Виктор Меньшов - Белая кобра
Несколько успокоившись, заметив, что Ирина не собирается выходить из машины, я поменял тактику, и стал огибать толпу, чтобы подойти к её машине, не спуская глаз с Ирины. Но тут что-то тревожное произошло возле подъезда, потому что она вдруг вся напряглась, насторожилась, вытянула и без того длинную лебединую шею и стала пристально всматриваться во что-то с выражением ужаса на лице.
Еще не видя из-за спин, что там, возле подъезда, происходит, я рванулся к ней, но было поздно, Ирина отставила колебания, о чем-то взволнованно переговорила со своим спутником, вышла из машины и решительно направилась к милицейскому оцеплению. Я растерянно и беспомощно оглянулся на подъезд и увидел, что оттуда вынесли на носилках тело, небрежно прикрытое клетчатым пледом, сквозь который проступали темные кровавые пятна.
Я понял, что подумала Ирина, наверняка узнавшая свой шотландский плед. Перехватить, остановить её, объяснить, что под пледом не Сергей, я никак не успевал. Она уже стояла возле милиционера в оцеплении и показывала ему паспорт, что-то объясняя. Тут же её подвели к группе милиционеров и штатских возле подъезда. Она и там показала паспорт, сверив данные, её немедленно подвели к носилкам, осторожно отвернув край пледа с лица убитого, загородив носилки от толпы спинами, и я увидел, как Ирина просветлела лицом, облегченно вздохнула, даже слегка улыбнулась, тут же, понимая неуместность, прикрыв улыбку носовым платком, и отрицательно покачала головой.
Ирину о чем-то оживленно расспрашивали милиционеры, она явно задерживалась с ответами, растерянно мялась, милицейские чины переглядывались, и я понимал, что мне нужно что-то срочно предпринимать: сейчас её уведут для подробного допроса в квартиру, или, скорее всего, отвезут в отделение. Мои опасения подтвердил водитель Ирины, который протолкался к ней и стал о чем-то активно объясняться с милицией, высказывая претензии и показывая на часы. Его вежливо выслушали, попросили документы, тщательно проверили, что-то записали, что-то сурово и категорично объяснили, после чего он развел руками, немного виновато попрощался с Ириной и послушно пошел к своему "мерседесу", сел в него и уехал.
Иру увели в подъезд, наверняка в квартиру, а я так ничего и не придумал. Да и что я мог придумать? Ментов вокруг было больше, чем кильки в консервной банке. Оставлять её в руках милиции было нельзя. Менты быстро поймут, что она темнит, что-то недоговаривает, как следует прижмут её, и она "поплывет". Что-то сделать я был просто обязан. Но что? Не бросаться же с оружием на ментов. Пока я решил посидеть в машине, чтобы не мозолить глаза набившимся во двор ментам, и подумать.
Когда я уже садился в "БМВ", мое внимание привлекли три машины, медленно въехавшие одна за другой во двор, и скромненько припарковавшиеся в стороне. Из них никто не выходил. Сквозь тонированные стекла не было видно пассажиров, но три новенькие "девятки" вызвали у меня определенные ассоциации. Я поискал глазами и нашел так и оставшиеся на месте те две, ключи от которых были у меня в кармане. Никогда в жизни у меня не было столько машин в кармане.
Вновь прибывшие "девятки" я рассматривал с интересом. Мне было любопытно, что же предпримут братки. В том, что это приехали именно они, я ни на мгновение не сомневался. Хотя поначалу меня и заинтересовало, почему у них не иномарки, в моем сознании обывателя как-то сложился стереотип "бандит - мерседес", но потом я понял: они, наверное, считают, что так незаметнее, вот только почему в таком случае все машины одного цвета? Гуманитарную помощь, что ли, получили? Впрочем, это их дела. Эти люди живут по своим законам и соизмеряют свои поступки с собственной логикой.
Вот только как они успели узнать о том, что здесь произошло? Каким-то образом передали запертые мной в сортире бандиты, или уже сообщили менты? Надо было тех бандитов, запертых в сортире, обыскать тщательнее, у кого-то мог остаться мобильник, при современных видах связи из гроба можно позвонить в ресторан и заказать ужин с доставкой.
Черт! Что за жизнь?! Все перепуталось, сдвинулось, перемешалось. Порой уже не знаешь, кого больше надо бояться: братвы, или ментов. Впрочем, в моей ситуации вопрос как раз предельно ясен - я должен был одинаково остерегаться и тех и других.
Сидел я в машине, уставясь на бандитские "девятки", из которых так до сих пор никто не показался, а сам лихорадочно соображал, пытаясь изобрести способ, как высвободить Ирину. Оставлять её в руках милиции никак нельзя. Во-первых, нет никакой гарантии, что из их рук она не перейдет прямиком в руки бандитов, а во-вторых, в любом случае, учитывая все обстоятельства, вряд ли её отпустят вот так запросто, за здорово живешь. Сейчас, или чуть позже, из неё вытрясут телефоны и адрес места работы мужа. Потом потребуют представить его самого пред свои светлые очи, а если он не появится, возьмутся трясти Ирину. И нет никаких гарантий, что если на неё соответствующим образом поднажмут, она не расскажет все, что знает. Одним словом, если её увезут в милицию, а там задержат, а это уже стало ясно, как дважды два, то оттуда высвободить её будет непросто, в лучшем случае, мы потеряем те самые три дня, на которые её могут задержать в соответствии с законом, поскольку удовлетворить любопытство следователей в том объеме, о котором они мечтают, она вряд ли захочет. У нас этих трех дней не было.
Все решилось само собой.
Возле подъезда произошло какое-то движение, милиционеры оттеснили в сторону любопытных, подогнали "автозак", спецмашину для перевозки заключенных, и пару милицейских легковушек, любопытных оттеснили подальше, и я понял, что сейчас начнут выводить задержанных бандитов, а скорее всего следом за ними и Ирину, беседу с которой наверняка продолжат в отделении. Внизу всем руководил какой-то майор, переговаривавшийся по рации с находящимися в здании, согласовывая действия. Надо было срочно что-то предпринимать.
Но все, что я пока придумал, а вернее предпринял, это на всякий случай напялил на себя милицейский плащ и фуражку, пистолет положил в карман, а на колени автомат, передернув затвор, и сняв его с предохранителя.
Я ещё не знал, что буду делать, но точно знал, что что-то сделать необходимо. И сразу же перестал напрасно ломать голову. Это было опять как на войне, когда вместо того, чтобы лихорадочно искать выход, и в конце концов ухватиться за последнюю, самую безумную мысль, нужно просто предоставить подсознанию самому поработать. Как правило, инстинкт самосохранения в последний момент толкал в нужную сторону.
Но события возле дома приняли совершенно непредсказуемый поворот. Как только из подъезда начали выводить задержанных бандитов, в "девятках" произошло какое-то движение. Из них вылезли, как по команде, по четыре человека из каждого автомобиля, одинаковые, как тридцать три богатыря, в кожанках, "адидасовских" шароварах и кроссовках. Один из них, старший по возрасту, и судя по тому, как он распоряжался, по положению, остался возле машин, дверцы в которых были приоткрыты, а остальные, разделившись на две группы, двинулись к толпе зевак, огибая её с двух сторон.
За ними наблюдал оставшийся у машин старший. Это был здоровенный громила, несколько излишне тяжеловатый, всем своим видом напоминавший гориллу из зоопарка. Длинные громадные руки, кисти которых свисали ниже колен, мощные сутулые плечи, подозрительный острый взгляд маленьких злобных глаз из-под нависающих ресниц и маленький лоб, переходящий в жесткую, коротко стриженую прическу ежиком.
Появление братков было просчитано верно и по военному точно, чувствовался опыт руководителя. Внимание ментов было сосредоточено на подъезде, из которого выводили сверху, из квартиры Ирины, освобожденных из сортира бандитов.
Не дожидаясь особого приглашения, я тоже вышел из машины, оставив автомат на сидении, и не закрыв до конца дверцу. Мое появление сходу засекли братки, приняв меня издали за мента, и в мою сторону, отрезая, направился один из них, засунув руку в карман кожаной куртки. Я понял, что за гостинец он мне несет, и готов был одарить его встречным подарком. К моей радости, форма сделал меня "одним из".
Я уже догадался, что сейчас должно произойти по плану бандитов, что бандиты задумали, хотя и удивлялся их дерзости, и свой план действий круто изменил. Решительно прикрыл дверцу и пошел прямо на шедшего в мою сторону братка, который, заметив, что я сам направился к нему, от неожиданности остановился, растерянно затоптался на месте, не зная, что делать. А я, дождавшись, когда нас понадежнее скроет от глаз его дружков толпа, быстро, не давая ему возможности что-то предпринять, поравнялся с ним, приставил ему к боку пистолет и тихо приказал:
- Руки за спину, отковырок! Учти, я шутить не буду, цена излишне резкого движения для тебя - жизнь. Так что делай выводы, дыши ровно, как врачи велят, не дергайся, не суетись и шагай за мной.
