Ананас на ёлке - Дарья Донцова
Подруга показала пузырек.
– Хорошо, начинаем. Работаем по инструкции. Читай, что делать надо.
– «Расстелите на полу антикракозябровый плат», – зашептала Марина и протянула мне кусок материи.
Я быстро выполнила указание и вдруг вспомнила:
– В сериале они тоже изгоняли сущность. Взяли похожий платок, а чертовщина как прыгнет на людей из него! Жуть! Всех поработила!
– В нашей подстилке никого нет, – прошептала подруга и продолжила: – «Поставьте красную свечу на северный угол платка». Это какой? Здесь четыре уголка.
– Наверное, надо понять, какая часть материи лежит лицом к северу, – предположила я.
– У ткани нет лица, – захихикала Мариша. – И как определить, где в комнате север?
Мы обе застыли в молчании, потом я еще раз посмотрела на то, что лежало на полу, и обрадовалась:
– Смотри, буква «N»! Она определенно означает «норд».
– Точно! – подпрыгнула Марина. – Ставим туда красную свечу, синюю – на юг, зеленую – на восток, оранжевую – на запад. В центр помещаем особую емкость с пятью кусками положительно заряженного энергетического сахара и золой от сожженных рогов бермудского кузнечика. Зажигаем фитили, берем пузырек. В каждую ноздрю по шесть капель. При этом надо читать молитву.
– Название написали? – задала я резонный вопрос.
– Не написали. Ты знаешь какую-нибудь?
Я напрягла память.
– «Санта Мария»!
– Она католическая, – хихикнула Марина, – нам нужна православная.
– Посмотрю в интернете, – сообразила я и вытащила телефон. – Вот тут объяснение на портале «Заговоры, обряды»: «Если надо произнести молитву, а вы нехристь или не знаете, какая у вас вера, говорите: «Молюсь, молюсь». А кто капать должен?
– Конечно, жена, – удивилась вопросу Марина и продолжила: – «Потушите свет. Используйте изгнатель Кракозябры только при свечах».
Я щелкнула выключателем.
– Начинаю, – пробормотала Марина, – начинаю, начинаю, начинаю…
– Уже начни в конце концов! – не выдержала я.
– Темно, – пожаловалась верная спутница жизни Дегтярева, – не вижу, куда капать. О! Попала. Раз, два, три…
Дегтярев чихнул.
– Сначала, – вздохнула его жена. – Раз, два, три, четыре…
– Стой! – зашипела я. – Надо всего шесть капелек.
– Я четыре только сделала, – донеслось в ответ. – Пять…
– Ты забыла, что три он получил раньше. Итого восемь.
– Шесть! – объявила Марина. – Ура!.. Ты не слышишь шорох?
– Вроде тихо.
Глаза подруги стали как у совы.
– Помогите…
– Что случилось? – вздрогнула я.
Мариша молча показала пальцем туда, где располагались ноги ее мужа. Шерстяной плед тихо зашевелился, потом приподнялся, и из-под него высунулась башка с черными длинными волосами. Мы с подругой не сговариваясь рухнули на пол, одновременно засунули головы под кровать, на которой мирно посапывал Дегтярев, и попытались залезть под нее.
– Растолстела ужас как, – пожаловалась Марина.
– Мой вес не изменился, – пропыхтела я, – но есть пространства, в которых даже кошка застрянет.
– Слышишь чавканье? – прошептала Марина.
– Да, и хрумканье. Кто-то что-то ест! – после небольшой паузы ответила я, вытащила голову, чуть приподнялась и обомлела.
В середине платка среди горящих свечей сидела Кракозябра и пожирала положительно заряженный энергетический сахар вместе с золой от сожженных рогов бермудского кузнечика. Черные волосы не давали увидеть ее морду, а тело я не рассмотрела от ужаса.
– Скажи мне, что там происходит? – взмолилась Марина.
– Кракозябра лопает рафинад! – прошептала я, леденея от холода, который вдруг заполнил спальню.
– Что теперь делать? – занервничала подруга. – Его следовало утром бросить Дегтяреву в любую жидкость, которую он выпьет.
Я затряслась в ознобе.
– Она уходит! В дверь! Исчезла.
– Кто тут? – донесся из постели голос полковника.
Я вмиг упала лицом в пол и замерла. Кровать заскрипела, Дегтярев захрапел.
– Собери платок и свечи, – зашептала Мариша. – Их надо будет потом сжечь в таком месте, где не ступала нога человека.
Я отползла в нужном направлении, живо выполнила задание.
– Нам удалось изгнать из полковника Кракозябру, – закряхтела супруга толстяка. – Она вылезла из-под одеяла и смылась.
– Но она просто убежала, своими ногами. Не рассыпалась, не превратилась в пыль, не улетела. Целехонькая утопала.
– И что? – не поняла проблему Марина.
– Вдруг гадость вселится в кого-нибудь другого?
– Ура! – заликовала шепотом подруга, выползая из-под кровати. – Освободила голову. Уши мешали, но я догадалась их загнуть. Не волнуйся, в руководстве к обряду изгнания указано, что выпихнутая из кого-то нечисть навсегда покидает дом. Понимает, что ей там не рады.
– Наконец-то хорошая новость, – улыбнулась я. – А как ты ухитрилась загнуть уши? У меня они так не сворачиваются.
Подруга начала осматривать спальню.
– Ладонь под кровать просунула и пальцем ухо прижала. Главное – ничего не забыть здесь.
– Вроде все сложила.
Мы на цыпочках пошли к двери спальни.
Марина остановилась.
– Давай посмотрим, что у него под шапкой?
– Не надо, – возразила я.
Подруга продолжила путь к двери.
– Тебе не любопытно?
– Любопытно, даже очень, – призналась я, – но нехорошо стаскивать головной убор с человека без его согласия. Вдруг он проснется? Представь, что тогда случится!
Мы вышли в коридор, Марина начала спускаться по лестнице, тихо говоря:
– Ты права, не стоит тайком с Саши головной убор сдергивать.
Глава двадцать четвертая
– Всю ночь снилась чушь, – пожаловался за завтраком полковник, – прямо галлюцинации какие-то. Пахло горящей свечой! Шепот! Стук! Шаги! Хрумканье! Сопение!
– Барабашка завелся, – с умным видом сообщила Нина. – Всегда домовому перед сном ставлю блюдечко с угощением. Вечером оно полное, утром пустое. Нравятся ему печеньки.
– Что-то с погодой не так, – сделал вывод Собачкин. – Вчера заснул после ужина, домой не уехал.
– И я тоже свалился, прямо вырубило, – прибавил Кузя. – Смутно помню, как меня кто-то по коридору в гостевую комнату тащил.
Нина поместила в центр стола блюдо с сырниками.
– Вы ели пшенную кашу, а мы с Дарьей и Мариной ее не трогали. Вероятно, что-то не так с крупой.
– Или курага с изюмом странные, – быстро добавила наша повариха. – Хучик, не царапай мне ноги. Афина, убери морду со столешницы, все равно ничего не получишь. А где Мафи? Может, она заболела? Обычно, если еда на столе, пагль тут как тут. И вроде вчера ее не видела.
– Наверное, утащила уже что-нибудь и ест в бане, – засмеялся Сеня. – Мафуня – великий мастер спортивных дисциплин тыринга, драпинга и жралинга. Нет ей равных на этом поприще. Все хорошо с собакой, просто сперла вкусное и лакомится в одиночестве.
– Хватит болтать о ерунде, – остановил беседу Дегтярев, – пора делом заняться. Идем в офис. Дарья нам расскажет, как она провела вчерашний день.
Мы с Мариной одновременно втянули головы в плечи. Полковник встал и пошагал в прихожую, Сеня и Кузя поспешили за ним.
– Мне надо посуду помыть, – сказала подруга, которая не хотела попасть мужу под горячую руку. – Дашуля, отправляйся без меня
