Алина Егорова - Белые ночи, черная месть
- Этот вроде бомжом не был, - осторожно прервал следователя Андрей.
- Не был. Ну и что? Тут расследуй, не расследуй – все к одному придешь - дело закрыть придется за отсутствием состава преступления. Только время зря тратить. И бумагу.
Наслушавшись ворчаний и ругательств в адрес руководства, Атаманову удалось выяснить нехитрую картину происшествия. Некий Сорокин Анатолий Александрович тридцати двух лет был обнаружен мертвым в своей квартире. Труп нашла мать покойного, которая и вызвала милицию. По заключению судебного медика, смерть наступила накануне вечером в результате отравления. Согласно экспертизе, о которой Андрей уже знал от первоисточника, в организме покойного, помимо алкоголя не заводского производства (проще говоря, самогона), присутствовал сильнодействующий яд. Название вещества в точности совпадало с тем, которым были отравлены Вишнева и Мараклиев.
- Сорокин оказался родственником кого-то там, - Артем ткнул пальцем в направлении люстры и недовольно вздохнул. – Поэтому приходится заниматься этим пьянчужкой. Куликов еще яд накопал, будь он неладен. Теперь выясняй, откуда он взялся.
- У нас этот яд в двух эпизодах фигурирует.
- Тоже алкаши?
- Нет, вполне приличные люди. Молодая женщина и пожилой мужчина. Оба скончались на рабочих местах.
- Имеешь в виду архитекторов? Что-то про них слышал. Если не ошибаюсь, это дело у Мостового? – в глазах Артема заискрился интерес, - Может, он и моего Сорокина прихватит?
- Раньше времени радоваться не стоит. Для объединения дел еще оснований не достаточно, хотя, все может быть. По архитекторам затор образовался, уже версий не осталось – глухарь глухарем. И тут ваш Сорокин. Может, зацепка какая появится.
- Дай то бог. Я операм дал задание собутыльников отрабатывать. Жди Андрей Денисыч, а хочешь, и сам с ним и свяжись. Наймушина знаешь? Сорокиным он занимается. Только меня не забывайте держать в курсе.
***Анатолий Сорокин всегда был не дурак выпить. Свой первый алкогольный напиток он попробовал во втором классе. Отец смотрел футбол и пил пиво, закусывая вяленой рыбой. Рыбу ел и Толик. Попытался, глядя на отца, запить лимонадом, но оказалось не вкусно. В перерыве, когда отец отлучился, мальчик взял, оставленную без надзора бутылку и отхлебнул грязно- желтой жидкости. Он чуть не поперхнулся от неожиданности – ну и гадость! Рванул в ванную скорее полоскать полость рта. Потом несколько раз чистил зубы, заедал леденцами и вареньем, но противный вкус никак не хотел исчезать. Не пропал он и на следующий день, и через неделю.…Этот вкус в его памяти застрял на долго. В четырнадцать лет многие из его одноклассников курили, в пятнадцать баловались водкой. Пиво пили, как кефир – ежедневно и это считалось вполне естественным. Толик помнил свой детский опыт, и пиво на дух не переносил. Сразу опрокинул стакан водки. Чем крепче напиток и чем больше будет его выпито с одного маху, тем большим уважением проникнуться сверстники. Поступок оценили. В глазах подростков читалось почтение, но уже через мгновенье раздались смешки и обидные возгласы. Толик зажал ладонью рот, пытаясь удержать рвоту, но нечистая струя вырвалась наружу, успев обрызгать компанию. Его «зачморили» и прицепили ярлык слабака. Во рту горело, глаза чуть не выскакивали, на виски давило, словно их стиснули два больших кулака. Тело стало вялым и непослушным, а на душе легко и хорошо. И уже было не важно, что там о нем говорили ребята. Потом и пиво пошло.
Анатолий учился неплохо, после школы поступил в технический вуз. Там студенческая вольница и гулянки – это святое. Чем старше курс, тем благороднее и разнообразнее напитки. Начинали с водки, что подешевле и пива в общежитии. На пятом курсе пили обстоятельно. Собирались в кафе, заказывали коньяк, девушкам - шампанское. После института Толик удачно попал в преуспевающую фирму, стал неплохо зарабатывать. И пить. Нет, не так, как алкаши, которые без выпивки не могут и готовы душу за нее продать. Инженер Сорокин выпивал культурно. Любимые увлечения – боулинг, баскетбол и баня. Боулинг без пива – это не серьезно, не то удовольствие. После баскетбола нужно освежиться, попить пивку. Ну а баня сама предполагает обильное возлияние. Заезжали в магазин и загружали ящиками багажник.
Местные забулдыги держали Толика за своего. Всегда поздоровается, руку пожмет – не брезгует. Уважали Толяныча. За тарой к нему ходили, знали: Толян пустые бутылки не выбрасывает, для товарищей оставляет. Но в дом к Сорокину не совались, супруги его побаивались. Ольга баба строгая – в миг с лестницы спустит. Жеку шваброй огрела, когда в квартире застала. И Толян под раздачу попал – синюшным глазом потом сверкал. Он мужик сильный, высокий, широкоплечий, а против жены, что рядом с ним, как воробей, слова сказать не смеет. Крепко держит она его, спуску не дает.
Однажды Анатолий оказался в пустой квартире. Возвращаясь поздно домой из очередной бани, он соображал туманным сознанием, что бы наврать в свое оправдание. Он так ничего и не придумал – совсем голова не работала. «На месте сориентируюсь, не в первой», - решил Сорокин. Но на этот раз оправдываться не пришлось. К его удивлению, никто со шваброй не встречал, обошлось без истерики и скандала. Толик добрался до дивана и сразу уснул.
Ольгу он не видел неделю. Обнаружил сначала отсутствие продуктов, затем записку: «Мы разводимся». «Ну и черт с тобой!», – Сорокин с силой пнул дверной косяк так, что посыпалась краска. Тут же было решено снять стресс, чем Анатолий, и стал заниматься постоянно.
Ольга зашла за вещами. Увидев мужа в коридоре, валяющегося на полу, не стала, как это было раньше, перетаскивать его на кровать, не принесла подушку и плед. Она лишь вздохнула и отвернулась от неприятного зрелища.
- Леленька! – пробормотало из дверного проема. Сорокин попытался сесть: он оперся на руку, но та поскользнулась на коврике, и тело вернулось в исходное положение.
Ольга устала бороться за безнадежного мужа. Когда замуж выходила, радовалась. Не то слово радовалась – от счастья светилась. И оттого, что любила своего Толика безумно, и что все так хорошо складывается: свадьба, все, как и должно быть. У них настоящая семья, а не какой-нибудь там неопределенный гражданский брак. Толик красавцем был, и умным, и галантным. Девушки гроздьями висли, а уж сколько их у него было, но только с ней одной все серьезно получилось. Ольга чувствовала себя победительницей, отхватившей главный приз.
Мать Толика, Галина Михайловна, невестку не винила за то, что та оставила ее сына. Она лишь просила не торопиться с разводом: может, Толя за ум возьмется? Хотя сама видела – не возьмется. Галина Михайловна стала приходить, когда могла, присмотреть за Толиком. Постирает, в квартире уберет, приготовит – жалела сына. Это не мешало Сорокину пить безудержно. На то имелась уважительная причина – жена ушла, стерва. С работы давно выгнали, деньги кончились, вещи, какие не успела спасти Ольга, все продал. Толик задумчиво посмотрел на стены: квартира у него хорошая, трехкомнатная. Такая немалых денег стоит. А жить можно и у матери – родной сын, не выгонит.
Покупатель нашелся быстро. Руслан Аркадьевич – кругленький представительный мужчина с глянцевой залысиной и быстрыми глазами. Он протянул вычурную визитку, с красивыми выпуклыми буквами:
«Агентство недвижимости
«ШАЛАШ».
Сумма была названа приличная. Толик тут же перевел ее в литры (считал он быстро – инженер с красным дипломом!) и потом думать больше не о чем не мог, кроме как о сделке. Он даже два дня был трезв, и на трезвый ум пришла печальная мысль: половину вырученных денег придется отдать Ольге. Но все равно, даже половина от обещанной суммы за квартиру выглядела внушительно.
Руслан Аркадьевич торопил и вился ужом. Он одной рукой наливал, другой выкладывал бумаги на подпись. Дело было на мази, осталось только убедить Ольгу.
- Квартира моя, - заверял риэлтора Сорокин. - Документы на собственность есть, только их жена забрала, стерва.
Когда Ольга узнала о планах мужа относительно квартиры, с ней случилась истерика.
- Что?! Продать квартиру?! За бесценок?! Что ты за эти копейки купишь? Комната в коммуналке таких денег не стоит.
Жить вместе они, конечно, не будут. Квартиру нужно разменивать с доплатой, чтобы у обоих получилось более менее приличное жилье. Ольга бросилась к юристам, поскольку сама в имущественных вопросах разбиралась с трудом. Юрист ее крайне огорчил:
- Квартира записана на имя Сорокина Анатолия Александровича, то есть вашего мужа, в тот период времени, когда вы с ним состояли в браке. Она могла бы считаться совместно нажитой и, соответственно, вы имели бы право на половину от ее стоимости, если бы не одно обстоятельство. Эту квартиру вашему мужу подарили.
- Ее подарили нам вместе, - взволнованно сказала Ольга.
