Эвелин Энтони - Валентина
Младший офицер вошел в кабинет через несколько минут, в течение которых майор успел забыть о нем.
- Мадам зовут княжна Суворова. Она за дверью, месье, она отказалась ждать внизу.
- Суворова? Мне знакомо это имя.
- Вам оно должно быть знакомо, - отрывисто произнес женский голос. Оно принадлежало одному из самых выдающихся генералов в мире.
Дама вошла в комнату и отбросила вуаль, которая закрывала ее лицо. Де Ламбаль припрднял брови и внимательно посмотрел на нее без тени удивления.
- Русский генерал. Кто вы, мадам, - эмиссар мира от царя?
- Нет, - резко ответила Александра; она с трудом сдерживалась. Ее нервы были на пределе от волнения и бессонницы; по приезде в Варшаву она скрывалась в гостинице в торговом квартале города, а выезжала лишь в наемном экипаже под густой вуалью, как будто была вдовой.
- Прошу прощения за вторжение, майор, но у меня к вам чрезвычайно срочное дело. Я должна поговорить с вами наедине.
Он встал и поклонился ей; она коротко кивнула с выражением нетерпения, которое не могла скрыть.
- Я не хочу садиться, спасибо, предпочитаю стоять.
Молодой офицер вышел, тихо прикрыв за собой дверь; Де Ламбаль был очень чувствителен к малейшему шуму; однажды он швырнул чернильницей в лейтенанта, который случайно хлопнул дверью.
- Чем могу быть вам полезен? - спросил он. Майор заметил, что дама еле сдерживает себя; у него самого был горячий импульсивный нрав, и он заметил те же признаки характера у гостьи. Она была красива, с необычными глазами.
- Моя сестра похищена, - сказала Александра.
- Вы обратились не туда, куда следует, мадам. Вам нужно поехать в полицию.
- Это политическое похищение, - возразила она. - Вы французский офицер, не так ли? Это ваше дело, майор; вы единственный человек, который может мне помочь.
Де Ламбаль взял листок бумаги и выбрал перо.
- Как имя вашей сестры, кто похитил ее и почему это имеет отношение ко мне? Меня всегда интересовали похищения прекрасных дам, частным образом, конечно. Поскольку она ваша сестра, то она, полагаю, красива? - Он лениво улыбнулся ей, поглаживая щеку кончиком пера. Очень красива и полна огня. И высокомерна, как дьявол, врывается к нему и требует его помощи;
- Имя моей сестры Груновская, графиня Груновская. Она была похищена графом Теодором Груновским...
- Родственник? - спросил Де Ламбаль.
- Ее муж! - резко ответила Александра.
Он бросил перо и на этот раз посмотрел на нее без улыбки.
- В самом деле, мадам, - сказал он. - Я думаю, что выслушал достаточно. Сначала вы приходите и говорите, что это политическое похищение, а потом заявляете, что ваша сестра была похищена ее собственным мужем! Я очень занят; прошу извинить меня.
- Может быть, вы выслушаете меня, ради Бога? - взмолилась Александра; она обошла письменный стол, преграждая ему дорогу. - Груновская - это имя ни о чем не говорит вам? Моя сестра была послана шпионить за вашими офицерами, обольстить Мюрата и доложить обо всем парламенту. Ей угрожали, и поэтому она согласилась. Полковник Де Шавель спас ее и привез ко мне, чтобы укрыть. Теперь она опять во власти мужа, и один Бог знает, чем ей это грозит. Она попала в списки Французской Разведки, которая должна защитить ее. Если вы мне не верите, просмотрите их. У вас должны быть какие-либо официальные документы!
- Мне не нужны документы, - сказал он. - Я слышал об этом деле. А откуда вы знаете, что она в Варшаве?
- Потому что люди слышали, как ее муж говорил, что увозит ее туда детали не имеют значения. Это означает, что она будет привлечена к суду. Майор Де Ламбаль, моя сестра под вашей защитой! Вы должны освободить ее!
- Думаю, вам лучше сесть, - постарался он успокоить ее и, предложив ей стул рядом со своим, начал ходить по кабинету.
- Когда полковник Де Шавель занес в списки вашу сестру, наше положение сильно отличалось от нынешнего, - заметил он. - Вы должны понимать это. Мы господствовали, война еще не начиналась- наша победа казалась очевидной. Они бы не осмелились ничего предпринять вопреки нашим интересам. Но теперь все переменилось. Мы не покорили Россию. Последние новости очень неутешительны и не в нашу пользу. В отсутствие императора члены парламента стали смелыми. Я мог бы поехать в Любинскую тюрьму- думаю, что она была доставлена туда, - и потребовать, чтобы ее передали мне. Но я не могу сделать этого прямо сейчас. Я не могу сделать ничего, что вызовет раздражение Польского правительства или антифранцузские настроения. Мне очень жаль, мадам, но я сейчас ничем не могу помочь вам.
Александра пристально посмотрела на него, ее руки сжались в кулаки, а по лицу струились слезы.
- Я упаду на колени и буду умолять вас, - сказала она, - если вы этого хотите. Будь все проклято! Меня не волнуют ваши обязанности! Вы должны спасти мою сестру!
- В глазах своего собственного народа она нарушила супружескую, верность и, кроме того, изменница, - возразил он. - Вполне возможно, что ее могут удавить в этой тюрьме, и никто никогда об этом не узнает. Повторяю вам, я ничего не могу сделать.
- Хорошо, тогда я могу и сделаю это! - Она вскочила, яростно утирая слезы; ее глаза сверкали. - Я найду своего зятя и убью его!
Мгновение он изучал ее.
- И это будет очень глупо, - холодно заметил он. - Вы лишь привлечете к себе внимание, а затем последуете за сестрой.
- Неужели я бы возражала против того, чтобы быть вместе с ней, произнесла она. - Неужели вы думаете, что я смогу пережить, если что-то случится с ней? У вас нет сердца, нет души; вам меня не понять.
- Бред истеричной женщины не производит на меня большого впечатления, должен заметить, - ответил Де Ламбаль. - Если та леди похожа на вас, не думаю, что с ней может случиться неладное.
- Она дура! - выкрикнула Александра. - Сентиментальная идиотка! Которая бросается своей жизнью. Похожа на меня? Ха, если бы это было так, то неужели бы она сейчас оказалась там, где находится? Она кроткая, преданная - и храбрая. Не понимаю, зачем я говорю вам все это - я же бросаю слова на ветер!
- Если вы прекратите оскорблять меня, - предложил он, - то у меня появится возможность дать вам совет.
- К черту ваш совет, - накинулась она на него. - Какой совет мне может дать трус? Спасайте лишь себя - вы ведь больше ни на что не способны?
- Обратитесь к русским, - ответил он. - У вас влиятельное имя. Может быть, они что-нибудь для вас сделают.
- К русским? Но здесь нет русских!
- Здесь князь Адам Чарторицкий со своей свитой - еще одна возможность.
Александра внезапно остановилась на пути к двери.
- Конечно! Сначала мне следовало обратиться туда. Не ожидайте от меня багодарности!
Майор низко поклонился.
- Мадам, я не жду от вас ничего.
- Замечательно, - едко ответила она. - Тогда у вас не будет разочарований, как у меня.
Она опустила вуаль и вышла, хлопнув при этом дверью с такой силой, что зазвенели стекла в окнах.
Он пошел следом за ней и, открыв дверь, крикнул:
- Фаншон!
- Майор? - Тут же появился лейтенант. Он не осмелился спросить, что же случилось; его начальник с трудом сдерживал себя.
- Наблюдайте за этой женщиной - днем и ночью.
- Да, месье, - ответил лейтенант. - Будут еще приказания?
- Нет, - ответил Де Ламбаль. - Пока нет. Это для ее собственной безопасности. И я приказываю, чтобы ей не досаждали. Никто!
Он вернулся в кабинет и спокойно прикрыл за собой дверь, содрогаясь при воспоминании о том ужасном хлопанье. Все оставшееся утро он был занят тем, что изучал документы графини Валентины Груновской.
- Я надеюсь, вы понимаете, графиня, что вам некого винить, кроме себя?
Потоцкий не желал показывать, как его злило поведение узницы; он был холоден и сдержан, упрекая ее в предательстве своей страны и неверности мужу. Неделя, проведенная в тюрьме, не ослабила ее сопротивление. Она наблюдала за графом с величайшим безразличием, даже не потрудившись ответить ни на одно из его обвинений. Ее содержали не в подземной темнице; Потоцкий отказал ее мужу в этом и распорядился, чтобы ее поместили в маленькую комнату на верхнем этаже. Валентину неплохо кормили, разрешили носить собственные вещи и никто не обращался с ней дурно. Потоцкий был осторожным человеком и не желал, чтобы его обвиняли в жестоком обращении с женщиной, в том случае, если что-то станет известно или ей удастся освободиться.
- Должен заметить, - говорил граф пленнице, - что вы совершенно неисправимы.
- Не понимаю, что вы ожидаете от меня, - ответила Валентина. - Вы обвиняете меня в неверности и измене. Я отрицаю и то, и другое. Если я предстану перед судом, то буду отвечать на его вопросы. Но мне непонятно, почему я должна оправдываться перед вами. Вы мой враг.
Она села, полуотвернувшись от него. С тех пор как она находилась в тюрьме, она сильно ослабла. Тюремный врач перевязал ее запястья, на которых останутся шрамы; в основном она спала день и ночь. Потоцкий был ее единственным визитером, и она благодарила Бога, что не появлялся ее муж. Он привез ее в эту тюрьму и швырнул на пол к ногам начальника. Когда он услышал, что ее не собираются бросить в темницу, то пришел в ярость, но власти были непреклонны. Ее увели, но она еще долго слышала его крики, которые неслись ей вслед. Но этим все и кончилось.
