Мэри Кларк - Синдром Анастасии
— Даже не знаю. Мне не хотелось бы ее беспокоить.
— Никакого беспокойства. Мисс Парриш любит встречать новых людей.
Джудит почувствовала, что ее увлекают в глубь зала. В следующее мгновение она уже стояла перед столом.
Полли подняла голову, и у Джудит комок подкатил к горлу.
Полли, похоже, весила на несколько фунтов больше, чем она, и ее темно–каштановые волосы щедро посеребрила седина. На лице ее не было никаких следов косметики, но оно от природы было очень красивым, а выражение доброты и силы еще больше его красило.
— Мисс Парриш, у нас тут посетительница, которая никогда здесь не была, — сказала кассирша.
Полли Парриш улыбнулась и протянула руку:
— Очень рада, что вы нашли время к нам заглянуть.
Они обменялись рукопожатием, и Джудит с особой остротой почувствовала в этот момент, что пожимает руку своей собственной сестре.
— Меня… меня зовут Джудит Кеннет, — сказала она, инстинктивно назвав фамилию мужа.
Полли, думала она, Полли. На мгновение у нее мелькнула в голове дикая мысль тут же открыться сестре, сказать ей: «Это я, это Сара…», но она понимала, что это невозможно. Какое–то время ей придется подождать. Полли была известной рассказчицей. У нее имелась даже собственная программа на радио и этот чудесный магазинчик. О, Стивен, подумала она, нам не придется скрывать от людей такого родственника.
Инспектор Линч наблюдал за ними из прохода. При виде Полли его губы непроизвольно сложились в трубочку, женщина за столом была точной копией его подопечной. Закрась ей седину или надень на нее парик, и перед тобой будет вторая Джудит Чейз. Как было бы прекрасно, подумал он, если бы проверка показала, что Полли связана с террористами. Ему сразу же стало ясно, что Джудит не собиралась открываться сестре. Она пришла сюда, чтобы просто на нее посмотреть, решил он. Поэтому–то она и повязала на голову платок и надела темные очки. Хорошо, что она хоть до этого додумалась!
Линч сознавал, что ему хочется отвести от Джудит Чейз все подозрения. Читая ее книги и досье, составленное на нее Скотланд — Ярдом, он проникся к ней настоящим уважением и симпатией, а ее красота и безупречные манеры вызывали в нем неподдельное восхищение. Ему даже пришлось напомнить себе, что нужно оставаться абсолютно беспристрастным. Внезапно он нахмурился.
В тот самый момент, как это увидела Джудит, он понял, что Полли Парриш сидит в инвалидном кресле.
Было почти шесть вечера, когда Джудит наконец вернулась домой. Выйдя из магазина, она зашла еще выпить чаю в местном ресторанчике за углом. Ирландка, обслуживающая столики, оказалась весьма говорливой и охотно ответила на все ее вопросы. Да, Полли Парриш выросла прямо здесь, в Беверли. Очень милая семья взяла девочку на воспитание сразу же, когда были убиты ее мать и сестра, ей повредило позвоночник. Сейчас она живет одна в маленьком коттедже в нескольких милях отсюда. О ней писали в ряде газет и даже в журналах как о замечательной рассказчице. Все, от самых маленьких до глубоких стариков, всегда слушают раскрыв рты, когда она рассказывает какую–нибудь из своих историй.
— Точно, мисс, она словно всех околдовывает, когда говорит.
— Она рассказывает старинные легенды или придумывает свои собственные истории? — с трудом выдавила из себя Джудит, у которой вновь подкатил к горлу комок.
— И то и другое, — официантка на мгновение замолчала, потом сказала: — Знаете, я не могу отделаться от мысли, что она чувствует себя очень одинокой. У нее множество друзей, но ни одного человека, кого она могла бы назвать родней.
«Теперь у нее есть родня, — подумала Джудит, снимая с вешалки плащ. — У нее есть я!»
На обратном пути в Лондон в ее памяти всплыли и другие события детских лет. Полли и она, играющие в их квартире в Кент — Хаусе. У нас еще были одинаковые кукольные колясочки, вспомнилось ей. У моей верх был желтым, а у Полли розовым.
Завтра должны были начаться выборы. На вокзале она купила несколько ведущих газет и, вернувшись домой, внимательно их просмотрела. Все они предсказывали консерваторам победу. Похоже, большинство избирателей, обеспокоенных новой волной террора, не поддерживали призывов лейбористов к переменам. Во многих комментариях отмечалось, что требование сэра Стивена Хэллета о введении вновь смертной казни для террористов заставит, судя по всему, многих стойких лейбористов присоединить свой голос к голосам противников с тем, чтобы обеспечить избрание Хэллета премьер–министром.
Итак, книга была закончена. И она нашла Полли. Завтра консерваторы победят на выборах, и на следующий день Стивен станет премьер–министром. Почему же, спросила себя с недоумением Джудит, ее это ничуть не радует? Почему у нее такая тяжесть на сердце? И откуда это чувство полной безысходности?
«Вероятно, я просто устала», — решила она, готовя себе салат с омлетом. Она сидела за кухонным столом и, ужиная, читала газеты. Ей вдруг вспомнилось, как они сидели здесь прошлым утром со Стивеном бок о бок на банкетке и она чувствовала тепло его плеча. Через несколько дней они объявят всем о своей помолвке. Она улыбнулась, наливая себе в чашку чай из пузатого фарфорового чайника. Вероятно, этот пронырливый писака, Харли Хачинсон, попытается утверждать, что он с самого начала знал об их отношениях!
Вымыв и убрав в шкаф посуду, она прошла в кабинет и только тут, включив автоответчик, узнала о звонке коммандера Слоана. Он был бы весьма признателен, если бы она утром зашла в Скотланд — Ярд, предварительно позвонив ему, чтобы договориться о наиболее удобном для нее часе.
В одиннадцать часов утра в день выборов Слоан находился в кабинете Барнса. Лица обоих были необычайно серьезны.
— Это весьма запутанное дело, — произнес Барнс. — Я не собираюсь пока говорить Джудит Чейз, что она у нас на подозрении. Линч доложил, что Полли Парриш, ее сестра, если ей закрасить седину, была бы точной копией Джудит Чейз. Вы нашли свидетельства о рождении и прочли досье отца?
Слоан кивнул:
— Других братьев и сестер нет.
— Это совсем не означает, что не может быть какой–нибудь кузины или даже совершенно чужого ей человека, поразительно на нее похожего. Единственная прямая улика, которой мы располагаем, это то, что Коллинз, следивший за ней в тот вечер, оказался в Ройял–хоспитал, когда там взорвалась бомба. Вам известно, что может сделать защита со всем этим? Она представит суду с полдюжины женщин, как две капли воды похожих на Джудит Чейз, и за все наши улики никто не даст и пенни.
— А тем временем мы погубим репутацию Джудит Чейз.
— Вот именно.
— Этот шрам, о котором говорили Уоткинс и посетитель в Ройял–хоспитал, не может это быть каким–то зловещим символом, наносимым ею на руку перед совершением преступления?
— Уоткинс просто млел от восторга, рассказывая нам об этом шраме. Он утверждал, что тщательно его рассмотрел. По его словам, все говорило за то, что рану никто никогда не зашивал, так как кожа в этом месте была вся сморщена. Он даже сказал, что, когда был с нею в постели, всегда просил ее потереть ему этой рукой спину, что неизменно доставляло ему дополнительное удовольствие.
Джек Слоан поморщился:
— Джудит Чейз не такая женщина, чтобы ложиться в постель со всяким подонком.
— Мы не знаем пока, кто такая Джудит Чейз, — резко произнес Барнс, — и нам давно пора это узнать. Как я понимаю, ты договорился с ней на одиннадцать?
— Да, сэр. И сейчас ровно одиннадцать.
Слоан надеялся, что Джудит Чейз не заставит ждать Барнса, который был просто помешан на пунктуальности. Как оказалось, беспокоился он напрасно, так как в этот самый момент секретарша объявила о приходе мисс Джудит Чейз.
Испытываемое ею последние два дня смутное беспокойство заставило Джудит одеться как можно более тщательно. В воздухе уже явственно чувствовалось приближение весны, и на ней был элегантного покроя красный костюм для улицы — узкая юбка и слегка приталенный жакет. Шею она повязала красно–черным шарфом. Золотая брошь в виде единорога была прикреплена к лацкану жакета. Через плечо у нее висела черная небольшая сумка «Гуччи» из телячьей кожи, в тон изящным туфлям на низком каблуке. Волосы не были уложены в прическу и ниспадали свободно, а умело наложенный грим подчеркивал фиалковый оттенок ее синих глаз.
При виде Джудит у обоих мужчин одновременно мелькнула мысль, что с ее красотой и безупречными манерами она была бы просто идеальна в качестве супруги премьер–министра.
Джудит протянула руку Барнсу. Пожимая ее, он на мгновение опустил глаза. Абсолютно никакого шрама. Едва заметный след старой раны, но не более того. И уж конечно, никакой сморщенной кожи и багровых рубцов. Он почувствовал мгновенное облегчение — ему совсем не хотелось, чтобы эта прекрасная женщина оказалась преступницей.
