Неле Нойхаус - Друзья до смерти
Из сада доносился смех и голос футбольного комментатора, пахло мясом на гриле.
— У них прием, — сказала Пия, и ей стало ужасно неудобно. — Что-то не хочется туда идти.
— Я тоже могу подумать о чем-нибудь неприятном, — предупредил Боденштайн коллегу. Он постучал латунной колотушкой на дверях, но ничего не произошло.
— Они смотрят футбол. — Пия сегодня раз десять слышала от всех работавших в месте обнаружения трупа, что в шестнадцать часов начнется трансляция матча Германии против Эквадора. — Сбоку еще и звонок есть.
Боденштайн нажал кнопку. Послышались шаги, и тяжелая дверь отворилась, в проеме появилась женщина. Она с удивлением посмотрела на них.
— Простите, что вы хотите?
Это была как раз такая женщина, какую Пия и ожидала увидеть в подобном замке, — стройная, почти костлявая, плоскогрудая и очень ухоженная, от светлых волос эффектной стрижки до кончиков коротко остриженных ногтей. Несмотря на жаркие летние дни, она была в кашемировом кардигане с топом, дополненном ниткой несомненно натурального жемчуга и дизайнерскими джинсами.
— Моя фамилия Боденштайн, а это моя коллега фрау Кирххоф. Мы из уголовного розыска Хофхайма, — представился Боденштайн и показал удостоверение.
— Да, и в чем дело?
— Нам нужно поговорить с вами и вашим мужем, — сказал Боденштайн.
Фрау Бок отступила и пропустила их внутрь огромного холла. Один взгляд в зеркало в позолоченной раме выше человеческого роста, находившееся рядом с дверью, заставил Пию осознать, почему ей всегда в обществе фрау Бок будет не по себе — разница бросалась в глаза. Пия в обычных джинсах и футболке, обтягивающей ее бюст размера 85С, со стянутыми в конский хвост светлыми волосами и веснушками по всему лицу выглядела в присутствии хозяйки как оператор канала MTV рядом с Сабиной Кристиансен.[7] «Свотч» и «Шопар». «С&А» и «Армани». Хозяйка дома проводила их через холл в просторную гостиную, стеклянные двери на большую террасу были распахнуты. Внизу пышно зеленел сад, а вдали открывался эффектный вид на долину Рейна и Майна. На другом конце террасы, выше переливающейся на солнце сини бассейна, в удобных ротанговых креслах сидели три десятка человек и смотрели футбольный матч на огромном экране. Увидев их, один мужчина встал со своего шезлонга, пересек террасу и зашел в гостиную. Крупный, седоволосый, с резкими чертами лица, доктор Карстен Бок полностью соответствовал тому, как Пия представляла себе человека, голос которого она слышала на автоответчике Паули.
— Карстен, это господа из уголовного розыска, — произнесла фрау Бок.
— Ага, — равнодушно кивнул ее муж. — Чем мы можем вам помочь? У меня мало времени.
— У нас для вас плохие новости, — Боденштайн решил начать без околичностей.
Лицо фрау Бок окаменело, глаза расширились от страха, а пальцы впились в руки, скрещенные перед плоской грудью.
— Йонас, — прошептала она. — О боже, с Йо что-то случилось!
— Что-нибудь с нашим сыном? — спросил Бок. — С Йонасом?
— Да, — кивнул Боденштайн. — Я очень сожалею, что приходится вам это сообщать, но ваш сын Йонас мертв.
Пару секунд ничего не происходило. Родители погибшего мальчика смотрели на него в шоке, не в силах осознать услышанное. Это было очень хорошо знакомо Боденштайну — каждый раз одно и то же.
— Нет, — прошептала фрау Бок. — Этого не может быть.
Карстен Бок с застывшим лицом хотел было обнять жену за плечи, но она оттолкнула его и вырвалась.
— Нет! — закричала она. — Нет! Нет!!!
Отказываясь верить, она набросилась на Боденштайна и колотила его маленькими кулачками, слезы бежали по ее лицу. Пия перехватила и крепко сжала запястья. Женщина, рыдая, осела на пол. В открытых дверях появился мальчик лет шестнадцати, он бросился к ней и опустился на колени рядом.
— Мама! Мама, что с тобой? Что случилось?
— Твой брат мертв, — произнес его отец бесцветным голосом.
Снаружи ревели футбольные фанаты, комментатор восторженно освещал ход игры. Гости, похоже, поняли, что произошло что-то нехорошее, и кто-то выключил звук телевизора. Внезапно стало совсем тихо, только раздавались горькие рыдания матери Йонаса, распростершейся на полу. Карстен наклонился к жене и тронул ее за плечо.
— Не прикасайся ко мне! — крикнула она, оттолкнув его, а сама так и осталась лежать.
Мальчик в растерянности стоял рядом.
— Нужно вызвать врача? — тихо спросила Пия.
— В доме есть врач, — возразил Бок.
В этот раз его жена не сопротивлялась, когда он поднял ее и понес через холл к лестнице. На каждом шаге голова ее бессильно моталась, рыдания стихли.
— Идите со мной! — коротко сказал Бок. — И ты тоже, Бенджамин.
Боденштайн и Пия быстро переглянулись. Это была, наверное, одна из худших ситуаций, которые им пришлось пережить. Пия вышла на террасу. Гости поднялись со своих мест и растерянно смотрели на них. Никто не вымолвил ни слова, сзади на экране беззвучно продолжалась игра.
— Праздник закончился, — сказала Пия и вернулась в дом.
Боденштайн и Пия ждали в библиотеке, где застекленные книжные стеллажи упирались в высокий оштукатуренный потолок. Карстен вышел к ним через несколько минут и прикрыл за собой дверь.
— Что случилось? — тихо спросил он. Бок был бледен, но владел собой. Он встал за одним из кресел, положив скрещенные руки на его спинку.
— Мы нашли Йонаса на загородном участке вашего тестя в Шмибахтале, — сказала Пия. — Сегодня он не появился на устном выпускном экзамене и к тому же прислал своей подружке эсэмэску, которая выглядела как прощание. Поэтому мы отправились искать его за город, туда, где он праздновал день своего рождения.
— Я должен объяснить, почему мы не хватились Йонаса. — Бок откашлялся и некоторое время подбирал подходящие слова. — С недавних пор он ушел из дома и жил у своего… друга.
— Почему? — поинтересовался Боденштайн.
— У нас были разногласия по многим вопросам. — Бок сел на краешек кресла и прижал ладони к щекам. — Как… Как это случилось? — спросил он глухо и взглянул им в глаза.
— Мы обнаружили его в петле. Тем не менее сейчас мы не можем однозначно утверждать, что это было — суицид или убийство, — произнес Боденштайн. И хотя он и был уверен, что Бок скрыл истинную причину, по которой его сын ушел из дома, комиссару было жаль этого человека. Потерять ребенка — самое худшее, что может ожидать родителей. А насколько же хуже, если при этом последние слова, которыми ты обменялся со своим ребенком, были сказаны в ссоре!
— Что вы хотите сказать? — спросил Бок.
— Не исключено, что он был убит, — ответил Боденштайн. — На этом основании прокурор дал разрешение на вскрытие.
Карстен Бок провел рукой по лицу.
— И что будет дальше? Должен ли я… То есть… — он не смог продолжить.
— Нет. Мы совершенно однозначно идентифицировали вашего сына, — сказал Боденштайн.
— Но в ближайшие дни нам нужно будет еще раз переговорить с вами и вашей женой, — добавила Пия.
— Зачем? — Бок посмотрел на нее покрасневшими глазами. — Йонас мертв. О чем тут еще говорить?
— Поскольку ваш сын, возможно, стал жертвой насильственного преступления, то наша обязанность — найти его убийцу, — ответила Пия. — Для этого нам нужна информация о Йонасе, его друзьях и всем, что его окружало.
— Кроме того, — добавил Боденштайн, — вечером во вторник был убит Ганс Ульрих Паули. Мы нашли ваше сообщение на его автоответчике. Возможно, вы уже слышали, что мы арестовали вашего тестя по подозрению в совершении преступления.
— Вы арестовали кого? — упавшим голосом прервал Бок, уронив руки. Пия заметила едва уловимую искру страха, мелькнувшую в его глазах и тут же погасшую.
— Вы еще не знаете? — поразился Боденштайн. — В воскресенье мы арестовали господина Захариаса. У него не было алиби на момент совершения преступления, и его там видели, чего он, кстати, сам не оспаривает.
Карстен Бок резко встал, подошел к окну и уставился на пейзаж.
— А теперь, пожалуйста, уходите, — произнес он, не оборачиваясь. — Я должен все это переварить.
— Вы верите, что он не знал об аресте своего тестя? — спросила Пия, уже когда они возвращались в Келькхайм.
— Это довольно странно, — задумчиво произнес Боденштайн. — Но, может, жена Захариаса, боясь огласки, ничего не рассказала своей дочери?
— Или фрау Бок ничего не рассказала своему мужу, — предположила Пия. — Между ними все не так ладно, похоже. Вы видели, как она его оттолкнула?
— Да, видел.
— Бок странно отреагировал, когда вы сообщили ему о Захариасе.
— За десять минут до этого он узнал, что умер его сын, — заметил Боденштайн. — В таких случаях люди реагируют несколько иррационально.
— Нет, — возразила Пия. — Я не думаю, что реакция была иррациональной. Когда вы заговорили о Захариасе, он по-настоящему испугался. Можно подумать, что он…
