Александра Маринина - Воющие псы одиночества
- Вы так уверенно говорите, как будто знаете его.
- Ну, знать не знаю, а представление какое-никакое имею, - скрипуче захихикал Бычков. - Я ведь когда в Москву после инфаркта вернулся, оклемался малость да и пошел в это отделение своими глазами на того подлеца глянуть, который мог моей умирающей жене на помощь прийти, но не пришел. Я столько лет на практике пахал, что сегодня в любой милицейской конторе у меня знакомые найдутся. В том отделении тоже нашлись, вот я к ним и зашел, дело какое-то придумал, бутылку коньячку захватил. Заодно и на Шустова поглядел да поразузнал чуток, что он из себя представляет. Юрке, сыну, конечно, ничего не говорил, не хотел его травмировать, он и без того смерть матери тяжело переживал. Ну так что, дочка, берешь меня с собой?
Разумеется, Настя не только не возражала против компании опытного сыщика Никотина, но была искренне благодарна ему.
Шустовы жили в хорошем кирпичном доме, построенном в середине девяностых на месте снесенного довоенного барака. Судя по количеству припаркованных вдоль дома иномарок, жильцы были людьми не самыми бедными. О том, что не самой бедной была и семья майора Шустова, свидетельствовала дорогая стальная дверь квартиры.
На звонок им открыла женщина, мать Тани. Крупная, дородная, с мягким бесформенным лицом и ярко накрашенными пухлыми губами, она скупо улыбнулась и отступила чуть в сторону, пропуская гостей в прихожую.
- Вы от доктора? - полуутвердительно спросила она.
- Ну… - Настя сперва растерялась, потом сообразила, что хозяйка имеет в виду доктора Бычкова, и ответила уже уверенно: - Да, от него.
- Проходите. - Женщина махнула рукой в сторону одной из комнат.
Настя быстро огляделась. Да, когда-то эта квартира была красивой и ухоженной, но теперь всюду виднелись следы запустения, как будто хозяева совсем перестали заниматься своим жилищем. Кое-где от стен отставали обои, на потолке следы протечки - видно, соседи сверху затопили, а потолок после этого не белили. При этом чистота кругом была идеальной, ни пылиночки, ни одной посторонней вещи, лежащей не на своем месте. Такое впечатление, что хозяйка дома исправно выполняла свои обязанности по уборке, а вот хозяин полностью устранился от всех работ, требующих мужской руки.
Впрочем, в правильности своей догадки Настя убедилась уже через пару минут, когда в комнату вошел сам бывший майор Шустов Михаил Андреевич. Если жена его выглядела крупной и дородной, но при этом крепко сбитой, здоровой и сильной женщиной, то Михаил Андреевич был обрюзгшим, оплывшим и болезненно отечным. Красные прожилки густо покрывали дряблые щеки и склеры глаз, а запах туалетной воды и мятной жевательной резинки не мог закамуфлировать явственный аромат свежего перегара.
Вышедший на пенсию майор пил по-черному и просыхал, по всей вероятности, крайне редко.
- Ну что, суслики, накрутили вам хвосты за нераскрытое убийство? То-то и оно! Давайте-ка рассказывайте, как вы собираетесь искать убийцу моей дочери через два года, - начал он прямо с порога, не успев войти в комнату.
Настя мысленно поблагодарила полковника Бычкова, не пустившего ее сюда одну. Как в воду глядел! Еще в те давние времена, когда Настя только училась у Назара Захаровича сыскному делу, ее поражало его невероятное, просто неправдоподобное чутье на людей. «Да, Каменская, тебе до Никотина никогда не дорасти, - подумала она с восхищением и признательностью. - Этому невозможно научиться, это не приходит с опытом, это дается от природы, и либо оно есть, либо этого нет. У меня так точно нет, поэтому слава богу, что дядя Назар пришел сюда со мной. Я бы, наверное, растерялась и повела себя неправильно». Еще по дороге к Шустовым они договорились, что разговор будет вести Бычков, а Насте достанется самое несложное - внимательно слушать, записывать и запоминать. Вклиниваться в беседу ей можно будет только по сигналу Никотина.
- С Танькиным хахалем, с докторишкой этим, вы, как я понимаю, уже побеседовать успели, а к родителям, значит, в последнюю очередь пришли, - продолжал нападать бывший майор. - Это что, новый метод расследования убийств? Самые близкие люди становятся у вас теперь самыми последними свидетелями, так, что ли?
- Подожди, Миша, ну что ты в самом деле, - супруга Михаила Андреевича попыталась призвать мужа к вежливости, - что ты кричишь-то сразу? Люди еще слова сказать не успели, а ты сразу в крик.
- А они все слова мне уже тогда, два года назад, сказали. Дескать, идите отсюда папаша со своей убитой дочерью, у нас дела поважнее, у нас крупного олигарха похитили, его вся страна ищет, вся милиция на ушах стоит, а вы с глупостями лезете. Было такое? - Он вплотную подошел к Бычкову и ткнул пальцем в его грудь: - Было или нет, я тебя спрашиваю?
Настя заметила, как по лицу Никотина пробежало странное выражение не то удовлетворения, не то понимания, не то согласия. Мелькнуло - и исчезло, и Настя не была уверена, что прочитала его правильно.
- Не знаю, - медленно и аккуратно выговаривая каждую букву, произнес Назар Захарович, - меня при этом не было. Может, и было. Так что, не надо убийцу-то искать? Если не надо, так мы пойдем.
- Куда пойдете? Пойдут они! Думаете, я не понимаю, в чем у вас фишка? И долго вы его искали? Все два года? Или только недавно подвернулся?
- Вы кого имеете в виду? - осведомился полковник. - Убийцу?
- Я имею в виду того несчастного придурка, на которого вы собираетесь повесить это убийство. Долго вы его били, чтобы он согласился чужой труп на себя взять? Или, может, денег пообещали? Сыщики, вашу мать! Как вы преступления раскрываете, так я картины маслом пишу! Ничего не умеете, ничего не можете, только дань целыми днями собираете с торговцев и с криминального элемента, карманы набиваете, а чужое горе вам до одного места! Сволочи!
- Н-да, Михаил Андреевич, не получится у нас с вами никакого разговора, - все также медленно подытожил Бычков. - А жаль.
- Да что ж ты делаешь, Миша! - Шустова уже почти кричала на мужа. - Люди с делом пришли, а ты их гонишь! Сам же плакал, когда Танечкиного убийцу никто не искал, а теперь выкаблучиваешься.
Лицо бывшего майора приняло багрово-красный оттенок.
- Слыхала, что он сказал? Нет, ты слыхала, я тебя спрашиваю? Разговора у нас с ним не получится! Это у меня с тобой разговора не получится, а не у тебя со мной! Ишь, явился - не запылился, еще и мокрощелку свою с собой прихватил! Думал, я тут перед тобой в благодарностях рассыпаться буду, спасибо, дескать, нашей родной милиции, что не забыли? Может, мне еще на колени перед тобой упасть и ноги целовать от счастья? Пошел вон отсюда! И курицу свою забирай!
Назар Захарович кивнул Насте и спокойно двинулся к выходу. И снова ей не то увиделось, не то почудилось выражение удовлетворения на его лице.
Жена Шустова кинулась за ними.
- Вы его простите, ради бога, - торопливым шепотом заговорила она, - не в себе он с тех пор, как Танечки не стало. Если вам нужно что-то спросить, я все расскажу. Вы меня на улице подождите, ладно? Я минут через пять выйду.
- Спасибо, - негромко отозвался Бычков. - Мы подождем.
Они вышли из квартиры и сели в лифт.
- Что это было, Назар Захарович? - спросила Настя, не без труда придя в себя от изумления.
- Это был результат тщательно продуманной акции. Разговаривать с Шустовым мне по вполне понятным причинам не хотелось, мне даже видеть его противно, не то что беседовать с ним. Но как же без него обойтись? Ведь отец потерпевшей, никуда не денешься, и если бы мы с самого начала заявили о своем желании разговаривать только с матерью Тани, это могло бы вызвать черт знает какие последствия. А так форма соблюдена, мы пришли в дом, а там уж Михаил Андреевич сам не захотел с нами говорить, так что с нас взятки гладки. Я хотел иметь возможность разговаривать только с женщиной, и я такую возможность получил.
- Ну вы даете, дядя Назар! Он ведь нас за оперов принял. Могу себе представить, что было бы, если бы мы успели объяснить, зачем на самом деле пришли. Убил бы, наверное, - задумчиво предположила Настя.
- Вот потому я тебя к нему одну и не пустил. Ты же приличная девушка, начала бы прямо с порога объяснять про научный анализ и сбор эмпирического материала, развеяла бы его заблуждения, а в ответ получила бы или травму черепа, или такое оскорбление, от которого загремела бы прямиходом куда-нибудь в нервное отделение. Я ведь предупреждал тебя - мне эта порода хорошо знакома. По Шустову можно все законы психологии как по учебнику изучать. Вот, к примеру, знаешь такой закон, согласно которому мы в других людях больше всего ненавидим именно те недостатки, которые присущи нам самим? Казалось бы, если какая-то черта есть у нас и мы с ней миримся, то должны мириться и тогда, когда замечаем у других, ведь мы уже придумали целую систему оправданий и аргументов в пользу того, что это, дескать, не страшно и вполне приемлемо. Ан нет, у нас-то есть - и нормально, а у других-не моги. Вот ведь парадокс!
