Марина Серова - За чужие грехи
Последние слова девица выкрикнула уже со слезами и, судя по звукам, которые до меня доносились, забилась в классической истерике.
Шеф, кажется, попытался сделать все, что полагается делать в таких случаях: и покричал «Аня, успокойся, возьми себя в руки!», и побил по щекам (звук был очень характерным), и воды дал. Действия эти достигли нужного результата – из-за двери доносились уже не рыдания, а всхлипывания, и слышно было, как Аня шумно пила воду.
Кажется, на шефа это неожиданное сольное выступление произвело такое же потрясающее впечатление, как на меня. Он растерялся, а я безмерно удивилась. Наверное, до этого момента она была чем-то вроде железной леди, которая никогда не плачет и вообще не показывает своих чувств. А тут вдруг сломалась, расклеилась. Я же думала, что Алена действует из чисто корыстных интересов, что она является членом преступной группировки и ей нужен лишь приличный гонорар. Но подслушанный разговор позволяет сделать предположение, что Алене (пардон, Анечке) важнее не получить деньги, а знать, что этих денег лишилась Людмила, и, стало быть, мотивом Алениных поступков была месть. Вендетта, так сказать.
Интересно, чем же Людмила умудрилась так насолить Алене? Или не Людмила, а ее ненаглядный сын? Ну не давала мне покоя эта фотография в наволочке.
Пока я все это обдумывала, Аня наконец-то взяла себя в руки и успокоилась.
Я оторвалась от своих мыслей и вернулась к благородному занятию – продолжала подслушивать:
– Так ты можешь дать внятный ответ на мой простой вопрос? Она разорена?
– Аннушка, не так быстро, сбавь темп. При условии, что операция на складе прошла благополучно, а все твои сообщения дошли по адресам и ты ничего не перепутала... – Очевидно, Аня как-то отреагировала на эти слова, поскольку он воскликнул: – Ну-ну, я же пошутил! Конечно, ты все сделала в лучшем виде, я не сомневаюсь. Так вот, при соблюдении этих двух условий она почти готова. А эта дискета ее добьет. Не переживай, все будет хорошо.
– Я хочу знать, когда она ее добьет, – упрямо заявила Аня-Алена. Господи, это не девушка, это член исполнительного комитета «Народной воли».
– Сегодня, – судя по голосу, ее собеседник начал терять терпение, но еще держался, – как только отзвонятся эти олухи, так я сразу к ней и поеду. Надеюсь, вытащу ее из постели. Тепленькую.
Последнее слово он прямо-таки просмаковал. Но Анну, видимо, не заботили нюансы его отношений с Людмилой.
– Хорошо, – твердо сказала она, вновь превращаясь в железную леди, – я сейчас поеду домой, а часа через три позвоню тебе на сотовый. Я надеюсь, к этому времени ты уже будешь абсолютно во всем уверен и сможешь сообщить мне окончательный результат. Идет?
– Идет, – повеселевшим голосом ответил босс. Видно, ему очень хотелось выставить Анну из своего номера.
Услышав это, я приняла решение немедленно эвакуироваться, поскольку все интересное я уже услышала, а столкнуться лицом к лицу с «Аленой» мне сейчас не улыбалось. Поэтому я резко развернулась и помчалась к выходу быстрее лани и бесшумнее индейца на тропе войны.
Не сбавляя темпа, я влетела в машину, за рулем которой терпеливо ждала меня Людмила. Хотя «терпеливо» – это я зря. Точнее можно сказать, что сидела она как на иголках. Увидев меня, она еще издали начала шипеть:
– Ну что? Что там? Узнали что-нибудь?
Не тратя времени на объяснения, я жестом приказала ей пересесть на пассажирское место, сама села за руль и нажала на газ. Машина наша жалобно застонала от такого невежливого обращения, но послушно помчалась к Людмилиному дому.
Людмила не переставая требовала от меня объяснений и подробностей, но мне сейчас было не до этого. Не терпящим возражения тоном я заявила:
– Срочно. Звоните по следующему номеру, – я продиктовала телефон Мельникова. – Скажите, что с ним хочет поговорить Татьяна Иванова. И как можно скорее, это очень важно.
Людмила послушно проделала все манипуляции и робко сказала:
– Ну, у телефона этот самый Мельников. Что мне дальше с ним делать?
– Дальше приставьте трубку к моему уху.
Трубка оказалась плотно прижатой к моему уху, и я услышала его голос:
– Алло, я не понимаю, в чем дело...
– Сейчас поймешь. Слушай внимательно, – отозвалась я.
– Фу-у, Танька! Иванова, ты меня когда-нибудь доведешь до инфаркта. Чего у тебя еще стряслось?
– Мельников, я мысленно стою на коленях: время моих чистосердечных признаний еще не пришло, наоборот, мне нужна твоя помощь без всяких объяснений с моей стороны и вопросов с твоей.
– Ладно, давай, – коротко сказал он.
– Ты сейчас работаешь с задержанными?
– Да.
– Есть там у тебя экземпляры, которые именуются Никитой и Петровичем, причем Петрович – это отчество. Учти, они главари этой шайки.
– Ну-с, иерархические отношения пока четко не определились, но... вот: Никита Викторович Терехин и Александр Петрович Комов. Подходят тебе эти персоны?
– Послушай, мне до смерти нужно, чтобы один из них позвонил шефу и доложил, что операция прошла успешно.
– Какому еще шефу?
– У них есть шеф. Они должны позвонить ему и сообщить, что все в порядке. Ну не твоему же начальнику им докладываться!
– Очень смешно. У тебя потрясающее чувство юмора. Это я не только о твоей последней фразе, но и о твоей маленькой просьбе. Как ты думаешь, каким образом мне удастся это сделать?
– Миленький, я не знаю, как хочешь, придумай что-нибудь. Пообещай им все, что угодно, – что ты им как-то поможешь, ну, там какие-нибудь послабления, что-нибудь еще... Это очень важно!
– Ладно, попробую, – проворчал Мельников. – Если это безумное мероприятие пройдет успешно, сообщить тебе?
– Да, конечно, я буду ждать. Спасибо!
Мельников, не прощаясь, отключился.
Людмила оторвала трубку от моего уха и поинтересовалась:
– Ну а теперь-то я могу хоть что-нибудь узнать? Кто такие эти Никита и Петрович? Какой еще шеф? Почему ему надо докладывать, что операция прошла успешно? И куда мы, наконец, едем?
– Извините, Людмила, что так долго держала вас в неведении, – всего-то минут десять, но для женщины, конечно, это огромный срок – по себе знаю. – Так вот, едем мы к вам домой. У нас там сейчас состоится историческая встреча.
Людмила не страдала отсутствием сообразительности:
– С этим шефом?
– Совершенно верно.
– Но кто он?
– Это, пожалуй, единственное, чего я еще пока не знаю. Но думаю, что его должны знать вы. И кстати, вы должны знать еще одного человека, хотя бы заочно.
– Это кого же? Этих Никиту с Петровичем?
– Нет, их вряд ли. Вы каким-то образом должны были знать Алену. Причем до того, как вас познакомила Ирина Николаевна. Может быть, Алена показалась вам знакомой? Хотя бы какое-нибудь смутное воспоминание? Кстати, ее настоящее имя Анна.
– Нет, я уверена, что никогда раньше ее не видела. А почему я должна была знать ее раньше?
– Потому что вы нанесли ей какое-то жуткое оскорбление, она вас ненавидит. Она работала против вас вовсе не потому, что ее кто-то нанял. Алена-Анна хотела вам навредить, так сказать, по идейным соображениям. Видимо, вы были причиной какого-то огромного несчастья в ее жизни. Она жаждет увидеть вас разоренной, опозоренной и тоже несчастной.
– Господи, какие ужасы вы рассказываете. Я прямо чувствую себя героиней какой-то мелодрамы. Но я никак не могу припомнить ее.
– Ладно, надеюсь, что это выяснится по ходу дела. – Свои подозрения по поводу сына я решила пока не озвучивать, тем более что мстила Аннушка все-таки именно Людмиле. – Теперь что касается этого самого шефа. Он уверен, что его гениальный план сработал по крайней мере наполовину. Если Мельникову удастся как следует нажать на Никиту и Петровича, то шеф будет думать, что гениальный план воплотился в жизнь полностью. И следующим его шагом станет разговор с вами. Судя по всему, он хочет предложить вам какие-то условия.
– Подождите, Таня, а что же все-таки Алена делала у меня в кабинете? Ей действительно нужен был компьютер?
– Да. Причем мы правильно просчитали, что именно ее интересует больше всего: она отправила какие-то сообщения по электронной почте – наверное, вашим поставщикам, клиентам и, возможно, конкурентам. И ее, само собой разумеется, интересовали данные, находящиеся под паролем. Но она не собиралась вносить в данные ошибку, она просто скачала их на дискету.
– Зачем? – изумилась Людмила.
– Ну вряд ли затем, чтобы учиться, как делать черную бухгалтерию. Скорее всего, намечался шантаж. Подробности узнаем у вас дома.
– Ясно.
– Теперь давайте решим, кто с ним будет разговаривать. Мне кажется...
– Я. Разговаривать он будет со мной, и вообще пусть думает, что я дома одна. Он же так планировал? Вот пусть и думает, что все идет по его плану, – безапелляционно заявила Людмила.
Я и не собиралась ей возражать, поскольку была с этим абсолютно согласна.
Мы уже подъезжали к дому Людмилы, как вдруг зазвонил телефон. «Мельников!» – радостно подумала я и не ошиблась.
