Нина Васина - Невеста и Чудовище
Исток и устье в одном месте?.. Если меня сейчас унесет течение, я никогда не смогу выйти на берег. Буду мотаться кругами по этой ленте Мёбиуса, а если с ее внутренней стороны, то – головой вниз, пока не умру... Пока?.. Неизвестно, сколько времени вообще я пробыла в Объедкино – неделю или три минуты. Мотаться буду, пока меня не выловит Кирзач сетями, вот это точно.
О, валенок проплыл!..
Преодолевая желание расслабиться и отдохнуть без движения, я заставила себя думать, тогда потуги тащиться к берегу не так угнетающе бессмысленны. Думала я об отце. Думала, думала и поняла, что сглупила, не назвав при молитве свое имя. Он мог прийти в это сборище за столом моим защитником. Что делают в Объедкино мертвецы, когда не могут принять единодушного решения? Голосуют?.. Что я вообще здесь делала? Это, пожалуй, можно определить как загрузку данных. Я получила информацию и теперь плыву совершать поступок, и я так зверски устала, что готова совершить самый бессмысленный и жестокий, лишь бы все прекратилось. Хватит уже!..
Устала.
Интересно, река реагирует на мысли пловцов?..
Мне уже безразлично, что со мной будет, – перестаю шевелиться. В этот момент полнейшего равнодушия и почти блаженного ощущения бессилия я увидела, что ко мне движется нечто странное. Красное пятно в мутно-желтом свете луны.
Мимо проплывала голая женщина. Она лежала на спине, подставив луне весь свой перед, расставив в стороны руки, и совсем не шевелилась. На ее груди было странное образование, как нарост, – это оно светилось красным. Когда женщина очутилась так близко, что задела меня отставленной рукой, я дернулась от неожиданности. Пятно на ее груди оказалось цветком. Из развороченного пупка виднелся изогнутый коричневый корень. На длинном стебле, доходящем до маленьких грудей, держалась причудливая головка с тремя большими красными лепестками, вывернутыми наружу, и тремя поменьше, полураскрытыми, из которых выглядывало толстое рыльце короткого пестика.
Она плыла медленно, ногами вперед. Я в подробностях рассмотрела цветок и ее скуластое лицо с узкими раскрытыми глазами без белков – все залито черным. И вдруг страшно и стыдно стало за все, о чем я думала в реке, и...
...захотелось ЕСТЬ, ПИТЬ и ВЫПЛЫТЬ!
И в припадке животного голода я дернулась к отплывающей женщине, схватила цветок и вырвала, скомкав его в руке. Быстрым вороватым движением затолкала в рот и проглотила, почти не жуя. Сладковатый терпкий вкус теплой мякоти. По ступням ударила струя течения. Ерунда, я сильная – справлюсь! Спокойно, не паникуя, двигаюсь к берегу, отслеживая ладонью границу жирной тяжелой ртути и стремительно рвущейся воды. Не потому, что боюсь. А потому что пить хочется. Я уверена в себе до бахвальства – обнаружив под ногами опору, хватаю рукой из струи воду пригоршнями и заглатываю то, что удается донести до рта.
Правая нога почти вся попала в сильное течение – такое чувство, что река ее отрывает. От сильного толчка в спину меня перевернуло вниз головой, и стало темно.
Дежавю
Открываю глаза, а надо мной – белый потолок. Покосилась по сторонам и узнала свою комнату. Сначала накатило облегчение – ни фига себе страшилки снятся перед контрольной по химии!.. А потом я попробовала встать и рухнула на пол у дивана – ноги подкосились. Поползав на четвереньках по ковру, добралась до кресла и встала, держась за него.
Болит все. Даже рот открыть больно. Вероятно, вчера ночью в «Чугунке» пожарная лестница оказалась слишком тяжелым испытанием для моих мышц. Или в форточку я лезла, неправильно напрягаясь? Тащусь в ванную, раздумывая, какой душ принять – холодный или горячий, а там из зеркала на меня зыркнул кто-то страшный, с окровавленным ртом и дикими глазами.
Закричала и, конечно, хотела рвануть куда подальше, но быстро двигаться не могу – пришлось заставить себя еще раз заглянуть в зеркало.
Вот так, значит?.. Из зеркала смотрит глазами загнанного зверя Лилит Бондарь, а рот у нее почти до ушей в засохшей крови. Минуточку... Трогаю корочку у губ, включаю воду. Спокойно. Все можно объяснить. Я съела цветок в реке. Мою рот и подбородок и вспоминаю, что на даче Байрона так мылась дважды – когда Кирзач меня цапнул грязной лапой за лицо и когда... Бирс... поцеловал...
– Ну ты попала, – говорю я своему отражению в зеркале.
Тихо паникуя, поплелась сначала в кухню. Потом вернулась в комнату, открыла ноутбук. Узнала, что сегодня суббота, 29 октября. Что мы имеем в ближайшие пару часов? Контрольную по химии, с которой меня заберут федералы. Смотрю на часы – времени надеть парик нет. Успеть бы одеться. Кстати, что с моим комбинезоном и разорванным на груди свитером? Не говоря уже о мокрых трусиках?
За минуту обшариваю в квартире все закоулки, заглядываю под диваны и в мусорное ведро. Двигаться стало заметно легче. Комбинезон для беременных был куплен на пятом месяце. Ничего. Интересно, мои шмотки уже исчезли, или их еще нет?..
Крепкий чай, два ломтика сыра, три финика. Хватаю рюкзак, бегу к двери. На улице звоню Байрону:
– Ты дома? Отбой на химию. Срочное дело. Слушай внимательно и запоминай. Нас ведут от «Чугунки», к школе не суйся. Попробуй оторваться и отследить меня, когда будут выводить из школы. Новая «Волга», три цифры помню – 4, 6 и 2. Я прицеплю свою камеру федералам, запиши допрос, если получится, но главное – запиши, о чем они будут говорить, когда мы с Примавэрой выйдем из конторы. Сможешь оторваться от слежки?
– Есть у меня три перца с машинами, могу замутить им развлекаловку с моей переброской по городу.
– Железо взял?
– Еще с утра все заготовил. А как же твоя решающая контрольная?
– Напишу, что запомнила в прошлый раз.
– В прошлый раз?.. Это когда?
– Когда?
Я остановилась и осмотрела улицу. Прошлое – это люди, предметы и место, да? Стало так жалко себя – второй раз купаюсь в одном и том же дерьме. Не выдержала и сорвалась на Байроне:
– Не парься. Я через месяц вообще школу брошу. Потому что беременна! К черту контрольную! Мне нужны разговоры федералов!
– Да понял я, понял, не ори.
– Что ты понял?
– Что ты беременна.
Опоздала совсем чуть-чуть, как раз успела открыть химичке дверь кабинета.
– А Лилит у нас сегодня с новой прической, – объявила она с порога. – Весьма экстравагантно, но ей идет быть брюнеткой. А некоторые перед ответственной контрольной боятся даже голову помыть. Лилит сядет сегодня на первую парту и, учитывая ее отвращение к моему предмету...
– Отдам свой мобильный, – протягиваю ей телефон.
Есть шанс проверить способности памяти. Начинаю строчить на листке решения, нахваливая себя и поглядывая на часы. Значит, последнее легкое задание я якобы не успеваю, вот это трудное пропускаю... Готово. Поднимаю голову и наталкиваюсь на подозрительный взгляд химички. Черт, слишком быстро все настрочила. Комкаю листок и, изображая страдания, начинаю писать заново. Двадцать минут до конца урока.
Пятнадцать... Десять... Семь... Пять. Стук в дверь.
Я встаю и собираю свои вещи. Не забыть избавиться от наушника. Нервничаю – заготовленная жвачка, которую я достала перед школой изо рта, сильно прилипла к бумажке. Кое-как залепливаю в нее наушник и прячу под стол, в самый угол.
– Лилит, – химичка повернулась от двери, – тебя вызывают...
– Да, к директору, – выхожу из-за стола.
Кладу контрольную на стол, забираю свой мобильный, подмигиваю классу и выхожу к двум мужчинам в штатском. Чувствую, что плыву мозгами, не верится во все это. Кабинет директора, его страдальческий выкрик:
– Ну что ты еще натворила?!
Зато успела схватить стул и сесть без подсечки под коленки.
Пришла Мамавера. Просмотр документов. В этот момент меня осенило:
– Минуточку! Можно и мне ознакомиться? – прошу у Кирилова его удостоверение.
– Из моих рук, – снисходительно улыбнулся он.
Смотрю «из рук». Большой палец Кирилова прикрывает одну цифру на номере. Поправляю этот палец, повторяю про себя номер и говорю дяде «спасибо».
В машине на заднем сиденье верчусь как на углях между двумя крупными мужиками. Роняю на сиденье телефон, долго ищу его, потом – на пол – ручку. Любитель крысы и неряха даже стали раздосадованно толкать меня локтями. Но я уже прикрепила камеру, поэтому сразу затихла, чтобы им стало стыдно.
И вот мы вчетвером сидим в небольшом кабинете с видом из окна на кирпичную стену. Неряха открыл принесенный ноутбук.
Любитель крысы вызвал двух сотрудниц для осмотра.
– Наружный осмотр несовершеннолетней Лилит Бондарь будет произведен в присутствии...
– Мама, не нервничай, – беру Примавэру за руку. – Раздевать не будут.
Девушки достали сканер. Поиск, естественно, ничего не дал. Я переживала, что неряха подойдет слишком близко с моей камерой на пуговице его пиджака – второй сверху. Обошлось. Мамавера стала требовать объяснений. Я опередила неряху.
– Сейчас тебе покажут видеозапись из ночного клуба. Ничего интересного, я там лазаю по пожарной лестнице и шарю в квартире одного не очень щепетильного в вопросах морали и права человека. Правильно говорю? – я посмотрела на любителя крыс.
