Анна Данилова - Плюшевый свидетель
И теперь она мертва, Маргарита. Лежит ничком, неловко подмяв под себя руки, и я вижу, как блестят при свете ослепительного солнца ее бриллиантовые кольца. Белая юбка ее задралась, и мне виден край ее нижней кружевной юбки. Скоро и он станет розовым от крови…
Что мне осталось? Отправить еще письмо в прокуратуру относительно узла с иконами, они не должны пропасть, Ренат ими очень дорожил. Съездить к нотариусу и вечером сесть написать письмо. Но прежде мне следует с ней все-таки повидаться и спросить, что я еще могу для нее сделать. Я должна ей как-то помочь, я должна сделать все возможное, чтобы она простила меня. Но не думаю, что я найду такие слова…»
Глава 16
Утро
Он заехал за Верой и привез ее к себе домой. Уставшие, они поужинали и уснули, обнявшись на широкой, явно не холостяцкой кровати Александра. Это была первая мирная ночь после кошмарных испытаний, выпавших на долю Веры. «Всех, кто болен депрессией, следует на несколько дней помещать в камеру. Только там человек по-настоящему осознает, как же прекрасна жизнь, и перестанет хандрить…» – сказала Вера, уже засыпая и чувствуя на своем бедре теплую мужскую руку. Утром она проснулась первой, села на постели, не в силах понять, где находится. Сон был таким глубоким, что она не сразу поняла, что лежит в чужой постели. И что она не в камере, а в залитой солнцем спальне, а рядом лежит Александр.
– Знаешь – вдруг сказал он, не открывая глаз, и она поняла, что он уже давно не спит, а просто ждет, когда она проснется, – как дорого бы я заплатил, чтобы вся эта история поскорее закончилась… Я не могу думать больше ни о чем. У меня полно дел, я должен готовиться к судам, писать жалобы, а у меня в голове только одно: что еще я могу сделать, чтобы с тебя сняли подозрение в убийстве Нагаева.
– Я разговаривала с Августой, она не знает клиентки Нагаева с именем Вера.
– Ты вчера говорила что-то про эвтаназию. Это как-то связано с Нагаевым?
– Косвенно… просто она вчера напилась и выдвинула одну довольно-таки любопытную версию, связанную с тем, почему подставили именно меня. Ведь что первое приходит в голову, когда человек сталкивается с подобным? Он начинает лихорадочно вспоминать, что же такого он мог сделать, что его кто-то так возненавидел, ведь так?
– Ну, предположим…
– Или же кто-то хочет отомстить мне за что-то…
– Это одно и то же.
– Может, я кому-то угрожала или, к примеру, знаю лишнее, и от меня решили избавиться. Но ведь ничего такого в моей жизни не было! Поэтому идея Августы об эвтаназии показалась мне наиболее вероятной. Она выразилась примерно так: у тебя была депрессия, тебе было плохо. Может, ты кому-то проговорилась, что не хочешь жить. Так чем в могилу ложиться, не лучше ли перед смертью помочь кому-то решить его проблемы? Другими словами, взять все на себя, понимаешь?
– Да уж… Твоя Августа не простая женщина. Большая оригиналка. И как это она до этого только додумалась?
– Не знаю. У нее всегда полно всяких идей. Она вообще-то умная. Но я сразу поняла, что она имеет в виду Илью. И я действительно вспомнила, как он несколько раз стучался ко мне в комнату, чтобы узнать, жива я или нет. Я понимаю, что любой муж на его месте, чувствуя свою вину, делал бы то же самое. Но после слов Августы поведение Ильи показалось мне подозрительным. Может, потому, что я стала такой мнительной, не знаю. Но зачем Илье убивать Нагаева? Это похоже на бред.
– Это не бред. Ты только что подсказала мне, по какому пути нам следует двигаться дальше. Кому выгодна смерть Нагаева? В сущности, этот вопрос всегда возникает одним из первых. И он возникал у меня раньше. Но потом, когда все украденное из его квартиры нашлось…
– Как это нашлось?
И Александр вспомнил, к своему стыду, что еще не рассказал Вере о звонке неизвестной женщины с прокуренным голосом, обладательницы – скорее всего, фальшивого – прибалтийского акцента.
– Я думал, что ты уже знаешь… – и он в двух словах рассказал о том, где именно обнаружили узел с вещами и деньгами. И об описи.
– Значит, не ограбление?
– Не знаю. Никто не знает. Сейчас так мало людей, способных на такой благородный поступок, что возникает вопрос: как же этот человек, который не позарился ни на доллар, мог убить такого уважаемого человека, как Ренат Нагаев?! И каким же мерзавцем он, Нагаев, должен был быть, чтобы довести этого благородного человека до убийства! Ты только представь себе: куча долларов и антиквариата… Кто мешал убийце забрать все это себе и уехать куда глаза глядят?
– А может, позвонил и не убийца…
– Я тоже так сначала думал, но потом все же решил, что уж больно пустынное там место, чтобы нашелся свидетель, который видел, как преступник закапывает сокровища в землю. Да и зарыто все было неглубоко, чисто символически, чтобы ничего не испортилось. Понимаешь, если бы все это обнаружили в городе, в подвале или где-нибудь еще на просматриваемом участке, я бы тогда мог предположить, что звонил тот, кто случайно подсмотрел, как преступник прячет награбленное. Но двенадцатый километр… Это звонил убийца. Тот самый неизвестный преступник, который подставил тебя, а потом убил Рыхлова… И он же – тот самый благородный человек, который вернул награбленное. Получается, что он украл все это для того, чтобы пустить следствие по ложному следу, мол, убили, чтобы ограбить. Для этой цели он подкинул и пистолет… А потом, когда прошло определенное время, которое ему понадобилось, чтобы все осмыслить, и убийца почувствовал себя в безопасности, он решил вернуть награбленное и даже постараться сделать так, чтобы все эти вещи не были растащены теперь уже работниками милиции.
– У Нагаева нет наследников?
– Нет. Но Котельников мне вчера намекнул что-то о женщине, с которой он в последнее время жил. Или встречался.
– Августа мне тоже говорила про нее. Может, она состояла с ним в официальном браке?
– Нет, Котельников говорил, что Нагаев официально был женат только один раз, и это было очень давно. Больше двадцати лет тому назад.
– А как звали его жену, не знаешь?
– Нет, не знаю.
– Брак официально расторгнут?
– Конечно, он наводил справки. Ведь наследство – это основной мотив. А его нет, понимаешь? Мотива нет вообще! В том-то все и дело. Никто не знает, за что убили Нагаева.
– Тогда, думаю, нам следует навестить ту женщину, которую он любил. Может, она что-нибудь знает?
– Думаю, что Котельников именно этим и занимается.
– А что ты говорил мне вчера про розового слона?
– Знаешь, ничего ценного эта информация собой не представляет, но слон был куплен, как я тебе уже говорил, в первых числах апреля. А на снимках, где Нагаев с той женщиной в твоем пальто, дети сфотографированы с крокодилом. Значит, Нагаев встречался с этой женщиной в конце марта, потому что на снимках в парке уже нет снега, и даже чуть-чуть пробивается зелень…
– Пальто… Я так и не поговорила ни с Ильей, ни с Мариной. Может, они бы и сказали, кто был в мое отсутствие и мог взять мое пальто и подкинуть мне пистолет? Когда Марина пришла ко мне, чтобы сказать о том, что меня выпускают, я меньше всего тогда думала о пальто…
– Вера, – Александр обнял ее и поцеловал, – дело в том, что мне надо сегодня кое-что успеть сделать. Я же адвокат, у меня дела. Их накопилось слишком много, понимаешь? Мне надо готовиться к судам, знакомиться с новым делом… Обычная текучка, из которой состоит жизнь адвоката.
– Ты хочешь оставить меня одну? Здесь?
– Да, я бы очень хотел, чтобы ты до вечера, до моего возвращения никуда не уходила. Я обещал это Котельникову. А учитывая, что человек, который совершил эти убийства, до сих пор находится на свободе, тебе для твоей же безопасности будет лучше, если ты останешься тут и никому не откроешь дверь.
– Но мне необходимо встретиться с Ильей или Мариной.
– Давай отложим это до вечера. Я не могу отпускать тебя одну, понимаешь?
– Ты все-таки подозреваешь Илью?
– Я подозреваю всех! Ты сделаешь так, как я говорю?
– Не могу, Саша. Я не могу себе позволить бездействовать, когда на мне висит столь тяжкое обвинение…
Звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть.
– Это по мою душу… – напряглась Вера и натянула простыню до самых глаз. – Это Котельников, я это знаю, чувствую…
– Тебе лучше одеться. Это может быть один мой приятель, тот самый, жена которого чуть не проломила мне голову… Оденься, но не выходи из комнаты… А вдруг это все-таки не он…
Александр набросил на плечи халат и вышел из спальни. Вера, вскочив с постели, быстро оделась. Она не ошиблась – из передней доносился голос Котельникова. Она распахнула дверь и, увидев его, замерла на пороге. Из горла ее рвались слова, но она не могла себе позволить их произнести, не смела… А хотела, как же она хотела сказать Котельникову, что по вине таких вот недалеких и бестолковых следователей убийца до сих пор находится на свободе, а он пасет ее, ни в чем не повинную…
