Эрл Гарднер - Дело о длинноногих блондинках

- Обвинение не может сделать это, ваша честь, - тихо проговорил Гамильтон Бюргер.

- Это еще почему? - удивился судья.

- Кто-то из любителей сувениров прихватил ее с собой.

Так, значит, полиция проморгала ее? - резко спросил судья Даккер.

- Да, ваша честь.

- В таком случае, - заметил судья Даккер, - вы не имеете права привлекать к судебной ответственности обвиняемую ввиду небрежной работы полиции.

- У меня больше нет вопросов к свидетелю, - доброжелательно заключил Мейсон.

- Вы можете покинуть свидетельское место, - сказал судья Даккер, обращаясь к Гарвину.

Тот с искаженным от ярости лицом, проходя мимо адвоката, бросил:

- Я вас убью!

- Одну минуту, ваша честь, - обратился к председательствующему Перри Мейсон. - У меня к свидетелю остался последний вопрос. Пройдите снова на свидетельское место, мистер Гарвин. Прошу вас.

Гарвин в нерешительности остановился.

- Делайте, что вам говорят, - приказал судья Даккер.

Гарвин неохотно прошел вперед и сел на стул.

- Проходя мимо меня, - спросил Мейсон, - вы что-то сказали? Повторите это, пожалуйста.

- О, ваша честь! - воскликнул Гамильтон Бюргер. - Я возражаю. Это не имеет никакого отношения к рассматриваемому делу. Какими бы ни были чувства свидетеля к Перри Мейсону, разумеется, они не могут повлиять на ведение судебного заседания. Я сам не перестаю удивляться, каким образом действует защита.

- Ваши личные чувства тут ни при чем, - заметил судья Даккер. - Не вы же даете показания. Защита имеет полное право указать на любой враждебный выпад со стороны свидетеля.

- Так что же вы сказали? - повторил свой вопрос Мейсон.

- Я сказал, что убью вас, - прокричал Гарвин, - и, клянусь Богом, я сделаю это!

- Это угроза?

- Нет, обещание. Я...

- Вы проведете двадцать четыре часа за решеткой за неуважение к суду, - вмешался судья Даккер. - Зал заседания не место для угроз. Вас уже неоднократно предупреждали. Я понимаю, что свидетель испытывает сильное возбуждение, но тем не менее суд необходимо уважать. Шериф, возьмите обвиняемого под стражу.

Тот подошел к Гарвину и взял его руку.

Гарвин резко встал, и казалось, что сейчас он совсем потеряет контроль над собой, но все же с трудом сдержался и в сопровождении представителя власти вышел из зала.

- Вызовите Еву Эллиот, - попросил Бюргер. Ева Эллиот тщательно подготовилась к тому, чтобы в столь драматической ситуации предстать во всем блеске. Глядя на нее, когда она уверенной и медленной походкой шла вперед, каждый мог безошибочно угадать, что эта женщина не один час провела в салоне красоты.

- Ваш род занятий? - спросил ее Бюргер.

- Я манекенщица и актриса.

- Где вы работали седьмого октября сего года?

- Я работала секретарем у мистера Гарвина-старшего.

- Вы давно у него работаете?

- Около года.

- Скажите, не произошло ли чего-нибудь неожиданного в тот день у вас на работе?

- Произошло, сэр.

- Что именно?

- Постойте, - в очередной раз остановил прокурора судья Даккер. Несмотря на то, что защита хранит молчание, я хочу указать вам на неуместность показаний свидетеля. Все, что происходило не в присутствии обвиняемой в тот день, не должно влиять на судебное разбирательство.

- Обвинение, - продолжал Бюргер, - хотело продемонстрировать то, чем именно занимался мистер Гарвин в означенный день. Обвинение также хотело продемонстрировать то, что ему было известно и что он мог сообщить обвиняемой.

Судья Даккер взглянул на Мейсона.

- У защиты нет возражений?

- Нет, - ответил Мейсон с улыбкой.

- В таком случае отвечайте на вопрос, - сказал судья, бросив на адвоката недовольный взгляд.

- Так что же произошло? - спросил Бюргер.

- Мистер Гарвин позвонил из Лас-Вегаса и велел дожидаться его приезда.

- Когда он приехал?

- Без четверти девять, на час раньше, чем обещал. Он был весь взвинчен и отказался разговаривать со мной до тех пор, пока не примет душ.

- Постойте, - опять вмешался судья Даккер. - Мистер Гарвин был вызван в качестве свидетеля обвинения, а теперь вы собираетесь дискредитировать его?

- Это был свидетель противной стороны, - ответил Гамильтон Бюргер. Он полностью на стороне обвиняемой и подтвердил это своими показаниями.

- Тем не менее он свидетель обвинения.

- Защита не возражает, - вставил Мейсон.

- А следовало бы, - проворчал судья.

Мейсон из уважения к судье слегка наклонил голову, но остался сидеть на месте.

- Хорошо, - произнес судья, с видимым усилием беря себя в руки, поскольку защита не возражает, я разрешаю свидетелю ответить на поставленный вопрос.

- Вы уверены в отношении времени? - повторил свой вопрос Бюргер.

- Абсолютно, - сказала она. - Я не его личное имущество, чтобы со мной так обращаться. Если ему что-то нужно было сказать мне, он мог бы сделать это раньше, а не...

- Постойте, - прервал ее судья Даккер. - Ваши размышления к делу не относятся. Вас просто спросили: вы уверены во времени?

- Абсолютно, - повторила она.

- Теперь, - продолжал свой допрос прокурор, - ответьте мне, не говорил ли вам мистер Гарвин что-либо о мистере Кассельмане?

- Говорил.

- Кто присутствовал при этом?

- Мы были вдвоем.

- Что же он сказал?

- Он сказал: "Я только что разговаривал с человеком, который наверняка убил отца Стефани Фолкнер, и мы договорились встретиться в одиннадцать сегодня вечером".

- Как он поступил дальше?

- Он снял пиджак, и я заметила, что под мышкой в кобуре лежит револьвер. Он отстегнул ее, положил на стол и пошел принимать душ.

- Вы не смогли бы опознать этот револьвер?

- Нет, сэр, не могу. Я боюсь оружия, но оно в точности похоже на вещественное доказательство номер 30.

- У меня все, - закончил Гамильтон Бюргер, поворачиваясь к адвокату.

- Итак, когда это происходило? - спросил Мейсон.

- Когда он приехал в контору, было без четверти девять.

- И он сказал, что виделся с Кассельманом?

- Вот его точные слова: "Я только что разговаривал с человеком, который наверняка убил отца Стефани Фолкнер, и мы договорились встретиться в одиннадцать сегодня вечером".

Вы хорошо их запомнили?

- Да.

- Но он не упоминал человека по имени Кассельман?

- Ну конечно, он имел в виду Кассельмана...

- Я не спрашиваю, кого он имел в виду. Я спрашиваю, называлось ли имя Кассельмана?

- Нет, не называлось.

- У меня больше нет вопросов, - сказал Мейсон.

- Прошу выйти для дачи свидетельских показаний миссис Гарвин, - громко произнес Бюргер.

Миссис Гарвин, длинноногая, рыжеволосая молодая женщина, совершенно спокойно прошествовала вперед и села на стул. Она улыбнулась присяжным, положила ногу на ногу и выжидающе взглянула на прокурора.

- Вы жена Гомера Гарвина-младшего, который только что проходил свидетелем по делу. Я предъявляю вам вещественное доказательство номер 30 и прошу сказать, не приходилось ли вам видеть его прежде.

- Не могу утверждать, - улыбнулась она. - Я видела револьвер, очень похожий на этот, но я ведь не специалист в этой области.

- Где вы его видели?

- Муж оставил его на туалетном столике.

- Когда?

- Вечером седьмого октября.

- В какое время?

- Примерно в половине одиннадцатого.

- Вы видели этот револьвер восьмого октября?

- Да, сэр.

- И что вы сделали?

- Я позвонила мужу и сказала, что он забыл свое оружие.

- Когда вы ему звонили?

- Когда встала и заметила этот револьвер.

- После того, как ваш муж ушел на работу? Она улыбнулась и ответила:

- Я новобрачная, мистер Бюргер, и стараюсь правильно воспитать своего мужа, не мешая ему готовить себе завтрак, а сама сплю до десяти.

Присутствующие в зале, включая судью и присяжных, заулыбались. Ее добродушие и прекрасная манера держаться производили необыкновенное впечатление.

- Что вы сделали?

- Муж попросил привезти оружие ему на работу, что я и сделала.

- В каком часу это было?

- Около половины одиннадцатого восьмого октября сего года.

- Вы не знаете, это был револьвер, который мы назвали "револьвером младшего", или же это оказалось вещественным доказательством номер 30?

- Нет, сэр, не знаю. Я взяла револьвер с туалетного столика и отвезла его мужу. Я даже не могу утверждать, что в нем отсутствовал один патрон. Мне только известно, что муж вынул револьвер из кармана, когда переодевался. Это было в половине одиннадцатого. Мне также известно, что эти два револьвера очень похожи. Я также совершенно уверена, что никто в спальню не заходил. Вот и все. Больше я ничего не знаю.

- Ваша очередь, - сказал Гамильтон Бюргер, обращаясь к адвокату.

- Миссис Гарвин, вы весь вечер были дома седьмого октября? - спросил Мейсон.

- Да.

- Вам известно, что ваш муж два раза звонил домой и не получил ответа?

- Он говорил мне об этом.

- И вы надеетесь, что присяжные поверят в то, что вы решили не отвечать на звонки мужа?