Поющая раковина Одиссея - Наталья Николаевна Александрова
Ну да, не одно, а два, а может, вообще много… И самое главное: что в этих посланиях такого важного?
Марина сложила листок, встала из-за стола.
Беспокойство и разочарование погнали ее из номера.
Она вышла в гостиничный холл.
Там было прохладно и малолюдно. Бесшумно работал кондиционер, и муж скандальной брюнетки Василий, откинувшись в кресле, спал сном младенца, время от времени громко всхрапывая. Его заполошной женушки в обозримом пространстве не наблюдалось, чему Марина чрезвычайно порадовалась.
Перед журнальным столиком немолодые интеллигентные супруги разгадывали кроссворд. Жена аккуратно вписывала слова в клеточки, а муж сидел рядом с бокалом чего-то прохладного.
– Разве бар днем открыт? – спросила Марина, с тоской глядя на стакан.
Ей захотелось такой же – чтобы пузырьки лопались и лед мелодично бренчал. И чтобы можно было пить долго-долго. Вот просто так сидеть под кондиционером, никуда не спешить, потягивать напиток и ни о чем не думать. Отдыхать, в общем.
И вот почему она не может так проводить время? Что ей мешает? Нет у нее выводка шумных капризных детей, нет ворчащего, вечно всем недовольного мужа, нет даже спутника, перед которым нужно стараться выглядеть хорошо, то есть наводить красоту и тщательно следить, чтобы он не пялился на других женщин.
Марина сама удивилась своим мыслям. Только что, буквально вчера, она сокрушалась, что одна, а теперь вот удивляется, почему не может проводить время по своему вкусу.
– Бар закрыт, – подтвердил муж, – но… – тут он добродушно Марине подмигнул и добавил вполголоса, что если ей очень нужно, то все можно устроить.
– А это удобно? – замялась Марина.
– Удобно, очень даже удобно! – рассмеялась жена. – Тут все так делают.
И муж пошел с ней к бару и постучал в запертую дверь условным стуком, и через пять минут Марина получила запотевший бокал с безалкогольным коктейлем. Остальное все тоже было: высокий бокал, целых две соломинки и даже кокетливый зонтик на краю бокала. И лед, очень много льда.
– Спасибо! – от души поблагодарила Марина супругов. – Забегалась по жаре… – и тут же прикусила язык.
Что за глупая привычка выбалтывать первому встречному все о своих делах! Сейчас они поинтересуются, куда она бегала, придется рассказывать про то, что она хочет поменять билет на самолет, а там уж и выпытают у нее все про паршивца Глеба.
Но супруги не стали ничего спрашивать, а углубились в свой кроссворд.
– Автор Послания римлянам… – проговорила жена и вопросительно покосилась на мужа.
– Павел, – тут же ответил муж и уточнил: – Апостол Павел.
Марина навострила уши. Тоже разговор про какое-то послание. Тут в кроссворде Послание к римлянам. Ну, про Древний Рим она знает, в школе проходили.
Надо же, как только ей понадобилось узнать про этих коринфян, или как там они называются, – так сразу нашелся человек, который про них знает. Или может знать. Случайное совпадение?
Уж слишком много вокруг нее случайностей. Но эти двое такие милые, безобидные пенсионеры, так что можно рискнуть. Уж от них никакая опасность не грозит.
Марина отпила пару глотков из бокала и смущенно обратилась к соседям по гостинице:
– Извините, что отвлекаю, но вы, случайно, не знаете, что такое «Послание к коринфянам»?
– Первое или второе? – деловито уточнил мужчина.
– Второе…
– Ну, это важный фрагмент Нового Завета… это одно из посланий, адресованных апостолом Павлом христианской общине греческого города Коринфа…
«Точно, – подумала Марина, – а старичок-то разбирается… Впрочем, я так и думала».
– А что значат цифры после этого названия? – спросила она, стараясь выглядеть не слишком заинтересованной.
– Цифры при цитировании Священного Писания означают номер главы и номер стиха, то есть строки соответствующего фрагмента.
Пришлось сидеть в холле и болтать о пустяках, пока супруги не закончили разгадывать кроссворд и не ушли, после чего Марина бросилась обратно в свой номер.
Здесь она нашла в интернете текст Нового Завета, в котором действительно без труда обнаружила Второе послание к коринфянам, а в нем – восьмой стих четырнадцатой главы.
Стих этот, или попросту строка, звучал так:
«Свет истины сияет во тьме, как драгоценный камень в сокровищнице. И кто его взыскует, должен подняться по крутым ступеням, пойти по правому пути, доколе не узрит начертание имени моего. Узревши же его, нужно смиренно преклонить колени».
Едва Марина прочла этот фрагмент, раковина, которую она положила на стол, запела – тревожно и торжественно, словно давая понять, что Марина на правильном пути.
Марина перечитала текст еще раз.
«Сияет во тьме, как драгоценный камень в сокровищнице».
Драгоценный камень…
Она вспомнила о неограненном алмазе, который нашла возле тела мертвой женщины.
Может быть, в этом тексте зашифровано сообщение, как можно найти тайник, где спрятаны остальные алмазы…
А что, похоже на правду. Ведь эта погибшая женщина, курьер, она явно чего-то опасалась, поэтому и оставила таким сложным способом сообщение. Как выяснилось, не зря опасалась.
Здравый смысл подсказывал Марине, что не нужно продолжать поиски. В самом деле, для чего ей сдались эти алмазы? Что она станет с ними делать, если даже найдет? Отдаст Феликсу? Да больно надо о нем думать. Или этому красавчику Марину? Еще чего не хватало.
Или уж идти прямо к Донне, директору гостиницы, и говорить с ней открыто, выложить на стол карты… то есть алмазы, а взамен попросить, чтобы Донна избавила ее от преследования. Ну, допустим, что Донна ей все пообещает, чтобы получить камни.
Но даже если она захочет помочь, она небось понятия не имеет, кто пытается ее, Марину, убить. Да и не поверит ей, ей никто не поверит. И говорил же Феликс, что эта Донна такая сволочь, что договариваться с ней нельзя ни о чем, она обязательно обманет и подставит. Тут Марина ему верит.
Так что лучше бы оставить все как есть, пускай они сами свои алмазы ищут.
Но какой-то злой чертик подталкивал ее: иди! Найди! Не теряй попусту время!
Вечером она не пошла на ужин, погрызла ореховых сухарей, что купила утром на набережной, надела удобную темную майку и обтягивающие легинсы, которые прихватила с собой, если будет возможность ходить в тренажерный зал. Хотела показать Глебу, что она в хорошей форме.
Как будто это его когда-нибудь интересовало, тут же усмехнулась она про себя.
И хоть не хотела она давать волю грустным мыслям, но все же подумала: что с ней не так? То есть дело даже не в мужчинах, она сама за этот год не смотрела ни на кого, даже никуда не ходила с подружками. Это ладно, но как он посмел так отвратительно с ней
