Анатолий Галкин - Барышня с дипломом
– Но чуть не убили журналиста, который был на моей стороне.
– Верно! Вы, Заморов, решили пожертвовать молодым красивым парнем ради своей победы. Вы решили бросить тень на меня, но не вышло! Народ не обмануть… Но зачем вы решили убрать адвоката из Москвы?
– Я ее убил?
– А кто же еще! Вы посмотрите на него. Он еще пытается оправдаться.
Команда телевизионщиков была в восторге. Шоу получилось отличное. Правда, Сергей Заморов оказался плохим бойцом. От взрыва в гостиничном номере он попытался перейти к экономике, к жизни города, к строительству дорог, но все это получалось вяло и трусливо. Как будто он уклонялся от ударов Гуркова… А тот наступал активно:
– Я сделаю всех богатыми и счастливыми. У всех будет работа и достойная зарплата. Я добьюсь, что через наш город пройдет трасса международного значения!
* * *Эту передачу смотрели все, но только Лощинин понял ее смысл. Он вытащил из портфеля папку с документами по Комбинату. Там были листочки с планами участка на берегу Угорки. Их было два варианта. В одном – через речку был нарисован мост, а вся территория завода детского питания разделена на две части: корпуса справа, корпуса слева, а по центру прямая трасса, которой пока еще нет.
Лощинин разложил это добро на столе.
– Теперь понятно?
– Нет.
– Вот и я не понял. Но я уверен, что Денис Носов сидит из-за этого документа… Пора нам эвакуироваться. Не то Докторов и в самом деле нас замочит. Эти бумажки не тысячи долларов стоят. Здесь речь о десятках миллионов.
* * *Ким разместил всех в своем доме. Это было немножко нахально – из окон второго этажа было рукой подать до ресторана «Таганка». И именно до кабинета, который был штабом Гуркова.
Они не собирались оставаться здесь долго. Лощинин с Жуком готовились к последнему и решительному бою, а Ольга работала по особому плану.
Очень недоверчиво встретила Тамара адвокатшу из Москвы. В первый раз она сразу доверилась Ольге, сразу отдала ей и пистолет, и блокнот… Но потом Игорь ее вразумил. Он убедил, что эта Крутова хочет не спасти его, а посадить… И вот теперь, глядя в честные глаза Ольги, Тома опять засомневалась. Игорек такой необузданный. Что-нибудь натворит, а здесь свой адвокат.
– Ты только не обмани меня. Я, Ольга, тебе доверяю как самая последняя дура… Ты замужем?
– Нет.
– А жених у тебя есть?
– Есть, Тома, только он у меня в тюрьме сидит.
– Это хорошо! Значит ты знаешь, какое это горе. Сделай так, чтобы моего Игорька не посадили.
– Я постараюсь, Тамара. Только и он должен себя хорошо вести… У него больше динамита нет?
Последнюю фразу Тамара восприняла как шутку. Зачем это ее Игорьку динамит. Рыбу что ли глушить?
Да и Ольга пожалела, что спросила про взрывчатку. Ей-то совсем другое нужно.
– Мы, адвокаты, когда защищаем людей, начинаем искать в них самое хорошее. С детства начинаем… Вот какую школу Игорь кончал?
– Так нашу, вторую. Ту, что по улице Космонавтов… Игорь очень хороший. Давай, Оля, я тебе его школьные фотографии покажу. И наши свадебные. И вообще…
Рассматривание семейных фотографий – всегда любопытная вещь. Тот, кто показывает, всегда уверен, что это очень увлекательное занятие. То, кто смотрит на эпизоды чужой жизни, на второй минуте начинает скучать, глупо улыбается и вежливо кивает.
Но Ольга сделала что хотела. Она попросила у Тамары кваса. И пока та спускалась в погреб, адвокат Крутова совершила мелкую кражу – в ее сумочку из альбома перекочевало несколько фотографий: Докторов с женой, он же в профиль, он же с Гурковым, с другими братками.
В школу, что на улице Космонавтов, Крутову встретили с каким-то странным волнением. Ее сразу же провели к директору, которая заперла дверь и начала разговор шепотом:
– По документам вы действительно адвокат Ольга Крутова, но я знаю, что вы мертвы.
– Не поняла.
– У меня муж – капитан милиции. Он сказал мне по секрету, что при взрыве в гостинице погибли именно вы… Официально об этом не сообщают. Пока идет ваше вскрытие в морге и другие следственные действия… Вы же понимаете.
– Да, я понимаю… Но если я погибла, то кто сейчас с вами разговаривает?
– Это и для меня вопрос.
Директор школы была женщиной средних лет: не тридцать, но и не пятьдесят. И все остальное у нее было среднее: не красавица, но и не уродка. Не слишком умна, но и не полная дура. Хотя последние рассуждения позволяли сомневаться, а не поехала ли у нее крыша. Для удержания директрисы в нормальном состоянии требовалась какая-то очевидная версия. Пусть даже и идиотская!
И Ольга нашлась:
– Вы правы… Я не Крутова. Я журналистка из Москвы.
– А паспорт?
– Он мне случайно достался. Иду я вчера мимо гостиницы – вдруг взрыв. Из окон все вылетает. А паспорт ее мне прямо под ноги упал.
– Теперь все понятно… А зачем вы к нам? Да еще так инкогнито?
– Пишу статью о герое из Правдинска Он, кстати, в вашей школе учился, а недавно в Москве подвиг совершил.
– Кто это?
– Игорь Докторов.
– Знаю такого. Очень хорошо помню. У него даже выпускное сочинение было «В жизни всегда есть место подвигу».
– Вот это сочинение мне и нужно!
Крутовой действительно нужны были эти листочки с подписями учителей и с печатью школы. За работу Игорь получил тройку, но это был образец его почерка. И на первый взгляд он точно совпадал с той запиской из блокнота.
Перед выездом из Правдинска Ольга посетила старого знакомого. Казалось, что Михаил Саврасов с двумя синяками очень ее ждал.
– Из-за вас пострадал! И рожа вся разбита, и все бутылки тоже Вы представьте, какой у меня моральный ущерб! Сорок бутылок об стену… И не сразу, а одна за другой. Это, чтоб мне больнее было.
– Я все компенсирую. Мне только бумага от вас нужна. Простое заявление о том, что на этой фотографии вы опознаете Игоря Докторова, которому передали свою Газель номер такой-то.
– И все?
– Все!
– Согласен. Меня уже два раза били. Теперь мне ничего не страшно!
Все эти поездки желтая Ока совершала по окраинам Правдинска. И все же ее не могли не заметить.
К вечеру эта весть дошла до Гуркова… Первому, позвонившему он не поверил. Ясно, что желтая Ока мотается по городу, но то, что в ней адвокат Крутова – чушь!
Потом позвонили еще несколько человек. Потом – капитан милиции, у которого жена директор школы. И вот после этого Гурков поверил в живую адвокатшу. Особенно, после пересказа истории о летающем паспорте и герое Докторове.
В этот момент Ольга была уже недалеко от Москвы. Она ехала с комплектом бумаг, которых было достаточно для освобождения Дениса… Или почти достаточно.
Ока повернула на боковую дорожку, а потом углубилась в лес. Постоянное движение утомляло и Ольге просто захотелось тишины. Пусть недолго, пусть двадцать минут, но не на трассе, а в роще, где птички поют.
Она вышла из машины, села на поваленную березу и ей вдруг показалось, что впервые за последние две недели она задумалась о своей будущей жизни.
С того момента, как она свалилась на руки Денису, события понеслись сами собой. То, что касалось защиты Дениса, она делала обдуманно и часто правильно. Что-то подсказывал и помогал добрейший Лощинин. Но все это работа, все это адвокатские дела.
Оленька вдруг поняла свою основную ошибку… Просто встреча с господином Носовым показалась ей сказочной. Она сразу решила, что это ее половинка, что это тот единственный, тот, кто искал ее всю жизнь… Вот дура!
Ольга вдруг поняла, что мир вокруг нее рушится. Наступает пустота… Еще одна странность! Получается, что месяц назад она жила яркой наполненной жизнью. И вдруг малознакомый мужчина, к тому же сидящий в тюрьме – он занимает все ее сознание. Вот убери веру в него, убери надежду и любовь – и сразу пустота.
Оленька вспомнила про именины, которые празднуют в конце сентября – Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья. Странно! Мать – богиня мудрости, а все три дочки на чувствах и эмоциях. Если не глупы, то уж все три нелогичны и необъяснимы. Ни одну из них нельзя просчитать и объяснить разумом.
Ольга ухватилась за эту мысль, и ей сразу стало хорошо. Вот сидит она на березе и пытается вычислить чувства Дениса… Вон под ногами сколько ромашек – бери и рви лепестки: любит – не любит. Эффект точно такой же… О другом надо думать.
Лощинин должен был позвонить следователю Крюкову Василию Васильевичу.
Он, Лощинин, должен был убедить, что у Крутовой достаточно документов, чтоб отпустить Носова. Пусть под подписку о невыезде… Пусть не сразу, а через два дня. После сверки почерка Докторова, после допроса дружков погибшего Шульмана, которые видели серую Газель…
Ольга прекрасно понимала, что Крюков крючкотвор, а прямых улик по невиновности Дениса она в Москву не везет. Куча косвенных, и ни одной прямой… А против Дениса Носова явно есть прямые: шоссе, машина, труп и записка в кармане. Коротко и ясно! И не надо выстраивать сложные цепочки с кандидатом Гурковым, с Комбинатом в Правдинске, С Докторовым, который гоняет на Газели несчастного Миши Саврасова…
