Измена. Развод. Смерть - Елена Казанцева
Следователь — мужчина лет сорока, высокий и мощный, такой одной левой уложить может. Они с Богданом здороваются и жмут друг другу руки.
А я замираю на стуле, боясь услышать приговор.
И вот он произносится!
— Василиса Александровна, сегодня ночью была убита гражданка Смирнова Марина Павловна, и у нас есть подозрения, что вы причастны к ее убийству, — и у меня от страха колени трястись начинают. — Ее убили ножом, возможно, с вашего набора, в руках у нее зажат кусок ткани, возможно от вашего платья.
— Но сегодня ночью Василиса Александровна точно никого убить не могла, — берет слово Богдан. — Вчера в баре в районе шестнадцати часов ей что-то подсыпали в бокал, я ее нашел в состоянии наркотического опьянения и увез к себе домой, вызвал доктора, он подтвердит. Всю ночь Василиса Александровна провела у меня, квартиру не покидала, можете взять записи с камеры в подъезде.
— Кхмммм, — следователь явно озадачен. — У кого еще был мотив убить гражданку Смирнову?
— У моего мужа, они делали ЭКО в клинике «Эдельвейс», и Марина изображала из себя беременную, хотя беременность у нее закончилась абортом, — блею я, у меня внутренняя дрожь, мозги совсем не соображают. — А где убили Марину?
— На тропинке, что ведет от вашего дома к озеру, — сообщает мне следователь, и от слов мне становится еще хуже. — А когда вы вашего мужа видели последний раз?
— Живого? — спросила и смотрю на реакцию, но на лице следователя невозможно прочесть эмоции.
— Да, живого.
Я в голове прокручиваю календарь, вспоминая, когда мой муж являлся ко мне на порог живым и здоровым. И выдаю дату следователю.
— О чем вы говорили?
— Он просил меня опознать следующий труп, подтвердить, что это он, — у следователя на миг промелькнула эмоция на лице, но так быстро, что я не успела даже понять, что это было.
— Однако, какой у вас интересный муж, — он вдруг расслабился и улыбнулся. — Зачем это ему?
— Видимо, он решил скрыться от кредиторов, у него проблемы в бизнесе…
И мне приходиться рассказать все, что за эти недели узнала я о своем непутевом муже. А так же о краже денег Мариной.
В конце беседы мне дают подписать показания и выдают ордер на обыск. Хоть я не в чем и не виновата, но обыск в моем доме они должны провести.
Мы снова едем в коттеджный поселок. Теперь я понимаю, почему соседки так странно на меня смотрели. Решили, что я убийца.
Обыск проходит быстро. В корзине для грязного белья находят мое платье с алыми маками, у него оторван карман, на платье следы крови. В столе как раз не хватает одного большого ножа.
Меня явно подставили. Вот только просчитались немного. У меня алиби.
Замки с дверей снимают. Эксперты их разглядывают и предварительно говорят, что возможно их вскрыли с помощью дубликата ключей.
Следователь чешет затылок.
Столько наворочено, что, кажется, в этом всем просто не разобраться.
А я в десятый раз благодарю Богдана, ведь если бы я из бара приехала домой, то сидела бы сейчас в камере. Пойди, докажи, что ты не индюк!
Все доказательства собраны, эксперты и следователи собирают все свои чемоданы, грузят все в машины и уезжают. Любопытные соседи разбредаются по домам. Представляю, какие сплетни поползут завтра по городу. Но мне все равно.
Богдан отзванивается в фирму, что ставила замки, те обещают приехать в течение часа. А пока мы с Богданом идет пить чай на кухню.
И тут в дом вваливается Вера с детьми, с котомками, с перекошенным от ужаса лицом.
— Васька, мне сказали на КПП, что к тебе полиция приезжала, — орет Вера с порога. — Обыск был!
— Вер, ты только не истери, ладно, — успокаиваю я подругу. — Вчера ночью убили Мариночку.
И Верка бледнеет и оседает на пол. Я хватаюсь за стакан с водой, Богдан поднимает Веру на руки и несет на диван. Я срочно капаю ей успокаивающих капель и бегу к дивану. А Вера пустым взглядом смотрит на меня.
— Вась, Вась, они тебя заподозрили…
— Вер, у меня алиби, успокойся, — глажу ее по рукам. — Вера, а ты вчера куда уехала?
Она смотрит на меня пустым, стеклянным взглядом, потом в ее глазах появляется осмысление.
— Вась, вчера позвонила свекровь, сказала, что у нее поднялось давление, а Володька на работе на сутках, вот мы и поехали к ней с мальчишками.
— Уф, хорошо, значит, у нас у обоих алиби, — выдыхаю я. — Дом стоял пустой, вот они и провернули с уликами все. Как только не поняли, что меня дома нет?
— Вполне возможно, что улики подкинули поздно ночью, решив, что ты спишь, — Богдан задумчиво смотрит в угол. — О том, что у тебя будет алиби, они точно не предполагали.
И тут раздается звонок.
Я иду к дверям, думая, что приехали рабочие для установки замков, но в дверях стоит Ната. Сука! Как всегда красивая, в роскошном шелковом кимоно и белых расклешенных брюках, с ярким макияжем и брендовой сумкой на руке, у меня всегда было ощущение, что Ната даже мусор выносила при параде.
— Вася, — удивленно тянет она. — А ты как здесь?
Она хлопает ресницами и жамкает ручки у сумочки.
— А ты кого хотела увидеть? — не менее удивленно спрашиваю я.
— Ну, вроде у тебя Вера была, — еще медленней тянет она.
— Да и сейчас есть, — проходи, и я приглашаю ее внутрь.
— Ты чего приперлась? — налетает на Нату Вера.
— Я хотела поговорить, — Ната не сводит с меня глаз.
— Говори быстрее и уматывай! — рычит на нее Вера.
Вера бросается меня защищать, хотя самой Вере Ната ничего не сделала.
— Нуууууу, — Ната растягивает слова, словно не знает о чем говорить и пытается придумать на ходу. — Ну, я хотела узнать, как вы тут.
— Ничего умнее не придумала? — рычит Вера.
И тут из кухни выходит Богдан. Ната сразу тушуется и делает шаг ближе к двери. А он внимательно смотрит на нее. Сейчас идет какая-то игра взглядов, словно на поле сошлись противники.
Но этот невольный поединок прерывается, приезжают рабочие для установки замков. На всю эту кутерьму Ната смотрит очень внимательно, а потом, не попрощавшись, покидает дом.
— Ты знаешь полное имя данной особы и номер ее авто? — вдруг спрашивает Богдан.
— Конечно, — и называю ему ее полное имя и серийный номер
