Михаил Март - Мозаика чисел
Денег в кармане немного, такси не возьмешь, пришлось пользоваться общественным транспортом. Слава богу, в выходные дни нет давки, не то его кости хрупнули окончательно. Бартеньев заехал домой. Жил он в коммуналке в центре Москвы. В первую очередь он скинул с себя комбинезон, принял душ и надел свой лучший костюм, если не говорить о том, что он был единственным, белую рубашку и даже галстук. Он знал, куда ему надо идти, и должен выглядеть соответствующим образом. Сергей одичал. Он давно уже ни с кем не общался и никуда не ходил. Дом – работа – дом, вот по какой формуле парень жил. Судьба сломала поток его тихой жизни и пустила его по новому руслу. Работа – камера и многоточие. Сейчас он собирался идти туда, о чем хотел забыть. Но и о камере он тоже меньше всего думал, однако угодил за решетку. Теперь они от него не отстанут. Таких умников, как эти грабители, найти нереально. Он все еще остается для них запасным вариантом, на которого можно взвалить все грехи, и никакие его доводы не сработают. Их никто не услышит. Презумпция невиновности в этой стране не работает. Виновным всегда будет тот, кого назначат быть виновным. Дело приобрело грандиозные масштабы. По дороге он купил кучу газет и решил их просмотреть в автобусе. Преступление такого уровня и класса нельзя замять и отправить в архив. Оно обязано быть раскрытым.
Сергей выпил кофе, поболтал с соседкой на кухне, та его угостила оладьями, что подкрепило его силы, и ушел. Он уже не думал возвращаться домой, пока не сможет доказать свою невиновность. Даже поверивший ему полковник не Господь Бог, а лишь винтик в огромной машине, похожей на каток, разглаживающий асфальт.
Дорога заняла много времени и несколько пересадок с автобуса в трамвай и опять в автобус.
Клуб «Синяя птица» находился в одном из спальных районов Москвы. Пройти в невзрачную с виду забегаловку мог только член клуба с карточкой аккредитации. Швейцар в ливрее, что придавало клубу солидность, а по сути, пускал пыль в глаза, чужака не пропустил.
– Послушай, папаша, мне по делу.
– Никаких дел. Придешь в понедельник, подашь заявление, Совет клуба его рассмотрит, и если тебя примут в члены, то ходи сюда сколько хочешь.
– Ладно, приду. Но сначала позови мне Лялю. Это ваша поп-дива. Скажи, что ее ждет Сережа Бартеньев. Захочет, выйдет, не захочет, я смоюсь.
– Жди на улице.
Швейцар выставил гостя за дверь и закрыл ее на щеколду. Сергей успел выкурить две сигареты, пока дверь вновь не открылась. Из клуба вышла шикарная красавица в цыганской одежде, звеня своими золотыми погремушками. Здесь ее Лялей никто не называл, ее псевдоним был Эсмеральда. Она и впрямь чем-то походила на Джину Лолобриджиду, сыгравшую эту роль в фильме «Собор Парижской Богоматери». Тонкая талия, высокая грудь и черные локоны до лопаток.
– Сюрприз, красавчик. Вот уж не думала, что еще тебя увижу.
У девушки был приятный голос, и пела она очень хорошо. Сергей одно время восторгался ею и даже испытывал к Ляле определенные чувства.
– Мне нужно поговорить с Бароном. Поможешь?
– Значит, очень нужен, если даже забыл поздороваться. А я-то думала, ты по прошлому затосковал.
Сергей раскланялся:
– Прости, королева! Но когда у тебя нет будущего, ты и о прошлом забываешь.
Девушка хмыкнула:
– Опять вляпался в навоз? Что же ты у нас такой невезучий. Ладно, пойдем. Только не жди помощи от Барона. Он на тебя рассчитывал, а ты вильнул хвостом и смылся с поля зрения.
– Я ни от кого не прячусь. Меня легко найти. А с моей везучестью, как ты правильно заметила, в его бизнесе долго не протянешь.
– Твое счастье, что ты Барону в зоне жизнь спас. Не то давно уже гнил бы в земле. Он обид не прощает, но и добро не забывает.
Они вернулись в клуб. На этот раз швейцар не преграждал им дорогу. Через фойе они прошли в ресторанный зал, освещенный цветными фонарями. Яркий интерьер, официанты в красных атласных косоворотках, подвязанных кушаками, много посетителей из числа «своих», как их принято называть, и цыганским оркестром, работающим на полную катушку. С Эсмеральдой все здоровались, и каждый хотел до нее дотронуться. Нежно. К примеру, ручку поцеловать. Она девушка авторитетная, и по отношению к ней вольности недопустимы. Минуя зал, они попали через потайную дверь в широкий коридор, справа кухня, слева комнаты. Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Справа игорный зал, слева кабинеты.
Ляля довела Сергея до последнего кабинета и без стука распахнула дверь.
Не кабинет, а антикварный магазин. Чего тут только не было, но только не рабочего места. Главного человека сразу можно узнать. Он единственный, кто не вырядился в цыганский наряд, а выглядел вполне цивилизованно, не считая серьги в левом ухе в виде полумесяца и кучи перстней на пальцах. По всей вероятности, он когда-то был брюнетом, черные волосы местами проглядывали среди седой оболочки вокруг блестящей лысины. То, что на его голове еще росло, давно не видело ножниц и жидкими волнистыми прядями ложилось на плечи. Самым выдающимся на его лице оставался нос. Такие рисуют только в карикатурах. Барон сидел на диване, и в его бокале был налит апельсиновый сок. Двое сидящих кружком у журнального столика пили джин, и ничего примечательного в их внешности не имелось, кроме ярких шелковых косовороток.
– К тебе гость, Гриша, – сказала Эсмеральда. – Боюсь, что ему нужна подмога.
Барон глянул своими выпученными черными глазами с красными прожилками на вошедших. В кабинете воцарилась тишина. С минуту они мерили друг друга взглядами. Сергей выдержал урок гипноза и не испытывал никакого волнения.
– Жареный петух клюнул, и ты тут как тут.
– А к кому мне еще идти, крестный? Я ведь не при делах.
– Говори, чего просишь?
– Меня подставили те, кто обчистил «Колос» в пятницу. Если я их не найду, загребут меня. Менты таких умников не выловят. Однозначно. А у меня выбора нет.
– Ты парень не промах, но этот фрукт не по твоим зубам. Мы уже обсуждали горячую тему. В моем кабаке люди солидные собираются, фраеров не допускаем. Так вот, Сережа, московский бомонд к делу не причастен. Я не знаю, кто стоит за этим делом, но таким почерком наши каллиграфы не пользуются.
– Но кто-то это сделал?
– Дядя Коля считает, что речь идет о внутренних разборках. Чьи деньги, тот их у себя же и украл. Этот объект никогда не рассматривался ни одним человеком нашего круга, так же как и Оружейная палата в Кремле или Алмазный фонд. Добычей может стать частник, но не государство. Есть еще отморозки и беспредельщики, но тех легко просчитать. В этом случае весь вопрос решится днями, а то и часами.
– Нет, крестный. У отморозков мозгов не хватит устроить примитивную показуху, которая на деле не имеет ни одного изъяна. Здесь ас просчитывал каждую деталь.
Подумав, Барон сказал:
– Тебя ищут?
– Сегодня еще погуляю, а завтра всех псов с цепей спустят.
– Сделаю, что смогу. Но хорошего результата от меня не жди. Ляля отведет тебя в надежную нору. Дам знать, когда придет время. Затихни и не суетись. Не трави собак. Ступай.
Ляля проводила Сергея до выхода и велела подождать ее на улице.
Ожидая Эсмеральду, Сергей понял, что старик на него серьезно обижен. Есть за что. Когда они чалились на зоне, Барон мечтал открыть такой клуб, и он своего добился. Сергей обещал ему помогать. Он ведь больше всех крашеных и завитых официантов похож на цыгана. У него естественные черные вьющиеся густые волосы, широкие черные брови, правда, глаза голубые, не цыганские, но это мелочи.
Сергей свое слово сдержал. Освободившись, пришел к Барону в клуб и работал у него администратором. Даже роман завел с Эсмеральдой, на которую глаз положил старик. Тогда Барон отошел в сторону. Женщины никогда не стояли у него на первом месте. Главное – дело, остальное мелочи. Но дело оказалось не тем, а Сергей дал себе зарок начать жизнь с чистого листа. Только такой наивный пень, как он, мог поверить, что вор в законе по кличке Барон на старости лет способен изменить своим привычкам. Да и кличку Барон он получил за то, что содержал банду настоящих цыган, торгующих наркотиками. Теперь он поставил бизнес на широкую ногу и не строил для себя и своих пособников коттеджей в пригороде, куда за наркотой ходила всякая шваль. Теперь он обслуживал элиту. Бартеньев от него ушел. Так дела не делаются. Из команды никто по собственному желанию не уходит. Если только на кладбище. Ему простили его выходку. Но вернуться к Барону, да еще с воплем о помощи, было наглостью. Но, кажется, опять пронесло.
Из клуба вышла элегантная дама на шпильках, в бежевом обтягивающем платье и волосами, убранными в пучок. Сейчас Ляля не имела ничего общего с цыганкой. Она прямиком направилась к стоящему у обочины белому «Плимуту», машины, невероятно редкой даже для Москвы. Сергей последовал за ней. Они сели в автомобиль, и девушка тронула его с места.
– Как тебе мой диван на колесах? – спросила она.
