Ирина Градова - Забытая клятва Гиппократа
Фотография Эли стояла в гостиной на самом видном месте. Кобзев наверняка назвал бы это прогрессом, ведь в прошлый раз я не увидела ни одного портрета маленькой дочери подруги, так как Вовка спрятал их все подальше. Судя по всему, Альбина права, и групповая терапия действительно помогает: еще немного, и я в это поверю!
– Как у вас дела? – поинтересовалась я первым делом.
На Танино лицо набежала тень. Это показалось мне странным, ведь лучшей пары, чем они с Вовкой, и представить себе невозможно! Даже в самые трудные дни после гибели Элечки Вовка поддерживал жену так, как никакой другой муж, думаю, не сумел бы.
– Все в порядке, – ответила между тем Татьяна, но голос ее звучал неуверенно.
– Таня, – сказала я, беря ее за руку, – у вас с Вовкой все хорошо?
Подруга опустила глаза.
– Знаешь, – проговорила она медленно, – я даже не могу сказать тебе, в чем дело… Просто он… ну, изменился, что ли?
– Как это – изменился?
– Понимаешь, стал каким-то… отстраненным. Вроде бы все как обычно, но… Он перестал посещать группу, пропустил уже две встречи.
– Он как-нибудь это объясняет?
– Говорит, что больше в помощи не нуждается, хотя и не возражает, чтобы я продолжала ходить.
– Интересно, – заметила я. – Может, Вовка и в самом деле пережил трагедию и решил наконец начать сначала?
– Да нет, Агния, все не так уж безоблачно, – покачала головой Таня. – Видишь ли, некоторое время все действительно шло хорошо. Мы начали посещать группу, делиться своим горем, а другие члены поддерживали нас, позволяли высказаться, выплеснуть свой гнев, свою боль. Это и в самом деле помогло мне… но не Вовке.
– Почему ты так думаешь? – встревожилась я.
– Потому что мы перестали разговаривать об Элечке.
– Может, ему просто тяжело?
– Ты не понимаешь, Агния! До этого мы могли говорить обо всем, даже о самых страшных вещах. Он просто обнимал меня, и мы сидели и разговаривали часами! А теперь я больше не могу говорить с Вовкой так, как раньше, и не понимаю почему…
Я задумалась. Действительно, ведь Танин муж сам нашел группу, с трудом заставил ее туда съездить… Да, непонятно!
Мы еще немного поговорили, а потом Таня внезапно удивила меня вопросом:
– Тебе ведь что-то нужно, да?
Она посмотрела мне прямо в глаза, и по ее взгляду и выражению лица я поняла, что вилять не стоит.
– Ты права, Танюша. Мне необходимо знать имена и фамилии всех членов «Начни сначала».
Подруга выглядела озадаченной.
– Но зачем, Агния? Ведь ты сама присутствовала на пикнике и знаешь, что мы ничем предосудительным не занимаемся! Мне казалось, что тебе даже понравилась Альбина…
– Это правда, она мне действительно понравилась, – поспешила я заверить Татьяну.
Лицкявичус меня непременно убьет за то, что я собираюсь сейчас сказать!
– В чем дело, Агния? – торопила подруга, и я выпалила:
– Ольга Рябченко убита – тебе об этом известно?
Глаза Тани широко распахнулись. Так изобразить удивление не под силу даже маститой актрисе, а Таня всегда отличалась прямодушием.
– Оля… уби… Убита?! – пролепетала моя подруга, бледнея на глазах.
– Ты только успокойся, пожалуйста, – сказала я, уже жалея о том, что без всякой подготовки ошарашила ее этой новостью.
– Кто ее убил?
– Этого мы не знаем.
– Мы? Что еще за «мы», Агния?!
– Мы, Таня, это Отдел медицинских расследований, – ответила я и вкратце рассказала ей то, что сочла нужным, о нашей деятельности вообще и об этом деле в частности. Подруга глядела на меня во все глаза.
– Господи, Агния, так вот зачем ты пошла со мной на пикник? – пробормотала она. – Ты вела расследование?
– Нет, Танюша, на самом деле я пошла туда ради тебя – я действительно боялась, что «Начни сначала» является сектой и что эти люди могут втянуть вас с Вовкой в нее, пользуясь вашим горем. Только там, после высказываний членов клуба, мне пришла мысль о возможной причастности кого-то из них к гибели медицинских работников.
– Ты серьезно?
Татьяна почти шептала, все еще глядя на меня широко раскрытыми глазами.
– Думаешь, кто-то из них мог… Нет, это просто ни в какие ворота не лезет, Агния! Я знакома с этими людьми несколько месяцев, они откровенно рассказывают о своих бедах и не смогли бы никого убить: ведь они пришли в «Начни сначала» именно потому, что искали помощи, а не мести!
В ее словах несомненно присутствовала доля истины. Однако я сказала:
– Смысл в том, Таня, что именно «Начни сначала» располагает сведениями, которые необходимы преступнику! Он, можно сказать, варится в вашем соку, знает обо всех случаях, знает имена виновных врачей и сестер, разве не понятно?
– Да, но наша информация доступна каждому! – возразила Татьяна. – На сайте есть фамилии «неблагонадежных» медиков, а на форуме люди открыто обсуждают проблемы…
– Там и в самом деле есть имена врачей, Танюша, – перебила я. – Но вот фамилий членов «Начни сначала» там нет! Где гарантия, что среди них не затесался тот, кто внимательно следит за вашей работой, но в своих собственных интересах?
Таня сначала не нашлась что сказать, и в комнате повисло молчание. Наконец она произнесла:
– Ну а если это не член клуба – такое ты допускаешь? Может, просто посетитель сайта, одержимый идеей фикс?
– Такое тоже возможно, – согласилась я. – Ты смогла бы достать для меня список всех, кто посещает «Начни сначала»?
Татьяна неуверенно посмотрела на меня. Возможно, моя просьба для нее граничила с предательством? С другой стороны, Таня вряд ли одобрила бы столь кардинальный подход к наказанию виновных, как убийство.
– Что это даст? – спросила она.
– С нами работает один очень хороший следователь, – ответила я. – Он сможет проверить всех этих людей и выяснить, имеет ли кто-нибудь из них отношение к убийствам.
– Их станут допрашивать? – встревожилась подруга.
– Боюсь, без этого не обойтись: погибло почти десять человек, и кто-то должен за это ответить!
Мы снова помолчали: я давала Татьяне время поразмыслить над моими словами.
– А тебе не кажется… – начала она и осеклась, отводя глаза. Я поняла, что она собиралась сказать.
– Ты думаешь, они это заслужили, да? – спросила я.
– Я не знаю, Агния… Они ведь и сами убийцы, верно?
– Верно. Тем не менее я абсолютно уверена, что ни один из погибших медиков не имел цели убить пациента. Они проявили халатность, беспечность, некомпетентность, пытались избежать наказания, свалить вину на других и так далее. Однако убийца хочет только их смерти. Спроси себя, имеет ли он на это право? Возможно, у закона руки вовремя не дошли до расследования преступлений этих врачей…
– А как ты думаешь, Агния, – прервала меня Татьяна, – дошли бы у закона до этого руки вообще, если бы кто-то не решил взять все под собственный контроль?
– Ты поможешь нам или нет? – прямо спросила я Татьяну.
Она лишь упрямо опустила глаза. Вся ее поза показывала, что разговор окончен.
– Что ж, – вздохнула я, – тогда мне больше нечего здесь делать. Если ты отказываешься, то Карпухину придется официально запросить информацию на членов «Начни сначала». Это, конечно, займет время, может погибнуть еще черт знает сколько человек… Но они же все «убийцы», верно?
– Ольга убила моего ребенка! – закричала Татьяна, вытянувшись во весь свой небольшой рост и сжав маленькие кулачки. – Убила, понимаешь?!
– Да, – тихо сказала я, – и пусть теперь кто-то убьет моего мужа.
– Ч-что? – отпрянув, переспросила Татьяна.
– Олег получил анонимное письмо – такое же, как и другие жертвы. Неизвестный угрожает ему смертью в самое ближайшее время.
– Агния, я…
Но я больше не могла ее слушать. Меня переполняли гнев и обида: что ж, возможно, Таня права, и никто из ее знакомых по клубу не причастен к убийствам, но она, по крайней мере, могла бы помочь, раз я прошу об этом. Я находилась с ней, когда в этом была необходимость, а она, моя подруга, не может сделать для меня даже такой малости! Между прочим, когда Вовка повредил спину в прошлом году, Олег немедленно среагировал на мою просьбу и в течение двух недель занимался мужем Татьяны, приводя его в норму, – и, конечно, бесплатно. А теперь она причисляет Шилова к тем, кого сама же назвала «убийцами»!
На улице стояла прекрасная погода. Жара, солнце, в воздухе висел запах свежескошенной травы, а мне хотелось, чтобы шел дождь, разразилась гроза – такая же, какая в данный момент бушевала у меня в душе. Я шагнула на раскаленный асфальт примерно с тем же чувством, с каким мученики, обвиненные в ереси, всходили на костры инквизиции в Средние века.
* * *Вечером позвонила Вика и сообщила, что Лицкявичус попал в больницу. Обычно девушка склонна к панике, но сейчас дело касалось главы ОМР, а уж его-то никто не заподозрил бы в симуляции. Я знала, что много лет назад Лицкявичус получил тяжелое ранение в голову во время одной из своих командировок в бытность полковником медицинской службы. Так уж вышло, что именно отец Олега, известный московский нейрохирург, делал ему операцию по удалению осколков из черепа. Я также была в курсе, что не все осколки удалось извлечь, и Лицкявичусу следовало ежегодно наблюдаться у врача, но глава ОМР и сам являлся врачом. Это означало, что загнать его в больницу можно только в бессознательном состоянии. Все это время его мучили жесточайшие головные боли, и он тоннами глушил обезболивающее, предпочитая не замечать проблемы, пока ее можно устранить при помощи анальгетиков. Видимо, настал момент, когда и они подвели.
