Не лучшее время для убийства - Юлия Евдокимова
Саша забыла о холоде, уселась в кресло и зачитала Галине вслух следующую запись:
«Этот молодой человек отверг мою идею об использовании ткани тутового дерева для маскировки картины. А ведь мне подсказал ее уважаемый антиквар! Что ж, значит моя идея просто глупость».
«Какой странный молодой человек, но как он талантлив! Я не хотела брать картину, но он так разволновался, я побоялась, что у него случится приступ, и взяла.»
«Эта девица имела наглость позвонить мне и потребовать картину обратно! Рассказывала о ее ценности для фонда. Но картина принадлежит художнику, и он вправе подарить ее мне. Если она так нужна фонду, я готова отдать деньги, но эта девица и слышать не хочет! Она начала хамить, и я ясно дала понять, что картина моя и я не собираюсь ее возвращать.!»
– Значит, картина действительно была здесь! Забирай тетрадь, пора ехать к нотариусу.
– А может, ты одна съездишь, я пока дочитаю, а может еще что-то найду, осмотрю стол.
– Хорошо, я не долго!
Прошло около получаса, Саша дочитала тетрадь, в которой не было больше ничего интересного. Порой Иволгина писала очень быстро и почерк становился непонятным, порой снова возвращалась к красивым завитым буквам.
Чтобы глаза отдохнули, Саша подняли их к окну. В этот момент снаружи промелькнула какая-то тень. Наверное птица, они только что галдели в саду.
Ни с того, ни с сего появилось чувство страха. Захотелось выйти из холодного дома на свет, девушка поднялась, взяла тетрадь, лучше она подождет Галину в дворе.
На крыльце Саша повернулась, чтобы захлопнуть дверь, но тут перед ней словно из-под земли выросла фигура в черном.
Под низко надвинутым капюшоном виды лишь глубоко посаженные темные глаза, дальше лицо скрывает обычная медицинская маска. Незнакомец прижал девушку к двери, его руки сжали горло. Саша дернулась, но руки сжимались все сильнее и перед глазами вспыхнули яркие искры. Ну уж нет! Саша, хрипя, ударила коленом в пах. Мужчина вскрикнул, ослабил давление на горло, и Александра со всей силы врезала ему кроссовкой по лодыжке. Мужчина потерял равновесие, повалился в сторону, девушка пнула еще раз. Он упал на ступени, ударившись затылком.
Несколько секунд Саша пыталась отдышаться, ничего другого она делать не могла. Ей казалось, что она никогда больше не сможет вдохнуть достаточно воздуха, но в конце концов дыхание выровнялось. Шарф и крутка спасли ее, летом она бы столько на продержалась. Затяни мужчина шарф, и она бы не выжила, но он, на Сашино счастье, схватил ее за горло руками.
Мужчина лежал на пороге и не подавал признаков жизни. Не убила же я его! Саша покрылась холодным потом. Он дышит? Девушка наклонилась, и откинула капюшон, опустила маску, сильно дернув ее вниз, потом отпрыгнула подальше, побоявшись, что он притворяется и сейчас схватит ее снова.
Лицо его совершенно не знакомо. Лет пятидесяти, редкие волосы, бледное впалое лицо и полные губы, кого-то ей мимолетно напомнившие. Он застонал, попытался подняться, и Саша рванула бегом на улицу.
Нужно срочно попасть в людное место или на оживленную дорогу! Она добежала до поворота, завернула за угол и чуть не угодила под колеса автомобиля, спасла ее лишь маленькая скорость машины.
Водитель выскочил, бросился к девушке.
– Алессандра?
Услышав свое имя, она рванулась в сторону, но ноги не держали, и она рухнула прямо в руки водителя.
Очнулась девушка, чувствуя легкие похлопывания по щекам. Сфокусировалась на знакомом лице, но никак не могла вспомнить, откуда его знает.
– Алессандра, вы меня помните? Я доктор Ардинги. Что случилось?
– Что вы здесь делаете?
– Еду осмотреть Джузеппину, ее выписали из больницы, и так как она под домашним арестом, я еду к ней. Я должен подготовить заключение для полиции. Вы чудом не попали мне под колеса! Ну-ка посмотрите на меня. Стоять сами можете?
– Стою, вроде. – Ноги еще дрожали, но уже не подкашивались. Обернулась – преследователя не видно.
– Посмотрите сюда. Сколько пальцев?
– Да в норме я, в норме! Меня чуть не задушили.
Глаза дотторе Ардинги полезли на лоб.
– Кто? Что случилось?
Саша рассказала, как возле дома Иволгиной на нее напал неизвестный. Надо звонить в полицию!
– Я думал, вы имеете отношение к полиции.
– Я? Нет. Я просто дура.
Саша достала телефон, который тут же зазвонил в ее руках.
– Галина, ты не представляешь… – начала Саша, узнав номер, но Галина прервала ее:
– Саша, срочно привези к нотариусу тетрадь Иволгиной.
– Зачем?
– Просто привези.
– Я собиралась звонить в полицию, тут такое произошло…
– Не надо никуда звонить. Просто привези тетрадь. Сейчас. Срочно. Все потом.
– Что такое? – Врач увидел ее озадаченное выражение лица.
– Не знаю, но что-то не так. Звонила моя приятельница, велела срочно привезти тетрадь к нотариусу. Вы можете меня отвезти? Нотариус здесь недалеко, по пути в Сан Миниато.
– Конечно, садитесь. И расскажите наконец, что происходит. Это связано с тем делом, по которому проходит Джузеппина?
– Нет. Дотторе…
– Меня зовут Вьери.
– Как?
– Вьери. Старинное тосканское имя, сейчас оно встречается редко. Даже в семье Медичи был предок по имени Вьери.
– Красиво… Так вот, дотторе… то есть Вьери… – И Саша рассказала историю с убийством Иволгиной, про аферу с картинами. На самом деле косвенно все связано, и то дело, из-за которого чуть не погибла Джузеппина, и нападения Душителя. Все крутится вокруг одних и тех же людей, вокруг фонда и семьи Аньези. Вроде и разные дела, а люди все между собой связаны. Какой-то тесный мирок, в котором совершено несколько преступлений. Вот так бывает в жизни… как будто одно злое деяние тянет за собой другое.
– Через пару дней Рождество, – сказал Вьери. – Совсем не подходящее время для убийства.
Саша где-то уже слышала эту фразу, а может, говорила это сама, но забыла. Действительно, вокруг елки, колокола, радость наступающего праздника, ожидание волшебства… как можно погружаться в черные мысли?
– Вы психиатр… скажите, неужели так бывает, что человек вот совсем не здесь, совсем овощь – и вдруг он выныривает их этого состояния и становится нормальным?
– А что с этим человеком?
– Вроде Альцгеймер… или деменция.
–Я не могу сказать, не видя пациента, но существует несколько видов той же деменции, и это нормально. Беда в том, что со временем все станет только хуже, улучшений не будет.
Саша вздохнула. Счастливого конца в истории любви Галины и Клименте не случится. Но, как бы грустно это не звучало, может, так и должно быть?
Вот и нотариальная контора.
– Хоть узнаю, как зовут нотариуса. – Саша посмотрела на витую табличку на двери. «Эдоардо Мореллески».
– Я вас одну не отпущу.
– Ничего страшного, он же нотариус.
– Сделаем так. Наберите мой номер и оставьте телефон включенным. Я пока останусь здесь, на углу, сюда видеокамера не достает.
– Дотторе,
