Андрей Шахов - Между молотом и наковальней
Без особого труда незнакомец отразил обе пули — вскинул руку с длинным, сверкающим в свете мощных ламп мечом, и, высекая из прочнейшего металла искры, убийственные снаряды срикошетили в сторону.
— Браво, Петраускас! — похвалил ниндзя; его раскосые глаза меж лоскутов маски сверкнули азартом отпетого игрока. — Однако стрелять в меня не следовало.
Свободная от оружия рука молниеносным движением метнула шакен [3] и вынудила Стасиса опасливо дернуться. Но пущена была пластина не в него, а вправо, вызвав чей-то глухой вскрик. Только теперь Стасис обратил внимание, что на широком диване в углу помещения сидели связанные по рукам и ногам две женщины, очень похожие друг на друга. Та, что выглядела старше, скосилась на бок; вокруг торчащего из груди шакена росло кровавое пятно.
— Наказание не слишком строгое, — спокойно продолжил незнакомец. Может, вообще не наказание — ты ведь впервые в жизни видишь служанку Хана и их дочь.
Стасис взглянул на девушку. Плечи ее сотрясала судорога отчаяния; из закрытых глаз струились окрашенные косметикой слезы.
По отношению к ней и ее матери он в самом деле ничего не испытывал никаких, даже самих вялых эмоций. Не перегружая себя, мозги поступали очень мудро — более чем хватало переживании о судьбе друзей.
Между прочим, были здесь и они — крепко обвязанные добротной веревкой, висели на поддерживающем антресоли столбике. Угрюмо пожевывали стягивающие рты повязки.
— А с Ханом че? — спросил Стасис совершенно автоматически, понимая, что надо что-то говорить.
— Жив пока, — усмехнулся незнакомец, махнув в недоступный взору Стасиса верхний угол комнаты. — Да заходи ты — гостем будешь!
Стасис послушно переступил порог, замер на секунду, резко повернул голову влево и увидел лежащего в метре от него подстреленного Игорьком пария, своими очень даже не правильными действиями не так давно ставившего под вопрос жизнь и деятельность Стасиса.
— Между прочим, — низко проклокотал незнакомец. — Чище надо работать, коль взяли на себя миссию палачей. Мне пришлось добить этого парня, исходившего очень нелицеприятной агонией.
Стасис терпеть не мог поучения кого бы то ни было и в какой угодно форме.
Возникшая злость стала возвращать ему былую боевитость, а с ней — и уверенность в себе.
— Надо же, — процедил он сквозь зубы, — какой жалостливый!
Незнакомец тихо усмехнулся, удовлетворенно щелкнул пальцами.
— Ты, как всегда, быстро осваиваешься в любой ситуации! Обо мне же скажем так: в меру жестокий… «Пушку» свою можешь бросить — все равно обойма пуста.
Стасис так и поступил, разжав пальцы. Без особой уже опаски вышел на середину роскошного, мягко пружинящего под ногами ковра, смерил более близкого теперь незнакомца коротким саркастично-изучающим взором и взглянул через плечо на висящего в углу перил Хана. Жалкое было зрелище: роскошный кавказец, совсем недавно глава грозной мафии, — и распят на перилах в холле собственного дома…
Стасис почувствовал перед собой некоторое изменение, мгновенно сообразил, что связано оно с исчезновением ниндзя, и, хорошо зная уже пристрастие того к эффектным трюкам, развернулся всем корпусом назад.
Он ошибся в своих ожиданиях лишь на самую малость. Незнакомец не пытался притаиться за его спиной для неожиданного нападения. Он просто взобрался на ярус и, оперевшись руками в перчатках на перила, взирал оттуда на Стасиса.
— Молодцом! — похвалил ниндзя. — Но успехи твои серьезно снижает некоторая замедленность реакции.
Стасис криво усмехнулся: «Наше дело молодое — вся жизнь… быть может, впереди», упер кулаки в бока и крикнул:
— Раз уж оратор взбирается на высокую трибуну, публика вправе ожидать от него пространной речи. Наверное, предвыборной?
— Гм… — в голосе незнакомца промелькнула откровенная грусть. — Ты действительно симпатичен мне, Петраускас. И очень жаль, что от тебя необходимо избавиться!
— А где приличествующее сюжету предложение сотрудничать?
— Разве я похож на идиота? Я прекрасно понимаю, что ничем не заманю тебя на свою сторону… Впрочем, хватит об этом — времени и так мало.
— Какая-то очередная забава намечается? — почти убежденно вздохнул Стасис.
— Разумеется! Но прежде я хотел бы похвастаться своими достижениями в области управления очень умными и абсолютно не внушаемыми людьми. Ты же хочешь узнать, каким образом угодил вдруг в крутую заваруху и с честью прошел се до самого конца?
— Конец еще впереди, — зло поправил Стасис, прикидывая, успеет ли он добежать до друзей раньше ораторствующего ниндзя, и понимая, что тот не позволит противнику утроить свои силы.
— Он впереди. Но он предрешен. Скажем так: почти — на девяносто девять и девять десятых…
— Вынужден согласиться — у тебя действительно ничтожно малые шансы.
Несколько секунд незнакомец помолчал, тихо вздохнул. После чего во всех красках поведал Стасису историю слежения за ним от момента спасения Инги и до последней минуты и раскрыл секрет манипулирования поступками десятков ничего не подозревавших людей.
Слушатель не очень-то удивлялся. Он и сам недавно заподозрил нечто подобное, ошибаясь только в личности таинственного дирижера судеб. Нынче стало известно, кто именно прикончил избитых Стасисом четверых громил, нанял констебля Голованько на «выкуривание» подозреваемого с Лубья, отобрал у Хана ценнейший товар, одной-единственной меткой фразой натравил Валдиса на Стасиса…
— Разумеется, нам помогало и простое везение, — признался ниндзя. Ведь не было, например, никакой гарантии, что озверевший Валдис не уничтожит тебя, мой ценнейший инструмент. Но и эффективных действий от тебя можно было ожидать только после очень сильных потрясений…
— Слушай, ты же на Хлыста «пашешь», — прищурился Стасис.
— Работал. До тех пор, пока необходимо было прикрытие. Но сегодня утром ни Хлыста, ни большинства его людей не стало. А ты и твои великолепные друзья наворотили здесь таких дел, что я без лишних усилий осуществил почти невозможное — вкупе с Хлыстовым ликвидировал и опаснейшую в городе преступную группировку небезызвестного нам Хана…
— Что-то терминология твоя отдает милицейщиной.
— Естественно! Ведь до недавнего времени я был сотрудником некогда славного Комитета — Отдел по борьбе с организованной преступностью.
В глазах Стасиса отразилась некоторая растерянность.
— Не стоит удивляться, — посоветовал незнакомец. — Я был внедрен в шайку Хлыстова с совершенно определенной и очень логичной (для девяностого года) целью — ликвидировать. И задачу свою даже перевыполнил… Но, как и на всякого дальновидного человека, новые веяния оказали на меня определенное влияние. С деньгами Хлыстова и Дариева я могу теперь начать прекрасную жизнь честного капиталиста.
— Осталось избавиться от последних свидетелей…
В Стасисе нарастало напряжение. Отличное владение мастерством ниндзюцу, служба в КГБ и раскосые глаза незнакомца наводили на определенные подозрения. Но возможна ли в реальной жизни столь потрясающая встреча?
— Однако пора! — незнакомец развел руки, перемахнул через перила и легко приземлился в паре метров от Стасиса. — Редко доводилось мне столкнуться с интересным и хоть сколь-нибудь опасным противником. Сегодня один из таких дней. И мы будем драться! А чтоб игра стала предельно азартной, я ввожу отличную ставку: против одной моей жизни — целых пять, если считать и твою!
Стасис постарался отвлечься от лишних сейчас обжигающих подозрений: «Он профессионал — это без вопросов. Где только выучили такого козла?.. Что могу выставить против? Двухлетнюю школу дедушки Ахмета и несколько лет вялой практики… Девятки кажутся бесконечными!» Ниндзя сделал величавый шаг вперед, извлек из ножен за спиной сверкающий великолепной сталью длинный меч и протянул его Стасису рукоятью вперед:
— Надеюсь, ты владеешь этим инструментом хотя бы немного?
Стасис принял оружие и совершенно неожиданно для противника полоснул редкостно острым кончиком по его ладони. Глаза ниндзя округлились от ярости и боли, из рассеченной руки хлынула кровь.
Криво усмехаясь, Стасис со свистом провернул меч у плеча и принял боевую стойку:
— Это — стимулятор от меня, — «Чувачок-то меньше всего ожидал от симпатяги Петраускаса какой-либо подлости. Правая лапка его теперь нетрудоспособна — и это радует!» — Должен признать: ты по-настоящему великодушен. Отдать в руки врага именной катана — это поступок!
Пару секунд незнакомец взирал на обильно стекающую из-под рассеченной перчатки алую кровь, рывками стянул кстати оказавшийся на запястье жесткий ремешок, левой рукой извлек из ножен за спиной короткий вакизаши и глухо пообещал:
