Светлана Алешина - Гнездышко мелких гадов
— Она здесь? — коротко спросил Олег.
— Ничего не делал, клянусь мамой! Хотел пагаварить, — приложил руки к груди Варданян.
Но Губин отстранил его и прошел внутрь прокуренной квартиры. За ним последовала и Лариса.
Посреди комнаты на стуле сидела Антонина Лавриненко и курила свой любимый «Парламент». Рядом, на столе, стояла бутылка вина и закуска — жареное мясо, соус, сыр и салат. Никаких следов зверств, обычно сопутствующих похищению, не наблюдалось.
На лице девушки явно читалось презрение и полное неприятие ситуации, в которой она очутилась. А направлен ее взгляд был как на смущенного прибытием внушительной делегации Варданяна, так и на саму делегацию.
Маша сразу же кинулась к подруге с расспросами, общий смысл которых сводился к тому, не сделал ли ей чего плохого этот вандал. Лавриненко как-то снисходительно усмехнулась и ответила туманно:
— Ум людской имеет пределы, но глупость, увы, безгранична.
Этот афористический ответ не был понят Айрапетом, но Олег в знак согласия утвердительно покачал головой, укоризненно посмотрев на Варданяна. Лариса же сочла момент благоприятным для того, чтобы сообщить, что как частный детектив ведет расследование смерти Сергея Никитина. Лавриненко отреагировала все так же, претендуя на оригинальность:
— Что, разве есть люди, которых интересует жизнь и смерть столь ничтожного человека? И они даже согласны за расследование платить?
— Эти люди — мои родители, — не выдержал Олег. — Дело в том, что именно меня подозревали в том, что я убил Сергея.
— Поразительный идиотизм, — хмыкнула Антонина.
Лариса почувствовала, что пора брать ситуацию в свои руки. Она присела рядом с Лавриненко и, заглянув ей в глаза, спросила:
— Ну, и что с вами случилось, милая девушка? Вас все ищут, у матери сердечный приступ…
В глазах Лавриненко только на мгновение мелькнула легкая озабоченность. Она никак не отреагировала на слова Ларисы о матери и спокойно пояснила:
— Господин кавказец вчера похитил меня. Усадил обманом в свою машину и повез сюда. И я из интереса поехала. А еще потому, что родители достали.
— И что? Что он делал? — вклинилась нетерпеливая Маша.
— Обращался со мной господин похититель достойно, и я не собираюсь на него заявлять в милицию, — сказала Лавриненко, продолжая глядеть на Варданяна снисходительно.
— Я делал все правильно, — начал оправдываться Варданян. — Ювеналий позвонил мне, сказал, что она говорила. Нужно было проверить, обязательно нужно.
— Но не такими же способами, Айрапет! — воскликнула Маша. — При чем тут Тоня? Она же вообще не из нашей группы и не из нашего института.
— А Сергея не любила, — упрямо выдвинул свои аргументы Варданян.
— Я не убивала Никитина, — парировала Антонина. — И учти, что я отвечаю тебе на твой вопрос только из чувства альтруизма.
— Чего? — не понял Варданян.
— Я не обязана тебе отвечать, — презрительно улыбнувшись, пояснила Лавриненко. — В милиции я бы ответила. Ну, нет у меня алиби, ну и что?
— Кстати, Айрапет, а где вы сами сегодня были ночью и утром? — неожиданно спросила Лариса. — И вы, Тоня?
— Вот здесь, — Лавриненко усмехнулась и кивнула на большую двухспальную кровать, стоявшую неподалеку.
Потом, выдержав паузу, она снова пояснила все тем же, любимым своим, по-видимому, снисходительным тоном:
— Это не то, о чем вы подумали. Просто я устала и прилегла, а Айрапет развлекал меня вопросами о моей жизни в определенный период времени.
— А можно попроще? — улыбнулась Лариса.
— Я хотел знать, где она была, когда Серегу убили, — внес наконец ясность Варданян.
— И что же выяснил?
— А то, что за сигаретами ходила. «Парламент» курит только, такой богатый девушка! А в ларьке у Губиных не было «Парламент».
— Вот-вот, — поддержала его Лавриненко. — «Такой богатый девушка» уже надоело на один и тот же вопрос отвечать, она заскучал, — передразнила она Варданяна с его акцентом. — А он ко мне даже не приставал, чем удивил меня безмерно, — вдруг заметила она, насмешливо обращаясь к Маше.
— Это исправим легко, — повеселел вдруг Айрапет и совершил было движение в направлении Антонины, но она брезгливо отодвинулась.
— Так, кончаем разговоры, не относящиеся к делу, — прикрикнула Лариса. — Антонина и Айрапет, вы подтверждаете, что в час ночи вы были вдвоем здесь?
— Подтверждаем, — немного удивившись, ответила Антонина, и тут же ее поддержал Айрапет, энергично кивая головой. — А в чем дело?
— Шатилова убили, — мрачно объявил Ювеналий, до сих пор стоявший в стороне, прислонившись к косяку.
— Как убили, э! — брови Варданяна совершили головокружительное движение вверх. — Димана убили? Кто убил? Как так?
— Неудивительно совершенно… — спокойно прокомментировала Лавриненко. Потом облегченно вздохнула, взяла из пачки новую сигарету и заявила: — Ну, надеюсь, теперь вам понятно, что я тут ни при чем. Как, впрочем, и он тоже. — Она кивнула на Варданяна и как-то очень удовлетворенно, даже злорадно произнесла, явно адресуясь к Ларисе: — У нас на убийство Шатилова алиби. А двумя подозреваемыми меньше — это хороший успех.
Ларисе уже сильно надоел весь этот молодежный «базар», и она решила поговорить с Антониной тет-а-тет. Поэтому обратилась персонально к ней и довольно серьезно:
— Тоня, у меня к вам все-таки есть несколько вопросов. Мы можем уединиться?
— Конечно, — с готовностью ответила Лавриненко, но не удержалась от ехидного заключения: — А то в последние сутки мое общение было слишком однообразным.
Девушка поднялась со стула и двинулась по направлению к кухне. Проходя мимо Ювеналия, она провела рукой по его свитеру от шеи к животу, постаравшись коснуться пальцами груди так, чтобы все это выглядело эротично. И очень порадовалась, когда Ювеналий отстранился от нее. Тогда Тоня улыбнулась и театрально сказала:
— А вы, молодой человек, кажется, упустили шанс вернуться в нормальную жизнь… Впрочем, теперь это уже ваши проблемы. А не мои.
И, мигом посерьезнев лицом, изобразив на нем грусть и даже скорбь, открыла дверь на кухню. Там она села в мягкое кресло, не без самолюбования вытянула свои длинные ноги в дорогих джинсах с бахромой внизу и взглянула на Ларису.
— Я готова ответить на все ваши вопросы.
— Тоня, насчет того, что вы непричастны к убийству Никитина и Шатилова, мне ясно. Меня интересует кое-что другое… — вкрадчиво начала Лариса, хитро поглядывая на Антонину.
— Возможно, я догадываюсь, о чем идет речь, — тут же усмехнулась та.
— Меня интересуют ваши отношения с Губиными.
Лавриненко потеребила длинными пальцами кофточку на груди, легонько провела ими по блестящей поверхности кухонного стола, а потом задумчиво сказала:
— Ну что ж, слушайте. Только это долгая история.
— У меня есть время, — успокоила ее Лариса. — Тем более что там без нас, кажется, скучать не будут.
Из комнаты доносились довольно громкие голоса и обрывки разговоров между Машей и Айрапетом, Олегом и Ювеналием. Временами говорили все четверо, но в общем хоре уверенно солировал со своим акцентом Айрапет, и оттого создавалось впечатление, что за стеной вдруг возник какой-то восточный базар.
— Постороннему ничего я не стала бы говорить, — начала Лавриненко. — Но вы, похоже, суть уже знаете. Вам ведь нужны факты?
Лариса кивнула в знак согласия, и Лавриненко, не забыв изобразить традиционную для нее снисходительную усмешку, принялась рассказывать.
* * *Тоня Лавриненко была девушкой, что называется, из хорошей семьи. Как, собственно, и ее ровесник Олег Губин. Родители обоих детей дружили, отдали их учиться в одну школу. Это была английская школа, одна из самых престижных в городе. Дети сидели вместе за партой и вообще очень дружили. Прямо на радость родителям, которые эту дружбу всячески поощряли и даже в шутку поговаривали о том, что, может быть, когда-нибудь придет день и они породнятся, потому что детская дружба их чад в соответствии с законами природы перерастет в любовь.
Эти благостные ожидания родителей дети до поры до времени оправдывали. До наступления переходного возраста с его коварными психологическими изменениями. Дружба девочки и мальчика претерпела необратимые изменения — они разошлись по разным компаниям, Олег — в мальчиковую, Тоня же, естественно, в девичий круг. Но скоро выяснилось, что Антонине не очень интересно среди подруг и что, напротив, она прекрасно себя чувствует в мальчишеской компании.
Тоня рано начала курить, интересоваться всякими запретностями типа порнографических изданий и посещать соответствующие тусовки. На одной из тусовок она встретилась с Олегом, повзрослевшим, возмужавшим. И то, чего родители хотели для своих детей, случилось. Правда, не в благостной, консервативно-буржуазной форме, как они мечтали, с венцом и детской колясочкой, а по-молодежному и без всяких условностей, с внезапной страстью после выпитого пива в октябре на даче старших Губиных.
