Леди в черном - Елена Ивановна Логунова
Крайне своевременно пробившийся из-за туч луч солнца осветил блестящий шлем, и тот засиял, как начищенный самовар. Ахиллес приосанился, алые перья взвихрились.
– Классный шлем, но не киношный, – с ноткой сожаления отметил Слава. – В фильме перья гребнем были, а тут двумя метелками.
– Это как раз исторически достоверно, так и выглядели гладиаторские шлемы, – успокоила я. – Не видел картину «Старец Приам умоляет Ахиллеса выдать ему тело сына Гектора»? Там шлем представлен на переднем плане и хорошо видны два прутика, похожие на рожки с отверстиями, в них вставлялись перья…
– А вот и наша красавица! – Слава меня не дослушал. – Смотри, какую кралю я нашел, четыре ночных клуба обшарил…
– Мужественно выдержал пытку стриптизом, – съязвила я.
На помосте появилась Брисеида – на редкость фигуристая дева в живописных лохмотьях короткого белого хитона, мало что скрывающих. Деву влекли два кудрявых смуглых хулигана с такими рожами, что даже у меня кулаки зачесались. Красавица слабо сопротивлялась, ее локоны и телеса интересно колыхались. Ахиллес, не будь дурак, заметил эту прелесть, вступился за деву и эффектно, как в индийском кино, накостылял древнегреческим хулиганам, двумя ударами с обеих рук отправив их в нокаут. Зрители зааплодировали, Брисеида приободрилась, закинула за спину волосы, призывно облизнула губы.
– Сейчас будет приватный танец? – предположила я.
– Не надо пошлить, – осадил меня режиссер. – Сейчас будет любовь с первого взгляда. Видишь, Ахиллес руку к нагрудной блямбе прижал? Это стрела Амура пронзила его мужественное сердце. Сейчас он подойдет к прекрасной Брисеиде…
Ахиллес Иванович мелким голубиным шагом обошел Брисеиду Батьковну по кругу и за ее спиной показал большой палец, давая понять, что весьма доволен увиденным. Публика поддержала его выбор одобрительными возгласами. Красавица сначала потупилась, а потом стрельнула из-под завесы кудрей таким взором, что Ахиллес снова непроизвольно помассировал грудь – пока свою, но было ясно, что это только начало полномасштабного рукоприкладства.
Под громкие хлопки, улюлюканье и свист герой увлек красавицу в шатер, полог которого тут же опустился, как театральный занавес. Понятным намеком на дальнейшее развитие событий содрогнулась матерчатая стена, звучно скрипнули под тяжестью упавших тел доски помоста, раздался и сразу стих испуганный женский взвизг.
– И он закрыл ей рот страстным поцелуем, – резюмировал довольный Слава, явно цитируя собственный сценарий. – На этом все, публика может расходиться.
– Тогда я сбегаю в Эдем, поснимаю там? – сунулся к нам оператор.
– Снимай что хочешь, кроме трусов, – разрешил ему повеселевший режиссер.
Про трусы он зря сказал, в Эдеме их не носили. Мускулистый Адам на радость публике принимал позы культуриста в одной набедренной повязке из пышной гирлянды плюща, а Ева красовалась в сетчатом купальнике, на который в стратегических местах были пристроены три лопушка.
Женька принялся так и сяк снимать эту рай– скую наготу, а я засмотрелась на льва, возлежащего рядом с меланхоличным ангорским кроликом. В повседневной жизни лев был шарпеем, а в честь праздничка принарядился в подобие лохматой шапки-ушанки – на близорукий взгляд с прищуром та могла сойти за гриву. А вот апельсиновое дерево было настоящим, только плоды на нем кто-то раскрасил под краснобокие яблоки, и у корней в кадке свернулся натуральный удав, некрупный, чуть толще поливального шланга, и почему-то яркого цыплячьего цвета.
– «Безногий желтый земляной червяк»[4], – пробормотала я.
– Мир Маугли, кстати, тоже заявлен в программе, – сообщил мне Женька, осторожно потыкав в удава пальцем, чтобы тот как-то попозировал, а не валялся, как неживой. – Он где-то рядом с племенем Аватара. Организаторы предусмотрительно развели цивилизации – экологические направо, технологические налево.
– Во избежание обострения идеологической борьбы? – догадалась я.
– Ага. Но… – оператор ориентировался ухом на усиливающийся шум. – Кажется, у них не получилось. Ты слышишь?
Я слышала.
С пустыря за кустами доносились глухие и звонкие звуки ударов, натужное кхеканье и выкрики: «Бей уродов!» и «Мочи придурков!».
Несмотря на все усилия миротворцев-организаторов, избежать войны миров не удалось.
Глава 5
Ничто не стоит нам так дешево, как вежливость. И ничто не обходится так дорого, как ее отсутствие.
У Ивана Коровина, вопреки ожиданиям, выдался неважный день.
Он рассчитывал как следует повеселиться и в кои-то веки предстать перед публикой в лучшем виде: с расчесанной бородой, красиво золотящейся поверх серебристой кольчуги, в островерхом шлеме, добавляющем добрых двадцать сантиметров роста, с двуручным мечом, который хилым хипстерам не поднять.
В повседневном прикиде – без меча и доспехов – Иван им проигрывал, поскольку его борода имела немодную форму «лопатой», кривоватые ноги плохо смотрелись в укороченных узких штанишках, а тесные пиджачки трещали на квадратном торсе, как лабораторный халат доктора Брюса Беннера на Халке. При росте сто пятьдесят четыре сантиметра Коровин весил почти девяносто кило и в состоянии покоя больше всего походил на массивную тумбу. Но в образе воина клана Длиннобородых он был вылитый Дурин, а это знатное имя! Его носили аж семь королей гномов.
К несчастью, этим утром Настюха, подруга Ивана, настойчиво пожелала добавить мужественному Дурину гламурной красоты и уговорила его в последний момент подзавить бороду плойкой. И, конечно же, в спешке сожгла ее! Пришлось срочно откромсать подпаленный конец ножницами, отчего борода сделалась существенно короче, что сильно повредило образу. Вот отчего предводитель Длиннобородых был не в духе и при встрече с представителями иной расы не проявил той изысканной вежливости, которую гномы традиционно демонстрировали в высоких собраниях. В быту-то они всегда были ребятами простыми и словесным узорам тонкой дипломатии предпочитали добрый удар кувалдой.
Иван и сам не понял, почему он выплеснул свое дурное настроение именно на Аватара. Ну долговязый чувак – на’ви пополняли свои ряды исключительно баскетболистами, ну синий весь, и что с того? Пусть себе живет, лишь бы подальше.
Но этот конкретный цветной застил Ване белый свет. Буквально! Встал, синекожая орясина, так, что невысокий гном полностью скрылся в его тени. А Иван как раз подставлял лицо весеннему солнышку, чтобы подзагореть: боевой гном – это не мирный житель подземелья, его томная бледность не красит.
– Слышь, мокрохвостый? Отвалил бы ты! – рыкнул Коровин на Аватара.
– Слышь, бородатый? – издевательским тоном отозвался синекожий верзила, перекинув из одного угла рта в другой сочную травинку. – Не пошел бы ты… в
