Наталья Калинина - Секрет черной книги
– Здравствуйте! – услышал Влад за своей спиной и повернулся на голос. В двух шагах от него стояла молодая женщина с мелко завитыми блондинистыми волосами, одетая в плотно обтягивающую ее полную фигуру медицинскую форму. Лицо ее было приятным и радушным, хоть и поздоровалась она с Владом без улыбки.
– Здравствуйте, – поздоровался он и чуть поклонился.
– Вы к кому-то? Посещения у нас разрешены с…
– Да-да, я знаю, – с вежливой улыбкой перебил Влад женщину. – Но мне нужны именно вы.
– Я? – удивилась служащая, подняв аккуратно выщипанные брови.
– Я хотел бы поговорить с вами об одной постоялице – Валентине Кузьминичне.
Гладкое, неброско накрашенное лицо женщины вдруг приняло испуганное выражение, рот ее округлился, словно она собиралась произнести букву «о». Но уже через мгновение, взяв себя в руки, служащая ответила неожиданно резким тоном:
– А вы ей кто? Родственник?
– Нет. Где мы можем с вами поговорить?
– Нигде, пока вы не объясните свой интерес. Это частное заведение, мы обязуемся не разглашать информацию о наших постояльцах…
– Понимаю, – вздохнул он, досадуя на себя за то, что где-то дал маху и разговор рискует пойти не так, как он рассчитывал. – Как вас зовут?
– Алевтина, – хмуро ответила женщина.
– Очень приятно, Алевтина. Я – Влад. Могу поговорить тогда с кем-то из руководства?
Алевтина замялась, видимо решая, отказать ли этому посетителю и умолчать о его визите или все же проводить к руководству и пусть уж там с ним разбираются. Влад терпеливо ждал, прикидывая другие варианты добиться своего в случае отказа.
– Хорошо, – сдалась служащая. – Ждите меня здесь. Как вас полностью представить? И вы так и не ответили, с какой целью интересуетесь нашей бывшей постоялицей.
– Моя фамилия Колосов. Влад Колосов, так и представьте. А интерес – личный, – ответил он с легкой улыбкой.
– Я ничего вам не обещаю, – сказала Алевтина и ушла по коридору.
В ожидании ее Влад рассматривал уже не лепнину, а картины на выкрашенных в небесно-голубой цвет стенах – пейзажи или бытовые сценки из сельской жизни позапрошлого века. «Прямо не коридор в доме престарелых, а картинная галерея», – подумал Влад и в этот момент увидел, как Алевтина выходит из одного кабинета, находящегося в конце коридора.
– Пойдемте, Светлана Алексеевна согласилась вас принять.
Светлана Алексеевна – это уже хорошо, это не какой-нибудь Иван Петрович. У Влада отлично получалось разговаривать с женщинами-начальницами – что на бывшей работе в компании, что в ЖЭКе, что в других учреждениях. Как-то ему удавалось подобрать ключик к их, казалось бы, неприступности.
Встретила его дама лет пятидесяти – не такая уж молодая, но активно молодящаяся. «Это хорошо», – отметил про себя Влад. Именно с такими дамами-начальницами у него и получалось найти общий язык. Улыбки, галантность, ненавязчивые комплименты, ввернутые в разговор умело и тонко, – его «оружие». Директриса пансионата вначале отнеслась к нему настороженно и на вопросы отвечала вопросами, пытаясь выяснить, откуда у Влада такой интерес к уже умершей Валентине Кузьминичне. Но, как бы там ни было, из кабинета он вышел с победой – с адресом.
Квартира, в которой когда-то обитала Валентина Кузьминична, а теперь жил сын с молодой женой, располагалась в одной из многоэтажек спального района Москвы. Время плавно катилось к ужину, и почти все парковочные места во дворах уже были заняты. Влад втиснул мотоцикл между двумя машинами в одном из дворов и дальше уже пешком отправился на поиски нужного дома. Он решил по возможности обойтись без визита к родственникам умершей старушки: вряд ли невестка или сын Валентины Кузьминичны захотят откровенничать с незнакомым человеком, да и не хотелось привлекать ему внимание родственников. Рассчитывал он на дворовых бабок, у которых наверняка на каждого жителя есть подробное «досье». Конечно, бабки отличаются излишней подозрительностью и даже агрессивностью, но попытаться стоит.
Этот микрорайон, находящийся в пятнадцати минутах езды на автобусе от конечной станции метро одной из веток, казался маленьким государством, в котором кипела своя жизнь, не подчиняющаяся ритму «большого материка». Здесь вместо толпы нервных и вечно спешащих жителей и гостей столицы неспешно прогуливались по тротуарам небольшие компании молодых мамочек с колясками. Вместо автомобильных гудков и шума моторов слышался смех играющих на двух оборудованных площадках детей. На асфальтированном пятачке между площадками была натянута сетка, и молодые ребята играли в волейбол. Частокол из многоэтажек перемежался островками газонов и цветочных клумб. Влад удивленно осматривался, не в силах справиться с ощущением, что находится не в столице. Его бывшая квартира располагалась в престижном из-за близости к центру районе, закованном в камень и утопленном в оживленных магистралях. Там он задыхался от нехватки воздуха и пространства, а здесь ему дышалось почти так легко и свободно, как и в его нынешнем обиталище. Впрочем, он не променял бы уже свой тихий малонаселенный поселок с его цветущими садами и деревенским воздухом ни на какой самый уютный спальный район Москвы. Даже несмотря на шаговую доступность сетевых супермаркетов, боулинг-клуба, кинотеатра и прочих благ цивилизации.
Наконец Влад нашел тот дом, который искал, и, к своей радости, увидел возле подъезда лавочку с тремя сидящими на ней «грациями» – местными бабульками, которые оживленно между собой что-то обсуждали. Одна из старушек была наряжена в довольно яркое для ее возраста платье, на голове красовался кокетливый берет сиреневого цвета. Другая – в обычном ситцевом платье, темно-синем в белый горох. Третья же была в спортивном костюме. Влад медленно приблизился к старушкам и, вежливо улыбнувшись, поздоровался. Три женщины взглянули на него по-разному: «спортивная» – без всякого интереса, «горох» – хмуро, а «берет» – с любопытством.
– Вы не уделите мне пару минут? – продолжил Влад, обращаясь одновременно к троим.
– Если ты Свидетель Иеговы, то топай отсюда! – сердито заявила пожилая дама в платье в горох. Ее подруги энергично закивали, и не успел Влад возразить, как выступила уже женщина в спортивном костюме:
– Лампы от радикулита нам тоже не нужны. И чудо-таблетки от болей в суставах. И ваши китайские утюги.
– А что, мне таблетки помогли! – встряла дама в берете. Ее товарки глянули на нее с неодобрением.
– Вечно тебя, Фаина, разводят, как последнюю лохушку! – буркнула «горох». Влад оторопело уставился на женщину, пораженный современным сленгом. Никак продвинутые внуки «просветили». – Сколько денег уже отдала этим мошенникам?
– Мои деньги, не твои! – парировала «беретка». – Говорю же, таблетки мне помогли. Суставы не болели.
– Суставы-то не болели, зато от унитаза три дня отойти не могла!
– Это от похудейного чая. А от таблеток у меня…
– Дамы, дамы, погодите! – поспешно встрял Влад, пока старушки не вывалили перед ним все деликатные подробности своих жизней. – Я не Свидетель Иеговы. И ничего не продаю. Мне бы поговорить о Валентине Кузьминичне Светловой. Вы были с нею знакомы?
– Ну, были, – ответила «горох». – Со мной на одной площадке жила, пока сынок ее родной в дом престарелых не сдал. Не заслужила Валька такого. А я ей говорила! Вот увидишь, щучка твоя невестка еще та! А ты чей будешь? Зачем тебе о ней знать?
– Я из районной газеты, мне статью заказали, – отговорился Влад. – О частном пансионате и его жителях.
– Так Валентина-то померла недавно! – воскликнула «беретка» и горестно вздохнула: – Царствие небесное! Чего теперь о ней-то истории собирать?
– Так она же необычный человек была, – сочинил на ходу мужчина и, как оказалось, попал в точку. Потому что «горох» поджала губы и хмыкнула:
– Ну да, необычная. Можно и так сказать.
– Вот об этом мне и хотелось поговорить! С семьей не удалось: не застал никого дома.
– Разве? Светка, невестка, вроде как уже вернулась. Я ее видела. Прошла, краля такая. Впрочем, она тебе ничего хорошего не расскажет. Если еще согласится говорить.
– Так вы мне поможете? – улыбнулся Влад и, следуя выдуманной роли «журналиста», включил на мобильном телефоне диктофон.
Через полчаса он уже знал подробности женитьбы сына Валентины Кузьминичны, конфликта с невесткой и переселения пожилой женщины в пансионат. Со слов соседок, это Кузьминична приняла решение переселиться в дом престарелых, дабы не мешать счастью единственного сына. Соседки это решение не поняли, осудили сына Валентины Кузьминичны и всячески уговаривали свою подругу не предпринимать такой шаг. Но она ответила, что ей жить-то и не так уж много осталось, а сын пусть будет счастлив. Одно лишь оправдывало его: не поскупился, устроил мать в хороший пансионат. Тут соседки-рассказчицы немного друг с другом поспорили, потому что для одной из них выбор пансионата служил оправданием, а для других – нет. Дом престарелых – он и есть дом престарелых. Еще Влад узнал, что Валентина Кузьминична почти всю жизнь проработала в театре билетершей, в закулисную жизнь была влюблена до беспамятства, в молодости мечтала стать актрисой, но ей не хватало способностей. Сына она родила от женатого актера, а сама так свое личное счастье и не устроила. Все эти подробности не так интересовали Влада, как рассказ о том, что талантом Валентина Кузьминична обладала вовсе не актерским, а умела «понимать» животных. Бабульки привели множество примеров, когда Валентина Кузьминична помогала хозяевам захандрившей кошечки или собачки отыскать причину – болезнь ли, нарыв в ухе, тоску по прежнему хозяину или банальный недостаток внимания. Еще Влад узнал, что между Валентиной Кузьминичной и сыном недавно был конфликт: вроде тот продал одну ценную для матери книгу по выгодной цене. Якобы эта книга была в их семье уже не одно поколение. Валентина Кузьминична сильно огорчилась потерей, но нашла букиниста и выкупила фолиант. Правда, уже втридорога, продала почти все свои украшения. Сыну об этом не сказала.
