Глафира Глебова - Красота, которая убивает
– Пожалуйста, – сухим официальным тоном сказал Ференц. – Мы из департамента государственной безопасности. Директорат по работе с милицией. Вот наши документы…
Никола посмотрел документы: неплохо сделаны! Не иначе, какой-то зэк постарался за лишнюю пайку и несколько пачек чая.
– А вот мои… – Ракитич передал Ференцу свое фальшивое удостоверение.
– В последнее время для ряда ограблений использовалась бандитами милицейская форма, – разъяснил свои действия Ференц. – Вот мы и делаем рейд с коллегой.
Сабо важно кивнул.
– Теперь ясно, – сказал Ракитич.
– Вы здесь патрулируете?
– Да, в столице участились случаи грабежей частных особняков. Работает одна и та же профессиональная банда. Работает хладнокровно и решительно. И оставляет жертвы после себя. Никак не можем ее изловить.
– Ну и как обстановка возле этого дома? – Ференц стал отвлекать внимание Ракитича тем, что убирает удостоверение во внутренний карман, а сам потянулся к рукоятке финки. – Ничего подозрительного?
– Ничего, – ответил Никола, чуть отойдя назад.
Он уже намеревался произвести два убойных хука, которые бы привели к глубокому нокауту его «оппонентов», но усач натянуто улыбнулся, оглянулся по сторонам и вдруг ударил острейшим клинком в живот Ракитичу.
«Не успел! – промелькнула последняя мысль Николы, и он схватился за живот и стал медленно оседать. Ференц добавил еще несколько ударов. Тот повалился на траву и затих.
– Кажется, готов, – сказал Ференц своему подельнику. – Давай оттащим его в эти заросли. Чтобы не мешался…
И они поволокли тело.
Прошли сутки.
На дворе была ночь, но в кабинете начальника тюрьмы горел свет. Нувориши – Ференц и его друг Сабо – с заговорщицким видом что-то напряженно обдумывали. И вот, когда на часах Ференца маленькая толстая стрелка встала напротив цифры два, а большая тонкая напротив цифры двенадцать, Йозеф решительно сказал:
– Пора!
Сабо встал с места и тоже принял решительный вид:
– Хорошо, шеф, я все понял.
…Вере Ренци плохо спалось. Она часто ворочалась, а когда проснулась в очередной раз, ей стало почему-то страшно. Какое-то нехорошее предчувствие легло на сердце и не отпускало. Вера встала с кровати и принялась ходить по камере… Зловещая тишина незримой нитью повисла в воздухе. Ренци присела на лежанку.
В последнее время женщине стали сниться кошмары: ее умерщвленные мужчины приходили к ней в гости сюда, в камеру, и грозились ее задушить. А когда она открывала глаза – призраки исчезали. Вот и сегодня к ней все приходил милый Густав Диметреску, ее последняя жертва. Полуиссохший, полусгнивший, а вместо глаз – пустые глазницы. Он тянул свои когтистые пальцы к ней и говорил: «Скоро мы с тобой повстречаемся, моя ненаглядная Вера! И любовь наша будет вечной!»
Вдруг послышались шаги за дверью. В ее камере зажегся свет. Ключ заскрежетал в замке, дверь загромыхала и отворилась… В помещение зашел Имре Сабо.
«Что нужно начальнику оперчасти?» – недоумевала Вера: ее никогда не проверяли ночью, ей всегда давали спокойно спать.
– Заключенная Вера Ренци, встать! – приказал Сабо. – Ночная проверка…
Вера неохотно поднялась с кровати.
– Запрещенное что-нибудь есть? – спросил Сабо.
– Нет, – коротко ответила Ренци.
– Хорошо, тогда возьми простыни и скручивай. Наподобие веревки.
– Зачем?
– Потом все скажу.
Вера заупрямилась:
– Я не буду их скручивать, пока не узнаю, для чего это.
– Ты стала слишком умной, заключенная Ренци. Поэтому ты сейчас у меня и повесишься, вот на этой оконной решетке. На одном конце импровизированной веревки сделаешь петлю, а второй – привяжешь к пруту. Все понятно?
– Нет! Я не буду этого делать! – твердо возразила Ренци.
– Тогда я сам сделаю тебе петлю. А потом повешу на решетке, – спокойно сказал Сабо и взялся скручивать первую простыню. – Какая разница? Итог будет один. А спишем на самоубийство.
– Вы не имеете права! – продолжала наседать Ренци. – Это беззаконие! Это убийство чистой воды!
– Надо же, как мы заговорили! А когда ты травила мужиков – это не было убийством? Пора ответить тебе, исчадие ада, за все твои преступления. Народ мне даже спасибо скажет, что я освободил свет от такой маньячки. – И Сабо продолжил деловито скручивать простыню.
– Вы, наверное, тронулись умом – раз решились на это! Вы психически ненормальный человек! Это точно!
– Нет, я совершенно нормален. А вот ты – психопатка и маньячка. И сейчас я восстановлю справедливость в этом мире. Я просто убью тебя.
Теперь только Ренци поняла всю серьезность ситуации: начальник оперчасти явно не шутит – и сейчас он точно лишит ее жизни. И в этот миг Вера, как никогда прежде, захотела жить! Очень захотела жить! Просто до невероятности! Каждая клеточка ее организма истошно завопила: «Я не хочу умирать! Я не должна умирать!» Ведь у нее недавно появился смысл жизни – Никки и внук Драган! Нет, нет, нет!!! Она должна жить!!!
– Сволочь! Я тебя ненавижу! – крикнула Ренци и кинулась на Сабо, пытаясь завладеть его пистолетом.
– Ах, ты сопротивляться вздумала! – взбесился Сабо. – Тогда получи!
Он со всей силы толкнул женщину, и она упала на спину, при этом сильно ударившись головой об пол. Упала и больше не двигалась. Лишь широко открытые глаза выражали какие-то признаки жизни. Возле головы Веры появилось красное пятно, которое быстро разрасталось и в конце концов превратилось в кровавую лужицу.
Сабо бросил уже бесполезную простыню на кровать и, встав на одно колено, склонился над умирающей Ренци.
«Сама подохнешь, сволочь, без моей помощи, – злорадно подумал он. – Вот тебе и приговор свыше! Монстр в женском обличье!»
Вера не могла пошевелиться. Она чувствовала, что силы ее постепенно покидают. Холодели конечности, темнело в глазах, сильнейшая боль разрывала голову. Она лишь смотрела с ненавистью на противную физиономию Сабо и думала: «Неужели настал мой конец… Причем в тот момент, когда жизнь начала налаживаться. У меня появился человек, который любил и помнил… Появился внук. Мои родные! И почему в этот счастливый момент Господь решил меня убить? Лучше бы он дал мне шанс повторить свою жизнь с начала, я бы тогда осталась с Никки… И никого бы, никого не умерщвляла. Господи, прости меня за все! Я иду к тебе навстречу каяться в грехах. Про…»
Ренци не успела завершить свой внутренний диалог. Едва теплившийся огонек жизни погас в Вериных глазах, и они навечно застыли.
Сабо пощупал пульс на сонной артерии Ренци, заглянул в ее недвижимые глаза и встал.
– Все, закончилась твоя грешная жизнь, маньячка, – уже вслух сказал Имре. – Ты ускорила свой конец. Так бы прожила еще минут десять.
…Сабо пришел несколько подавленным к Ференцу. Увидев друга в таком состоянии, Ференц забеспокоился:
– Что-то случилось, Имре? Что-то пошло не так?.. Говори, не тяни.
– Я не смог инсценировать повешение, – признался Сабо. – Она не хотела этого делать. Просто ни в какую.
– И ты оставил ее в живых? – нотка недовольства появилась в голосе начальника тюрьмы.
Сабо отрицательно покачал головой:
– Нет, я толкнул ее – и она здорово ушиблась своим черепком об пол. И прямо насмерть.
– Значит, она мертва? – потеплел голос Ференца.
Сабо кивнул.
– Это уже неплохо. Спишут на несчастный случай.
– А если не спишут? Будет грандиозный скандал. Что с нами будет?
Ференц поспешил упокоить своего друга:
– Самое страшное, что с нами случится, Имре, это то, что нас уволят с работы. Только и всего. Ну и черт с этим! В этой потере горя мало! Зато мы богачи! Богачи, понимаешь?! До конца жизни не истратить нам этих денег! И главное, что на свете не осталось ни одного свидетеля наших операций и ни одного человека, кто знает о сокровищах маньячки! Аллилуйя госпоже удаче! И отдельное спасибо этой мерзавке Ренци, что она нас так осчастливила!
– Аллилуйя!
Глава 22
Откровенное признание
В разглашении тайны всегда повинен тот, кто доверил ее другому.
Жан де Лабрюйель2015 год, г. Карловац, Хорватия
На улице раздались оживленные и радостные голоса, а за ними последовали веселые выкрики на сербском языке. Ольга из любопытства выглянула в решетчатое окно (девушку перевели, по ее просьбе, в другую комнату, более просторную). Возле дома стояли джипы, микроавтобус и куча вооруженного народа. Они обнимались и весело шумели. Оказалось, что вернулся Росси со своими бойцами.
Почему-то Ракитина обрадовалась его появлению. Может, оттого, что сегодня ее судьба немного прояснится. Она будет умолять Серджио отправить ее поскорее домой. Но пойдет ли он навстречу ей? А вдруг его планы на нее, после этой таинственной отлучки, переменились? К чему ей сейчас готовиться?
