Искупление – Дорога к жизни - Влад Сэд
Слегка пошатываясь, я дошел до забора, которым была огорожена поляна-парковка и остановился перед импровизированными воротами в виде двух высоких деревянных столбов, стоящих по обеим стороны. На верхушке каждого из них была вырезана голова какого-то древнего воина. Судя по остаткам облупившейся краски, когда-то давно они были еще и раскрашены. Тот что слева от меня был похож на древних славянских богатырей – широкое прямое лицо, с густой бородой, в остроконечном шлеме. Второй же казался прямой ему противоположностью – лицо скуластое с узкими глазами, без бороды, а шлем у него был более широкий и округлый, что выдавало некое азиатское происхождения этого воина. Стражи этого места строго смотрели на меня, как бы спрашивая: «Кто ты такой и что ты принес с собой в это место?» Будучи слегка разгоряченным от выпитого коньяка, я остановился перед ними и откланявшись, поднял свои руки к небу. А затем я громко крикнул этим деревянным истуканам: «Пропустите меня, о стражи этого места. У меня с собой только самые добрые намерения. Ведь самое лучшее что может быть у человека это его жизнь и свобода». Стражи конечно же ничего не сказали мне в ответ, лишь все так же строго и беспристрастно смотрели на меня.
«Эх, жаль телефона украли, так бы хорошее вышло сэлфи», – подумал я. Мне вдруг стало легко и свободно на душе. Теперь я точно понял, что иду верной дорогой. Я вспомнил, что Дима как-то раз отправлял мне с одним из своих писем два фото: на первом из них была видна вершина горы в тумане, на втором как раз вот эти самые стражи ворот.
Почему же я так упорно шел в то странное и непонятно место? Все просто. Мне очень важно было встретиться с Димой, чтобы наконец выговориться, излить ему свою душу, да и просто чтобы пообщаться с кем-то кто знает о тебе больше, чем позволено знать знакомому, близкому человеку или даже родственнику. Диме я, как никому другому, мог открыться, не боясь быть осмеянным или уличенным в чем-то. Так издавна, еще со студенчества повелось между нами. Мы были что называется соулмэйты. Но потом все резко изменилось. Возможно, причиной тому стало то, что сам Дима уже давно перестал являться частью обычной человеческой жизни. Он внезапно исчез из нее несколько лет назад, словно оказавшись в параллельной реальности, где все интересы и потребности обычного человека выглядели глупыми и нелепыми. Друзья и знакомые очень быстро позабыли о Диме, поэтому он остался один. А вскоре и вовсе уехал жить сюда, в эту закрытую от всего мира не то лечебницу, не то секту в горах. Маман Димы всегда очень хлопотала за него, поэтому была несказанно рада тому что смогла наконец скинуть с себя это бремя и быстро успокоилась, к тому же у нее были другие дети от разных мужчин, судьбу которых нужно было тоже как-то устраивать. Вот поэтому единственным человеком, кто хоть как-то напоминал Дима о существующей реальности, остался я. Делал я это конечно нерегулярно, часто забывал даже про его дни рождения. Иногда бывали даже периоды когда я думал вообще прервать с ним всякое общение. Но что-то останавливало. Возможно мне надоело писать Диме письма и вот я здесь, сам пришел к этой горе.
Подниматься вверх по склону горы оказалось тяжелее, чем я думал. Мои ноги, отвывшие от нагрузки за долгие годы сидячей, офисной жизни, быстро налились тяжестью и плохо слушались. Я стал делать частые остановки, при этом все больше задумываясь о том чтобы вернуться обратно. Но все же я отметал эти мысли как трусость, поэтому упрямо двигался вперед и вскоре на моем пути из-за высоких деревьев стали показываться очертания какого-то небольшого, белого здания. Пройдя еще несколько десятков метров, я наконец вышел из леса на большую поляну, покрытую зеленой, коротко подстриженной травой и остановился в изумлении. Я уже давно не видел такой ярко-зеленой травы как в этом месте, поэтому мне было даже немного жаль давить ее своими кроссовками. Мне захотелось разуться и пойти по этой поляне босиком. Другого пути просто не было. На другом конце этой поляны находилось то самое загадочное белое здание. Видимо это и была та «дурка на горе» о которой говорил таксист. Первым делом я решил подойти к этому зданию и рассмотреть его получше. Оно оказалось сложенным из камней, покрытых известью и чем-то напомнило мне храм где-нибудь в горах Кавказа, только с тем отличием что в самом его центре, где обычно должен возвышаться купол, располагалась просто небольшая башенка. Вокруг этого места я не увидел столь ненавистных мне, каких-либо заборов, оград и решеток. Наверное, в этом и было основное отличие этого заведения от других, разного рода больниц и лечебниц. Сюда люди приходили и уходили только добровольно. Никто не заставлял их быть здесь и что-то делать. Позади белого здания виднелось несколько небольших, аккуратных, одноэтажных деревянных домиков, к каждому из которых были выложены аккуратные дорожки из камней. Я не знал, стоит ли мне идти только по этим дорожкам или просто пойти по траве напрямую, но в итоге решил срезать и двинулся к ближайшему домику. Внезапно на моем пути показались первые обитатели этого места. Я увидел группу людей, одетых во все белое, которые вышли из леса и двинулись по центральной, широкой дорожке, ведущей в сторону большого, белого здания. Они шли друг за другом, плотно, почти что след в след. Меня поразило то спокойствие и монотонность, с которой они шли. Наверное им часто приходилось ходить одной и той же дорогой, поэтому наверное свой путь они могли проделать даже с закрытыми глазами. Я решил обратиться к
