Джеймс Суйэн - Ставка лоха
— Ты не злишься на меня?
— Нет, — ответила она.
Ее губы едва заметно разжались. Валентайн понял, что она ждет поцелуя. Путешествуя с Зоуи, они наловчились ускользать на некоторое время, а секс тайком всегда приятнее. Одежда начала падать на пол, но тут Валентайн почувствовал острую боль в руке и отстранился.
— Что случилось?
— На днях ударился локтем, сражаясь с аллигатором, — ответил он.
— Господи! Ну погоди, все Донни расскажу!
Боль, как научило его дзюдо, отлично прочищает разум. Валентайн взял ее руки в свои и нежно сжал их.
— Прости за то, что произошло в Орландо. Если меня жизнь чему и научила, так это тому, что ничего не бывает случайно, у всего есть причины.
— Да?
— Да. Мне нужно было оставить тебя на время и помочь другу.
— Поэтому ты здесь?
— Точно.
— А как же наше шоу в Мемфисе на будущей неделе?
— Я не приеду.
— Из-за этого дела?
— Я решил убрать в шкаф банановый костюм и отказаться от геля для волос.
— Почему…
— Три дня назад в Орландо я посмотрел в зеркало и не обрадовался тому, что в нем увидел.
— Что же ты там увидел?
— Шестидесятидвухлетнего мужчину, нарядившегося как персонаж мультфильма, чтобы произвести впечатление на женщину, которая на двадцать лет его моложе.
У двери послышалось шуршание: кто-то вставлял пластиковую карточку-ключ. Кэт подскочила с кровати и принялась застегивать блузку. В номер вошел Джерри с украшенным жирными пятнами пакетом китайской еды, прижатым к груди. Он посмотрел на Кэт, потом на отца, выдохнул: «Ух ты!» — и попятился к двери.
— Я уже ухожу, — выпалила Кэт и ринулась мимо него, Валентайн бросился за ней по коридору, забыв заправить рубашку в брюки.
Он догнал ее у лифта.
— Мне казалось, между нами было что-то особенное, — сказала Кэт.
У одного из номеров стоял поднос с ужином. Валентайн почувствовал себя этим ужином: кто-то утолил голод, но не доел его.
— Действительно было, — согласился он.
— Но тогда почему ты так поступаешь?
«Потому что я родился не за тем, чтобы строить из себя идиота», — подумал Валентайн. Двери лифта разъехались, Кэт вошла в кабину и сложила руки на груди.
— Либо Мемфис, либо ничего, — бросила она.
И уехала.
24
Субботним утром Билли Тигр сидел на перевернутом ящике из-под апельсинов в камере Гарри Гладкого Камня. Сам Гладкий Камень, дядя Тигра по матери, сидел на металлической койке, прислонившись спиной к цементной стене. В приглушенном свете он выглядел лет на сто. Тени от решетки рисовали на его впалой груди шахматную доску.
— Никуда не годится, — заметил Гладкий Камень.
Тигр только что вернулся из комнаты для отдыха персонала. Глэдис Мягкие Крылья добилась разрешения старейшин перетрясти шкафчики четырех дилеров, обвиненных в мошенничестве. Тигр видел все, что вынули из шкафчиков, и не обнаружил ничего такого, что могло бы навредить дилерам. Но с другой стороны, он понятия не имел, как они работали.
— Что? — спросил он.
— Если Валентайн узнает, что хранилось в шкафчиках, нам кранты.
Тигр выругался. Ему было известно, что Гладкий Камень давно мухлюет в казино. Одни игровые автоматы обманывали игроков с джекпотами («Да кто там будет монеты пересчитывать?» — говорил Гладкий Камень), другие вообще не выдавали выигрышей: микросхемы СППЗУ,[31] которые генерировали случайные числа автомата, были скорректированы. В бинго, когда джекпоты вырастали до слишком больших сумм, иногда выигрывали подставные игроки.
Тигр все это знал, но держал рот на замке. У Гладкого Камня был свой мотив.
Все началось три года назад, когда группа игроков из Лас-Вегаса обдурила племя. Каким-то образом эти мошенники пронюхали, что у определенного типа покерных автоматов есть некоторая особенность в памяти компьютера. Если играть на таком автомате непрерывно в течение часа, обязательно выиграешь семьдесят пять долларов. К несчастью миканопи, в их казино стояло пятьдесят таких автоматов.
Мошенники наняли пенсионеров, чтобы те играли за них. По восемь часов в день старички не отходили от автоматов. Один из мошенников вставал на место того, кто хотел перекусить или сходить в туалет.
Афера длилась месяц. А потом их раскусил контролер казино. Гладкий Камень обратился в полицию округа Брауард, убежденный в том, что у жуликов были связи с производителями автоматов в Неваде. Но полиция отказалась помочь. Тогда он отправился к генеральному прокурору штата, потом в ФБР. Только и это ни к чему не привело.
Несправедливость пробила брешь в Гладком Камне. Если бы мошенники обобрали казино в Лас-Вегасе или Атлантик-Сити, власти упрятали бы их за решетку и заставили давать показания. Так всегда происходит в казино белых.
Гладкий Камень шлепнул ладонью по койке.
— Что? — насторожился Тигр.
— Сядь рядом, — сказал Гладкий Камень.
Койка прогнулась под Тигром. Когда Тигр был ребенком, Гладкий Камень качал его на своей коленке и рассказывал ему сказки. Гладкий Камень сложил ладони у уха Тигра.
— Хочу, чтобы ты кое-что сделал, — прошептал он.
Тигр уставился в вытертый цементный пол. Он пришел к Гладкому Камню из чувства преданности, но теперь ему вдруг стало страшно.
— Что именно?
— Все упирается в Валентайна. Без него и дело развалится.
— Ну…
— Надо его отпугнуть.
Тигр посмотрел на него так, будто хотел сказать: «Я так не думаю». Он дежурил в зале видеонаблюдения, когда шайка Гладкого Камня засовывала аллигатора в багажник машины Валентайна. Он видел, как Валентайн схватил аллигатора и размозжил ему голову о тротуар.
— Вы спятили, — прошептал Тигр.
— На него там одна старушка работает, — продолжил Гладкий Камень. — Будем действовать через нее.
Тигр уронил голову на руки. Теперь они еще будут преследовать старушек. Он хотел возразить, но было слишком поздно. Он стал соучастником во всем, что произошло, включая убийство. Если Гладкий Камень и остальные загремят в тюрьму, ему ее тоже не миновать. Он поднял глаза на Гладкого Камня.
— До чего хреново.
25
Солу Хайману неприятности были ни к чему.
Он начал день роскошным горячим душем, потом приготовил завтрак и вышел на балкон. Пережевывая рогалик, он смотрел за дома через дорогу на серебристо-голубую полоску могучей Атлантики. День был острый, как бритва, такой превращает бессмысленное существование в Майами-Бич во что-то стоящее.
Но все испортила машина, припаркованная на другой стороне улицы.
Темно-синяя «Олтима». Привлекло его внимание то обстоятельство, что она стояла там, где парковка запрещена. Подъехал полицейский на велосипеде и заговорил с водителем. Потом уехал, а машина осталась. Не иначе тоже из полиции, решил Сол.
Вернувшись в комнату, он взял бинокль, который Сэди подарила ему для наблюдения за девушками. «Лишь бы ты возбуждался», — любила повторять она. Выйдя снова на балкон, Сол быстро нашел машину. Водитель читал газету. Сол отрегулировал резкость по его профилю. Он был похож на индейца из магазина сигар. Кровяное давление Сола поползло вверх. Это был Билл Хиггинс, глава Комиссии по игорному бизнесу Невады, один из самых влиятельных агентов спецслужб в стране. Что он тут делает?
«Меня дожидается», — подумал Сол.
Он принялся мерить комнату шагами, то и дело поглядывая из окна на Хиггинса. Сол не работал в Лас-Вегасе уже лет десять. При последней попытке Хиггинс перехватил его в аэропорту Маккаррана,[32] Сол улетел в тот же день.
Так почему он сейчас здесь?
На ум пришло только одно объяснение. Это связано с Виктором Марксом.
Сол лягнул кресло. Удалившись от дел, он обещал Сэди, что больше не будет связываться с Виктором. Но нарушил обещание — и вот, пожалуйста, что из этого получилось.
— Дурень, дурень, дурень, — произнес он вслух.
И понял, что ему нужно уйти из дома, прогуляться и подумать. Войдя в спальню, Сол включил свет в шкафу Сэди. Он сохранил все ее вещи. И сейчас достал ее любимое платье в цветочек. Раздевшись, натянул его на себя, потом открыл ящик и просмотрел ее парики. Сэди особенно нравилась ему блондинкой.
Он замаскировал усы гримом и оценил свой вид в маленьком зеркальце. Сол Хайман, престарелый трансвестит. Соломенная шляпка и солнцезащитные очки убавили стыда, но не намного.
Он не хотел случайно столкнуться с кем-нибудь из соседей, поэтому спустился на первый этаж по лестнице. Потом открыл дверь пожарного выхода и выглянул в вестибюль. Никого. Сол вышел на улицу.
Свежий солоноватый ветерок воодушевил его. Он зашагал по дорожке от дома к тротуару. Народу вокруг было полно. Смешаться с толпой будет несложно.
Он глянул через улицу на машину Хиггинса. Мерзавец смотрел на него в упор. Лицо Хиггинса, обычно не более оживленное, чем кусок гранита, сейчас расплылось в отвратительной ухмылке.
