Яна Розова - Камни глупости
Между прочим, я вспомнила о пистолете. Я исхитрилась припрятать его под задним сидением «девятки». Попутчику придется доверять.
Подплывая к берегу, я измышляла способ выйти из воды и скрыть при этом наготу. Понятно, ничего не получалось. А человек у моих вещей все продолжал стоять и пялиться в море. Наконец, я разглядела, что это мой приятель Сашка. Он ежился на ветру, обнимая себя за плечи.
Стоя в воде по шейку, я повелела мальчишке отвернуться. Он подчинился.
— Привет, — сказала я, обернувшись в простыню, чтобы не замерзнуть окончательно.
— Холодно, — простучал зубами Саша. — И чего т-ты в воду п-полезла? Чумная!
— Пойдем, поищем где кипяточком разжиться можно!
— Ты ч-чумная… — повторил он, наблюдая, как я одеваюсь.
— Ты сам за мной увязался!
Он промолчал. На территории приютившей нас базы, мы обнаружили столовую. Несмотря на ранний час, повара уже пришли на работу. Приветливая тетка в белом халате налила нам два стакана разогретого вчерашнего чаю, а несчастному заспанному и голодному Сашке еще и отвалила вчерашние булочки с творогом. За свою доброту тетка денег не взяла.
— Чего это она т-такая добрая? — подозрительно заворчал облагодетельствованный мальчишка. — Т-точно из милиции, сейчас сдаст нас патрульным.
Я рассмеялась. Странные у Сашки представления о милиции! Мы забрали свои припасы и обустроились чаевничать в своем домике.
— Саш, а правда, чего ты со мной поехал? Неужели действительно так боишься своего папку?
Владимирович уже выпил свой чай и умел все булочки, поэтому выглядел значительно посвежевшим. Достав сигареты, закурил.
А потом рассказал историю своей жизни. Рассказчик из Сашки был никудышный — я с трудом пробиралась через все эти «блин», «на хрен» и прочее, к тому же он заикался, причем намного сильнее обычного, если речь шла о его бедном убогом папе. Но, кажется, я поняла все, что он хотел сказать.
Отца своего Саша боялся с детства. Тот появлялся, отсидев очередной срок, и сразу же начинал воспитывать своих двоих сыновей, что называется, «по понятиям». Кстати, матери тоже крепко доставалось. И если старший Сашкин брат — Валерка — считал, что все путем, то Саша не хотел, чтобы мать плакала. Мальчику исполнилось лет десять, когда случилось страшное: не выдержав побоев и унижений, жена уголовника полезла в петлю. Несчастье случилось почти на глазах у Саши — он вернулся из школы домой и обнаружил маму в петле. Саша схватил мать за ноги, надеясь освободить ее от удавки — мама была еще теплой. Наверное, именно после этого случая Саша стал заикаться. Он не мог не связать смерть мамы и действия отца, поэтому возненавидел родителя самой горячей детской ненавистью. С годами эта ненависть поистерлась, стала лишь фоном поступков Саши, но не исчезла совсем.
Когда Саша вырос, он решил, что от папочки надо смываться. У парня появилась мечта — поступить на юридический факультет. Наверное, это так он пытался противопоставить себя отцу: ты будешь по одну сторону решетки, а я — по другую! Володе не слишком понравилось желание сына получить высшее образование, вообще, и юридическое, в частности, но он все-таки «поступил» Сашу на юрфак, так как Саша вряд ли справился бы с экзаменационными вопросами, ибо в школе учился на тройки, звезд с неба не хватал.
Вскоре милый братик Валера исхитрился изнасиловать дочку ректора и Саша вылетел из вуза как ласточка. Володя даже обрадовался этому, решив приобщить сынка к семейному делу. Саша не успел и глазом моргнуть, как оказался втянутым в разнообразные шашни родного папы. Тогда-то он впервые увидел Володю «в деле» и убедился, что такую сволочь, как родной отец еще поискать. К тому же, Володя чувствовал, как относится к нему и ко всему, чем он занимался, сын, и отвечал ему подозрительной неприязнь. Саша понимал — вызывая недовольство бати, он ходит над пропастью. Поздно сообразив, что теперь он почти по одну сторону решетки с отцом, Саша искал случая выбраться из семейного бизнеса, и я ему нужный случай организовала.
— А кто же твой отец? — я не понимала социального статуса Вавилова-старшего.
— Как кто? Б-бизнесмен, — это Саша произнес с несвойственным ему сарказмом. — Он директор с-совместного предприятия по огранке алмазов. Но, на с-самом деле, просто за границу камни с-сплавляет и получает бабки. Еще и к-контрабандой промышляет… Ну, и охранная фирма у него. Все бандиты к-конченные. Урки.
— А что же ты теперь делать будешь?
— Уеду за г-границу, наверное. — Саша явно не думал об этом раньше. — Вот мой кореш один по хатам шарил. Однажды взяли они к-крутую хату, да хозяин оказался т-типа моего бати — лучше не попадаться! Друга моего предупредили и он с-смылся в Польшу. Там ограбил хлебный ларек и с-сдался ихней полиции. Пока с-срок у поляков мотал — того бандюгана, чью хату он бомбанул, с-свои пришили. Кореш мой вышел на волю с чистой с-совестью и сейчас в Варшаве торгует подержанными иномарками!
— И ты так хочешь?
— Я еще не знаю, — вздохнул мальчишка. — Я тюрьму ненавижу до одури! Может, за границей зона другая, но в нашей уже точно мне не выжить. Если п-попаду туда — повешусь. Не хочу таким с-стать, как батя мой. Это всему конец — жизни не б-будет!
Слушая Сашу, я вдруг почувствовала, что понимаю его. Мой собственный папаша, конечно, не чета Володе, но иногда я вспоминаю его с откровенной ненавистью. Зачем он связался со всякой мразью и полезет на рожон — взялся участвовать в ограблении ювелирного? А, отсидев, вместо того, чтобы вернуться к своей семье, снова идти на поводу своей страсти к блестящим камешкам и снюхиваться с бандитом Вавиловым. Алмазы стали камнями глупости для моего отца, а теперь и я за него отдуваюсь!
— А знаешь, с чего мой б-батя начинал? — с улыбочкой спросил Санька.
— С чего?
— Он к-карманником был! И, блин, ловким таким — до с-сих пор годится! У кого угодно, блин, м-может вытащить что угодно.
Я фыркнула:
— Не верю я в эти особые умения.
— Да? — хитро спросил Санька и вдруг толкнул меня в плечо. — Ты чего? Мне н-не веришь? Я, блин, говорю, а она не верит! — он снова легонько пихнул меня.
— Осторожнее, — рассмеялась я. — Верю, я тебе верю!
— И п-правильно делаешь!
Сашка с довольной улыбкой протянул мне четыре пятисотрублевые купюры — то, что оставалось у меня от «занятых» в придорожном магазине денег.
— Ты вытащил у меня деньги? — удивилась я, проверяя пустые карманы. — Да еще из заднего кармана брюк. Как? Ведь ты касался только плеча.
— Как папа научил!
Мальчишка сиял как медный пятак. Да уж, гены есть гены — талант не пропьешь. Он отдал мне деньги, и я попросила повторить трюк снова.
— Это п-просто! — учил меня Сашка. — Сначала отвлеки внимание жертвы чем-нибудь таким, чего она не ждет, и тогда очень быстро достань бабки! Только обязательно надо заранее заметить — в каком кармане лежит бумажник. Поняла?
Я-то поняла, но трюк повторить мне не удавалось: как бы я Сашку не пыталась отвлечь, он всегда ловил мою руку у своего кармана.
И мне и Саше Вавилову досталось сомнительное наследство — удивительно, но у нас оказалось намного больше общего, чем это можно себе представить на первый взгляд.
Потратив еще один утомительно-жаркий и тревожный день в Анапе, я снова не нашла своего сына. К вечеру, вымотанные и измочаленные, мы вернулись на ту самую базу, где провели первую ночь. Заплатили еще за сутки, вошли в тот же самый домик и снова упали на кровати.
Глава 25. Ад под луной
На следующее утро мы стояли возле здания почты, ожидая ее открытия. Мы решили заново обзвонить Алешу, Кристину и Артема. Санька тоже попробует мне помочь: позвонит своему папане и старается выяснить, не у него ли мой сын.
Наши отношения все больше походили на приятельские и взаимовыгодные — Саша продолжает мне помогать, а я постараюсь, чтобы он не сел в тюрьму. Ну, и раз уж так все получалось, я рассказала вкратце о своих планах, в том числе и о том, что собираюсь обращаться в милицию. Он, буквально, помертвел от страха.
— Ну, хочешь, уезжай сейчас, — предложила я. Конечно, Сашка был нужен мне, но удержать силой я бы его не смогла. — Есть еще один вариант. Я скажу ментам, что ты сам предложил мне бежать, то есть, буквально спас меня от неминуемой гибели.
Саша смотрел в сторону, грызя ногти, и молчал. Собственно, на этом весь разговор и закончился.
Тем временем, почта открылась. Первым пошел звонить Саша, а я заметила, что у меня дрожат руки. Когда Саша вышел из телефонной кабинки, у него вообще все дрожало.
— Нет у н-него т-твоего с-сына. А з-за н-нами Хорек едет.
— Кто?!
— Х-хорек! Виктор.
Еще Сашка сообщил, что отец в бешенстве, что обещает много хорошего и ему, и мне.
Пришла моя очередь звонить. Дома я сразу же застала Алешу.
