Игорек не иначе как где-то сыр жрет. Руки болят, голова чешется — убью этого Лешу, когда увижу!
Я начала остервенело долбить кирпич, который зажимал штырек решетки. Надолго меня не хватило. Уже вскоре я вяло постукивала лопатой и старалсь ни о чем не думать. Самое неприятное в этой ситуации было то, что совершенно неизвестно, какой мне вышел срок.
Только мне пришла в голову эта дурная мысль, как послышался звук мотора подъезжающего автомобиля. Я дрожащими от усталости руками схватила пистолет. Игорек!.. Игорек, чтоб ему провалиться! С хмурым лицом он вышел из машины, хлопнул дверью и вразвалку пошел к дому.
— Эй! — хрипло крикнула я и, высунув из окошка руку, помахала ею.
Он постоял, посмотрел и подошел наконец-то. Присел на корточки и пожал мне руку:
— Привет! — Он еще и шутит.
— Здрасьте!
— Ты что там делаешь? Играешь в детей подземелья?
Пришлось опозориться и признаться, что жду его. Услышав последние новости, Игорек рассвирепел и резко вскочил на ноги. Мелкие камешки и песок из-под его кроссовок полетели мне в лицо. Еле успела прикрыться. Он подбежал к входной двери и подергал ее за ручку — не открывается. Ударив для верности несколько раз ногой, он убедился: действительно не открывается.
Соскочив с крыльца, он исчез за углом дома. Через минуту показался с другой стороны.
— Танька, ты где? — Опять присел, дышит тяжело. — Там люк на крыше открыт и лестница к стенке приставлена. Если этот чмошник залез, то и я сумею.
— Осторожнее.
— Тебе меня жалко? — спросил он как бы нежно.
— Мне себя жалко, — отрезала я, спрыгнула с пирамиды и перешла ждать на ступени лестницы, чтобы не слышать звука падающего тела, если что.
Однако не услышала, вместо этого за спиной раздался топот и задергалась ручка этой двери.
— Закрыли, твари! — Игорек и в эту дверь пнул два раза. — Ты там, Танька?!
— Ага!
— И здесь заперто, а дверь тоже стальная!
— Иди к окну!
— Зачем?
— Советоваться будем!
Я снова взобралась на свою Стену Плача. Игорек, дымя сигаретой, пристроился с другой стороны.
— Курить будешь?
— Давай!
Я закурила и задумалась.
Снова послышался звук мотора.
— Что там за «Мерседес» движется?
Игорек встал, повертел головой.
— «Беларусь» ползет с пьяным трактористом.
— Так давай его сюда.
— За каким?
— Как ты думаешь, если тросом зацепить за эту решетку — выдержит?
Игорек помотал эту мысль.
— Голова! — Он вскочил и побежал на дорогу. — Э, братан, братан, стой, блин, в натуре!
Я смотрела, как Игорек, размахивая руками, объяснял мужику его задачу. До меня доносились отдельные слова.
— Баба — дура… потеряла… лучше бы… блин, в натуре…
Мужик был убежден. Сдав трактор задом почти вплотную к моему окну, он, выпав из трактора, начал приспосабливать трос к решетке.
— Набедокурила, хозяйка? — улыбаясь, спросил он и выдохнул на меня смесь первача с чесноком. Я не слезла, а рухнула со своей кладки.
Трактор заурчал, заворчал, задымил, застонал. Решетка, щелкнув, выскочила и зашуршала по земле. Просто как! А графу Монте-Кристо было значительно сложнее.
Подтянувшись на руках, я выползла на волю.
Ко мне подскочил Игорек с дежурным голливудским вопросом:
— Ты в порядке?
— А за бабу ты ответишь, — сказала я, отряхивая коленки.
Тракторист подошел, продолжая улыбаться.
— А у меня вот так же как-то сноха пошла в курятник…
Игорек вытащил из кармана несколько бумажек:
— На, братан. Спасибо, отвали.
Мы зашли в дом.
— Звони своим ребятишкам, пусть едут к дому Нины, если еще не поздно.
— Понял, не дурак, — нахмурился Игорек и начал набирать номер.
Я закрылась в ванной, где чудно провела ночь Наташа.
Через пять минут чистенькая и бодренькая, только с чуть-чуть дрожащими руками, я зашла на кухню.
— Они уже выехали, — сказал Игорек, нарезая хлеб для бутербродов.
— Вперед! — Я, захватив кусок хлеба, вышла из дома.
Игорек затопал сзади.
— Куда ты! Дай пожрать! Я три часа в ментуре просидел.
— Некогда, сюда же Нина едет. Закрывай дверь.
Мы сели в машину и выехали со двора.
— Ворота закрывать будем?
— Некогда. Расскажи лучше, как ты к ментам попал? — Я грызла кусок хлеба и смотрела вперед: вот-вот должна появиться Нина.
— Запросто, как к ним и попадают: подошел, сел в машину, они и окружили — местная «шестерка» — валенки со стволами.
— А что им было нужно, Игорек?
— Они начали щемить меня, что машина краденая, такой бутер!
— Поняла, Игорек. Это им Лешечка в уши насвистал. Наверняка мимо проезжал, увидел твою тачку, вот и решил пошутить.
Игорек надавил на газ. Нас занесло на повороте, он еле сумел выровнять.
— Убью гада! Он сам из своих яиц яичницу нажарит и сожрет, паскуда!
Мы мчались в Тарасов.
Зачирикал сотовый.
— Да! — проорал Игорек.
Поговорив минуту, отключился и сказал:
— Они нашли их сразу у дома, те стали отъезжать, а тут наши ребятки…
— Взяли?
— Нет, я не говорил, чтобы брали. Да все в порядке — никуда не денутся! Они сейчас как раз едут нам навстречу.
— Отлично!
Я закурила и расслабилась. Сотовый телефон снова подал голос.
— Куда свернули? — прокричал Игорек. — Ну и ладненько… На Федоровку пошли! — довольный, повернулся он ко мне. — Это второй поворот налево, щас возьмем их!
На нужном нам повороте стоял кирпичный домик с броской надписью «Бистро „Ереван“». Перед входом дымил мангал, и жгучий брюнет приветливо помахал нам рукой. Резко завернув, Игорек обдал его пылью, и машину затрясло по кочкам гужевой дороги. Брюнет протер глаза, плюнул нам вслед и скрылся в своем заведении.
Вскоре мы нагнали красную «девятку», она, напрягаясь из последних сил, не отставала от машины наших очень больших должников.
— Возьмем! — твердо сказал Игорек, и нас затрясло еще быстрее.
Внезапно идущий впереди «фолькс», круто развернувшись, встал поперек дороги. Из него выскочили двое — Леша и Наташа — и побежали в лес.
«Девятка» почти на полном ходу врезалась в «фолькс». Игорек затормозил так резко, что наша машина чуть не встала на нос.
Из «девятки» выскочили четверо парней и бросились следом за сбежавшей парочкой.
Игорек выпрыгнул на землю и, матерясь, ломанулся туда же.
— Стой! — закричала я.
Он оглянулся сразу, а затормозил чуть позже.
— Уйдут! Бежим!
— Они оба в шортах и майках.
— Ну и что? — Игорек нетерпеливо топтался на месте, словно очень хотел по маленькой нужде, и вертел головой в сторону убежавших.
— Они же не могли запихать себе в трусы пятьсот штук баксов?!
Он сразу затопал к машине Алексеева. Пришлось еще его догонять. Развернутый от удара «Фольксваген» стоял, зажатый с одной стороны «девяткой», с другой — толстенным дубом.
Я рванула багажник вверх и распахнула его. Игорек тут же нырнул внутрь.
— Лежит, родимый!
На заднем сиденье, съехав налево, валялся оружейный сейф. Я выпрямилась. Игорек, наоборот, влез в машину весь и, сопя, начал вытаскивать его наружу. Я помогала ему. Но если честно, то толку от меня никакого не было.
Подталкивая сейф изнутри, Игорек выдвинул его больше чем наполовину наружу и, покачнув, уронил на землю. Следом за сейфом показалась его довольная рожа.
— Взорвем! — радостно заявил он и тоже вывалился.
Я сказала:
— А потом дырки в баксах будешь жвачкой заклеивать?
