Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив
Рюрик отложил в сторону письмо. Свадьбу он хорошо помнил. И Клавдию помнил. Запал тогда он на нее. Клавдия вызывала у него жгучее, нечеловеческое желание постоянно владеть ею. Ненасытен он был, как дикарь, проведший на необитаемом острове в одиночестве двадцать лет. Неистовый самец в нем тогда проснулся.
Рюрик с друзьями должен был на двух машинах подъехать к дому невесты в двенадцать часов. Приехали ребята вовремя, но пока провозилась невеста, выехали с небольшим опозданием. Теща с живым еще тестем были недовольны.
Не те машины, видите ли, Рюрик заказал. Волги обычные.
– Мы бы тебе денег дали зятек!
– Нам, для единственной, ничего не жалко. – подтвердил будущий тесть.
Мать Клавдии, Римма Михайловна, с нескрываемым презрением оглядела, дешевый, черный костюм Рюрика. Ее супруг, член-корреспондент, который не вылезал из-за границы, одевался как лондонский денди. Ей и так уже подруги говорили, что Рюрик, не та пара для ее дочери. Зачем, мол, отдала? Будущая теща Скударя обиженно поджимала губы и зло отвечала:
– Кто-нибудь бы меня спросил. Они, как мартовские коты ополоумели друг от друга. А то я сама не вижу. Завтра, страсть пройдет, сметаны объедятся, и разбегутся по своим крышам. Только у него и крыши нет над головой. Примаком он приходит к нам. Вместе будем жить. И кормить, и одевать придется его.
– А он не из-за квартирного ли вопроса женится?
На больной мозоль наступили будущей теще Скударя. Она сама именно так считала и ела потихоньку дочку по вечерам.
– Что ты в нем нашла?
– Люблю я его!
– А он тебя?
– И он меня!
– А вы проверьте свое чувство. Годик повстречайтесь. – с дальним прицелом заявила мать. Кто его знает, думала она, где они через год будут. Может быть разбегутся, зад об зад, и кто дальше.
– Мы его каждый день проверяем, чувство! – ответила дочь. – Ты через семь месяцев будешь бабушкой.
Она думала, что обрадует мать, а та за сердце схватилась.
– Краснов! Краснов! Ты слышал, Краснов? – она так, по фамилии звала мужа.
Тот появился из соседней комнаты, где выбирал себе галстук и костюм.
– Краснов. Он ее до свадьбы обманул. Представляешь, мне нет еще и сорока, а я уже бабушкой буду. Я еще сама для себя не пожила, а мне скоро внука сунут нянчить. Мне нет еще и сорока…
В день свадьбы Рюрик с утра был весь на нервах. Тут еще будущая теща зашпыняла его.
– Смотрите, не опоздайте. Там такие люди будут. Ты Рюрик полезные связи сможешь завязать… Краснов, как мне декольте?
И надо же было Рюрику ляпнуть, что не она, а дочь сегодня замуж выходит. Пусть лучше за ней посмотрит. Грубо получилось. Он мгновенно пожалел будущую тещу, и решил смягчить выпад, обратив все в шутку. Рюрик развел руками и перешел на южноукраинский говор:
– Дэ кольтэ? Нэт, кольтэ! Ох и гарне срамотэ! Тища!
Мамаша Клавдии наряжалась на свадьбу дочери, будто на бал при королях Людовиках. Плечи, грудь, руки, шея, спина, все было оголено.
– Как ты смеешь, оценивать меня как на женщину? – неподдельный смерч женского возмущения взвился к небесам. И тут Скударь допустил тактическую ошибку, которая вылилась в последующие годы в нескончаемую войну.
– Пардон! – перебил он ее. – Для меня вы не женщина, а нечто среднего рода, между мужчиной и женщиной; вы, – мать Клавдии. Я бы попросил, это усвоить на всю оставшуюся жизнь.
Он еще хотел добавить, что он из старообрядческой, староверческой семьи, где чтили родителей и древние устои…
– Да, ты милый еще и хам! Краснов…
Кто же мог знать, что у матери Клавдии комплекс. У нее были волосатые ноги, которые она обрабатывала мазью, а над верхней губой выбивался небольшой пушок.
Скударь вырос на Северном Кавказе и считал это в порядке вещей. Там попадались особи женского пола чуть покраше шимпанзе. И ничего, не комплектовали. Клавдия ему потом за столом объяснила, как он больно ранил мать, она комлексует из-за растительности.
– Подумаешь! У нас, раньше, гречанки, огнем ноги смалили.
Они уехали во дворец бракосочетания. Ну, хоть бы кто-нибудь пожелал им, ни пуха, ни пера.
Ни одного не нашлось.
И сглазили.
Выехали на Большую Филевскую и мимо парка рванули в центр. Проехав пару километров, стали. Обе машины поймали, по гвоздю. Вышли перекурили, пока водители ставили запаски. Поехали дальше. И снова как назло, как в кино, одна машина за другой завиляли задом. Но запасок больше не было. И мобильных телефонов еще не было. Водители развели руками. Ждите, мол, будем вызывать из парка, замену. Но это, часа на полтора канитель.
Клавдия предложила вернуться.
– Папа, что-нибудь придумает.
Ей втолковали, что ехать ни вперед, ни назад, не на чем. Друзья Скударя, Сергей и Кирилл подсказали невесте, что ее главная задача, любыми путями доехать до дворца бракосочетания и расписаться. Документ на руки получить.
– Аусвайс, что ты жена.
– И так уже опаздываем.
– Могут отложить бракосочетание! – нагнетали они обстановку.
– Распишетесь, а там видно будет, на чем в ресторан ехать!
Клавдия, молодая козочка, не имея собственного твердого характера, прислушалась. Хор из двух друзей Скударя довел мнительную Клавдию до кондражки. В этой случайной цепи событий с гвоздями, ей почудилась закономерность. Все силы земли ополчились против ее свадьбы. Мать! Жених не знает что делать.
А Скударь в это время решал свои вопросы. За транспорт, за две машины было оплачено вперед. Транспортная контора вернет, естественно, деньги за срыв заказа, но когда это будет. А пока надо было решать вопрос с машинами, да не с одной, а двумя.
Один водитель чистой, новой Волги, которую он остановил, запросил по масштабам Скударя неимоверную сумму. Он его отпустил. Другие не останавливались или были с пассажирами. А время тикало, минутная стрелка неумолимо приближалась к назначенному им для росписи времени.
Откуда вынырнула эта ветлечебница, никто не видел. Но она остановилась рядом, и из нее вылез молодой, услужливый паренек.
– Стали? Прокол? Ох! Ах! А хотите, доброшу. Вы все поместитесь. У меня лавки вдоль стен. Чистые! Ветеринары в белых халатах садятся. Десять мест есть, а вас восемь человек. Доброшу только так. Червонец всего.
Подружки Клавдии заглянули в кузов. Друзья Скударя, Кирилл и Сергей что-то нашептывали Клавдии.
Согласны были дальше ехать на Рафике все, кроме Скударя. Он не хотел обижать ни невесту, ни себя. Можно было еще постоять на дороге и остановить за приемлемую сумму, две приличные машины. Однако, демократия взяла верх. Рюрика уговорили ехать. Задним числом мы все умные.
Им бы остановиться где-нибудь на задворках, подальше от людских глаз, метрах в ста, ста пятидесяти от дворца бракосочетания, и пешочком, прогулочным шагом, подойти.
Если, по-хорошему разобраться, что собственно случилось? Ну, привезли невесту на зеленом Рафике, ветлечебнице. Ну, перегородили подъезд остальным машинам, ну подал придурок водитель задом к парадным ступеням.
Родители Клавдии, один в смокинге, другая, в вечернем платье, с какими-то знакомыми стояли на ступенях дворца и нетерпеливо поджидали потерявшихся молодых. В сторону выскочившего из ветлечебницы водителя, бегущего открывать задние двери, посыпались смешки.
– И на таких авто приезжают бракосочетаться?
Вальяжный, степенный отец Клавдии начальственно смотрел на любую суету. А супруга не вытерпела и спросила водителя:
– Кого возишь, молодец?
– Драных котов и кошек! – ответил водитель, показывая на надпись, на кузове.
Чужие родители, вышедшие покурить в этот погожий денек на ступени дворца и сравнить выезд своих чад, с чужим выездом, вместе с новой родней Скударя и их знакомыми, рассмеялись. Теперь все с интересом ждали, кто же появится из крытого кузова автомобиля. Клавдия, опередив Скударя и не слушая никого, первая решила спуститься. Хорошо он спрыгнул с машины, чтобы подать ей руку.
Потом весь вечер, встречаясь взглядом, за свадебным столом, с кем-либо из гостей, он видел одни ухмыляющиеся рожи. Многие услышали про казус приключившийся с молодыми только в ресторане, вот и вспыхивал смех то тут, то там. Может быть анекдоты народ рассказывал, но новая родня и сам Скударь принимали любую улыбку на свой счет.
И вот теперь Рюрик подумал о том, что гвозди для его свадебного кортежа точно организовал Лешка. Интересно и Рафик ветлечебница его придумка?
Рюрик перевернул следующую страницу. Арина писала:
Глава XIII
«Да, повторюсь, мой дорогой, у тебя отменно красивая жена. И пусть Лешка не пудрит мне мозги. Она, как женщина, как тело, как сосуд, предназначенный для ласки, имеет классические, божественные формы, и даже нечто большее. Как-то мой муж при мне обронил, что у тебя роскошная жена. Теперь мне понятно, что он имел в виду. Ты выбрал женщину, которой надо служить, красоте которой надо поклоняться.
Только я тебя ведь хорошо знаю. Ты можешь отдавать себя до тех пор, пока тебя принимают бескорыстно, а как только появляется малейшая фальшь в отношениях, ты замыкаешь свою душу. Я представляю, как ты настаивал, чтобы твоя свадьба была скромной и немногочисленной, а как твоя новая родня настояла на своем, и закатила ее где-нибудь в Метрополе или Праге.
