Родня - Анна Чиж-Литаш
— Александр Петрович, как же я рад вас слышать! — на другом конце телефона послышался взволнованный голос молодого человека.
— Евгений, дорогой мой друг, прошу простить меня за столь поздний звонок, но мне очень нужна ваша помощь.
— Всё что угодно!
— Судя по знакомому эху, вы всё ещё на работе?
— Где же быть холостяку, у которого даже нет собаки, как не на службе?
— Поверьте, даже если бы у вас дома плакали дети, вы всё равно сидели бы сейчас на этом же стуле!
— Ваша правда! — Евгений рассмеялся. — Чем я могу вам помочь?
— Дело вот в чём… — полковник быстро и чётко изложил события последних четырёх дней. — И сейчас у меня остаётся лишь одна ночь, чтобы найти ответы.
— Что от меня требуется? — его голос был наполнен решительностью.
— Узнайте мне полную родословную этой семьи, особенно интересуют родители моей тёти. Также я попрошу вас выяснить, где находится Антон Самойлов. Его данные я сброшу вам сейчас смс-сообщением.
— Давайте лучше по вайберу. Так нам будет удобнее с вами держать связь.
— По чем? По лабнеру? Это что такое? — полковник внимательно посмотрел на свой телефон. — Нет, давайте сообщением.
На другом конце телефона послышался приглушённый смех.
— Договорились. Сколько у меня есть времени?
— К сожалению, его нет.
— Дайте мне пару часов.
— Жду, — Виноградов благодарно посмотрел на телефон. Пролистав записную книжку, он набрал номер. На экране высветилось «Мачурский».
— Олег Викторович, добрый вечер! Прошу простить меня за поздний звонок. Мне нужна ваша помощь.
Местный начальник РОВД был давним знакомым Виноградова. В своё время полковник неоднократно помогал ему в решении служебных вопросов. За что тот был ему признателен. Поэтому сейчас оказать помощь полковнику было для Мачурского комплиментом.
— Александр Петрович, всё, что захотите. Меня держат в курсе по поводу расследования убийства ваших родственников, но пока мы не сдвинулись с мёртвой точки.
— Я знаю. Поэтому я ещё в Мозыре. У меня есть кое-какие соображения на этот счёт. Теперь мне осталось заручиться вашей поддержкой.
— Говорите, чем я могу помочь.
— Боюсь, что сегодня вам не удастся крепко поспать. Но я думаю, что завтра раскрываемость в вашем районе увеличится на один весомый пункт, — полковник нервно усмехнулся. — Поднимите ваших бойцов на ноги! Пусть они проверят все местные ломбарды. Официальные и неофициальные!
— Что мы ищем?
Александр Петрович поджал губы.
— Я и сам ещё не знаю. Вопрос в другом. Узнайте, приносил ли к ним кто-нибудь за последнюю неделю старинные драгоценности на оценку.
— Понял. Всё сделаем!
— Я сейчас подъеду в участок. У меня есть фотография возможного сбытчика. Это не точно, но вероятность велика.
— Я тоже выезжаю, — он положил трубку.
Александр Петрович быстрой походкой направился к дому. Не разуваясь, он прошёл в гостиную и включил ночник. Полковник подошёл к стене и попытался достать гвоздь из неё, на котором висел украденный семейный портрет.
— Какой же ты старый, — он пальцами отковырнул кусочек ржавчины. — Сколько же ты здесь был? Лет пятьдесят? А может быть даже больше, — Александр Петрович отошёл на несколько метров от стены и ещё раз внимательно посмотрел на неё. — Если я прав, то я гений. Если же нет, то тогда я приду к генералу и лично поблагодарю его за то, что он отправил меня на пенсию. Ибо не место таким беспросветным идиотам, как я, в милиции.
Аккуратно взяв с полки альбом с семейными фотографиями, Виноградов на цыпочках прокрался мимо спящего Беляка и вышел на улицу. Через несколько минут он растворился в свете заснеженных фонарей.
Глава 16
«Даже имея две руки и две ноги, мы все в какой-то степени калеки».
— Где ты пропадал с самого утра? Почему не поднимал трубку? — Беляк метал молнии по коридору.
— Ты ещё попроси, чтобы я дыхнул на тебя! — полковник улыбнулся, и усы приняли форму перевёрнутой радуги. — Меня Алла меньше достаёт, чем ты!
— Знаешь, в свете последних событий всё что угодно может случиться! Тебе нельзя ходить одному! А вдруг на тебя нападут снова?
— Я буду звать на помощь и позвоню в милицию!
— Не смешно! Я реально переживал!
— Мне нужно было кое-что проверить! Не смотри на меня так, пока ничего не скажу, — полковник аккуратно повесил куртку на вешалку. — Где семейство Филипповых?
— Все спят. Влад вчера изрядно выпил на поминках. Так сказать, глушил боль в сердце. Это я цитирую твою сестру Юлю.
— Ясно. Это хорошо, — Виноградов прошёл в кухню и поставил чайник на огонь. — Ой, мороз, мороз! Бррр!
— Где ты был? — Беляк снова оказался рядом с полковником.
— У любовницы! Только не ревнуй!
— Не смешно! Какие у нас планы на сегодня?
— О! Планы у нас грандиозные!
— В смысле? Кстати, Филипповы уезжают после обеда.
— Никто никуда не уезжает, — Александр Петрович грел руки над чайником.
— В смысле?
— Когда они проснуться, передай им, что ровно в три часа дня я буду ждать всех здесь. Скажи, чтобы никуда не расходились.
— Сам скажи! Они меня не послушают.
— Послушают! Ты им для пущей убедительности удостоверение покажи, и тогда они точно поверят, — полковник сделал несколько глотков горячего кофе. — Ай, как горячо! Кажется, я обжёг язык!
— Не спеши! А то останешься шепелявым на всю жизнь!
— Мне кажется, я стал бы ещё более очаровательным! — полковник взял графин с холодной водой и разбавил горячий кофе.
— Что ты делаешь? — Беляк скривил губы, — перестань издеваться над кофе! Это же помои!
— Не лучше, чем твоя апельсиновая бодяга!
— Какая ещё бодяга?
— Коньяк с соком! Извращенец! — Виноградов тщательно перемешал кофе и сделал глоток. — Вот теперь в самый раз!
— Подожди, а почему я должен им сказать? Ты куда опять намылился? Я с тобой! — Сергей Васильевич перегородил дверной проём в кухне.
— У меня ещё кое-какие дела!
Беляк отступил в сторону. Он знал, что друг не шутит. Они курили на кухне, периодически нарушая тишину фразами про погоду и последние события, которые увидели по телевизору вчера вечером. Сергей Васильевич знал, что Виноградов снова нашёл ответы на все вопросы.
— Я сейчас позвоню Юле. Они тоже приглашены, — Александр Петрович потушил окурок в пепельнице и посмотрел в окно. — Чертовщина! Я снова пропустил рождественские деньки и новогоднюю суету. Я проклинал себя каждый раз, когда не мог из-за работы приехать домой к семье и нарядить ёлку. И на пенсии пообещал себе, что не пропущу ни одного вечера. И вот опять я обманул себя. Хорошо, что я не пообещал Алле, иначе я бы не был здесь.
— Я всё ещё
