Татьяна Иванова - Проделки русской мафии, или Стечение обстоятельств
— Почему Вы молчите, Себасастьен? — спросила Маланья, едва сдерживая смех.
— Я не знаю, что Вам ответить.
— Так Вы хотите этого или нет?
И тут он уловил в ее голосе озорные нотки.
— Я понял, понял! Вы просто разыгрываете меня, вот в чем дело! — и он засмеялся.
— Ничего подобного! — запротестовала Маланья. — Я задала Вам конкретный вопрос, Себастьен, а Вы, прикрываясь всякими розыгрышами, уходите от прямого ответа. Так, Вы желали бы со мной переспать или нет?
— Ну, что ж, я Вам отвечу! — сказал он, включаясь в игру.
— Желал бы! И даже очень сильно!
Маланья вышла из-под душа и взглянула на свой силуэт в запотевшее зеркало, глазами Себастьена.
У нее была красивая фигура, в меру высокая, статная, стройные ноги, упругая небольшая грудь.
— Еще бы тебе не пожелать меня! — с озорством и чувством удовольствия от себясозерцания, подумала она, поворачиваясь перед зеркалом в разные стороны.
И вдруг ей самой захотелось очутиться сейчас в его объятиях. Выйти из душа прямо вот так, мокрой и нагой и без лишних слов броситься ему на шею.
— А, почему нет? Почему не плюнуть на приличия, и какие-то дурацкие условности, и не отдаться своему желанному порыву? — она решительно шагнула вперед… Однако тут же остановилась.
— Нет! Я не смогу!
— Почему Вы умолкли, Маланья? — или мой прямой ответ показался Вам некорректным? — услышала она его голос в этот момент.
— Нет! Напротив! Я же сама просила Вас дать мне правдивый ответ! Но, разве я должна Вам сказать что-то после этого?
— Он ее не понимал! Он совсем ее не понимал! Если это была шутка в форме обоюдных вопросов и ответов, то почему она так резко свернула ее? Почему от последних ее слов повеяло налетом едва уловимой грусти?
— Спокойной ночи, Себастьен! — сказала Маланья.
— Вы прогоняете меня? Не желаете, чтобы я Вас сейчас увидел?
— Ну, почему же? Я просто в очередной раз пожелала Вам спокойной ночи, только теперь без себя!
— Ах, вот как! Тогда я принимаю другое решение.
— Какое же? — удивилась Маланья.
— Я дождусь, пока Вы выйдите, и провожу Вас в дом!
— Одним словом, вы хотите сказать, что только после этого акта будете спать спокойно?
— Именно так! — и он, слегка насвистывая какую-то приятную мелодию, принялся расхаживать вдоль душевой перегородки, поджидая ее.
Маланья с сожалением посмотрела на свою одежду, грудой лежащую возле душевой кабины. Юбка, футболка, бюстгальтер, трусики. — Ей совсем не хотелось сейчас все это натягивать на чистое, влажное тело. А ведь придется, если Себастьен ее ждет. Не появится же она перед ним закутанной в полотенце? И вдруг она озорно подмигнула своему изображению в зеркале. — А почему не появится? Совсем наоборот! И она, подняв с пола одежду, аккуратно разложила ее на лавочке. — Пусть полежит до завтра! А сама укуталась в большое махровое полотенце и вышла из душа.
Себастьен жадно охватил ее взглядом. Обнаженные плечи Маланьи, которых едва касались распущенные темные волосы, маняще белели в темноте, а мелкие капельки воды задержавшиеся на открытой груди и ключицах, поблескивали в лунном свете серебряными переливчатыми светлячками.
— Неужели она сейчас уйдет? — подумал он, громко сглотнув от желания, пересохшей гортанью. — Неужели не даст мне хотя бы прикоснуться ко всем этим прелестям? — Нет, я не отпущу ее! Я просто не смогу ее отпустить!
Он стоял и смотрел на нее немигающим взглядом, а она приближалась к нему, и на лице ее играла лучистая улыбка. Ее глаза невольно светились призывом и озорством, раззадоривая его желание еще сильней, и он уже протянул руки, чтобы ее обнять, но… Маланья, сделав широкий шаг в сторону, проскочила мимо, и рассмеялась, возрадовавшись своей смекалке.
Себастьен, между тем, проворно повернулся и успел схватить ее за край полотенца, резко потянув к себе.
— Я все равно тебя поймаю! — страстно прошептал он.
— Ой! — невольно воскликнула Маланья, почувствовав, как полотенце предательски с нее сползает. И тотчас же ощутила прикосновение его тела к своей обнаженной груди, а потом последовал поцелуй, заставивший ее окончательно прекратить думать о упавшем под ноги полотенце.
Себастьен подхватил ее на руки и решительно направился к гостевому домику.
— Нет! — опомнившись, воскликнула Маланья. И попыталась высвободиться.
— Почему? — удивленно спросил Себастьен, несколько мгновений назад прочувствовавший желанный вкус ее трепещущего, ответного поцелуя на своих губах, который, в общем-то, не предвещал никакого отказа, последовавшего вслед за этим.
Она и сама не понимала, почему сказала нет! Но что-то ее остановило, что-то встало поперек охватившего ее желания. И тут она подумала о завтрашнем дне. — Вот оно! — разве сможет она смотреть на него завтра так, как сегодня, после того, что случится? Завтра она уже будет выступать перед ним совсем в другой роли! — В роли подвернувшейся русской девицы, с которой он решил переспать. А ей этого не хотелось. — Почему? — Да она и сама не знала почему!
— Почему? — спросил Себастьен еще раз. В его глазах Маланья прочла искреннее непонимание.
— Потому, что я завтра не смогу посмотреть тебе в глаза! — сказала она, — отпусти меня.
— Нет! — сказал он, и прижал ее к себе еще крепче, пресекая попытку высвобождения. — Это самая настоящая глупость!
— Почему?
— Да, потому, что я не позволю тебе завтра не посметь посмотреть мне в глаза.
Она удивленно подняла брови.
Правда?
Правда, клянусь! — и он понес ее дальше, к домику.
ГЛАВА 20
У Ани шел седьмой месяц беременности, и со сном была просто беда. Она ворочалась с боку на бок, всякий раз приспосабливаясь, как бы лечь поудобней. Сегодня все спальные места в доме были заняты, и потому им с Володей пришлось лечь вместе на большой двуспальной тахте, стоящей в зале.
Володя, уснувший с самого начала, вскоре открыл глаза.
— Разбудила? — виновато спросила его жена, в очередной раз повернувшись на другой бок.
— Да, ладно, слоненок, ничего страшного! — сказал Володя и легонько похлопал ее по животу. — Завтра высплюсь, как следует. И вообще, после командировки мне три отгула полагается, так что, не переживай. — И он чмокнул ее в плечо. Аня обняла его, и прильнула щекой к его груди.
— Как ты сходила в женскую консультацию? — поинтересовался Володя.
— Сделала УЗИ, и мне в очередной раз сказали, что будет мальчик.
— Здорово!
— Ну, что, назовем его Стасом или все-таки Вадиком?
— Лучше Стасом! — сказал Володя. — Станислав Владимирович, а? — И он, загордившись своим предстоящим отцовством, нежно прижал к себе Аню, и счастливо вздохнул.
— А чего вдруг девчонки к тебе нагрянули, вроде не собирались?
— Нечаянно получилось. — И Аня принялась рассказывать ему о причине приезда подруг.
Как только дело дошло до Маши, настроение Володи резко изменилось.
— Ну вот! Снова здорово! — сказал он. — Сколько можно ей помогать? Она, по — моему, только за этим к тебе и приезжает!
— Ну, что поделаешь, Вовик, жизнь такая! — вздохнула Аня.
— А кто наехал-то на нее в этот раз?
— Московская налоговая.
— Московская наехать не могла! Это, скорей всего, областная, сидящая в Москве!
— Да, точно. Маша так и сказала.
Володя присвистнул.
— К этим я даже не пойду!
— Почему? — забеспокоилась Аня?
— Да, потому, что там сидят акулы, которые любят так сладко пожрать, что тебе и не снилось!
— А, как же… — растерянно сказала Аня. — Подожди, я не поняла, ты, значит, не хочешь помочь ей?
— Хочу, не хочу, какая разница? Конечно, твоя Маша мне до чертиков надоела со своими проблемами, если ты к вопросу хочу я или не хочу ей помочь! И вообще, Ань, у меня и своих проблем хватает!
Аня не на шутку забеспокоилась, чувствуя, что муж всерьез отлынивает от помощи.
— Я понимаю, что проблем хватает у всех, милый, но у Машки совсем труба!
— Да у нее всегда почему — то труба! Нет, Ань, туда не пойду, можешь даже не умасливать!
— Ты, что, не можешь на них повлиять? — не унималась Аня. — Ты, занимающий пост человека, контролирующего Российскую милицию?
— Повлиять не могу! — могу только попросить.
— Ну, попроси тогда!
— Не буду!
— Почему?
— Да, потому, что обязанным быть не хочу! Как ты не понимаешь, что просто так, с пустыми руками, я к ним пойти не могу! Я, либо должен им отвалить от того, за кого прошу, либо попросить их об услуге и потом быть обязанным! Одним словом, я подпишу приговор на свою собственную голову, и эти акулы потом с меня не слезут! За своих просить начнут!
— Ну и окажешь им услугу в свою очередь. Тоже кого-нибудь выручишь!
— Если б дело ограничилось только кем-то одним, то я еще и подумал бы!
