Ника Шахова - Смерть умеет улыбаться
Натка - ума и обаяния палатка... Ну как, нравится?
- Че это я палатка? Не солидно, - отбрила меня подруга, но я почувствовала по ее голосу, что прощена.
- Палата не рифмуется с Наткой, - растолковала я, - Могу по-другому.
Жила-была в Озерске Натка, она была на сушки падка. Так лучше?
- Слушай сюда, поэтесса, если еще раз забудешь позвонить, я сама тебя укокошу, чтоб впредь не мучиться. Понятно? Отбой.
Спицу на ночь я положила под подушку.
***Утро началось обычно - с ожидания обильного завтрака. Тетя с Гретой выпили по стакану морковного сока, при этом тетушка занудно ворчала, а потом они умчались на тренажеры. Темп задавала Грета, подгоняя свою полусонную мамулю мягкими шлепками пониже спины. Я цедила тыквенный сок, рассеянно слушая Нюсину болтовню, и смотрела в окно, за которым беспечно шуршала листва и пели беззаботные птахи. Как я им завидовала, потому что моя голова была занята Андреем.
Не нравится мне этот тип. Не нравится - и точка. Такие красавчики, как он, и в обычных-то обстоятельствах выглядят подозрительно, а уж в подозрительных обстоятельствах - и вовсе скверно. Не могу понять их отношения с Гретой. Девчонка влюблена, несомненно. Иногда задумается о своем, уставится в одну точку и... С нее мед течет - так, бедняжка, смотрит. А он ведет двойную игру, причем открыто, не стесняясь. И Грета молчит. Такая красавица, а терпит. На ее месте...
- Ты чем-то озабочена? - донесся до меня вопрос Нюси.
- Я думаю, почему в жизни все так нескладно. Когда-то я думала, что достаточно встретить человека и полюбить, как все проблемы решатся силой любви. Теперь я знаю, что ни любовь, ни замужество сами по себе не решают ни одной проблемы. Я не хочу проблем на ровном месте. Я устала!
- А ты поплачь, дочка, - предложила Нюся, - Глядишь, и выплачешь усталость. Слезы для женского организма - первейшее дело. Иной раз полезнее лекарств и витаминов. Я знаю, о чем говорю, - доверительно сообщила старушка.
Нюся говорит, что в последнее время Андрей подружился с дядей.
Странная дружба, учитывая значительную разницу в возрасте и дядин несносный характер. Ну и кое-что еще... Необъяснимая дружба, что само по себе внушает подозрения. Не он ли искомый мистер Грязные-Руки? А что - вызнав, что у дядюшки водятся деньги, он мог придумать следующую комбинацию: втереться в доверие, чтобы беспрепятственно устранить всех наследников с Гретиного пути, вскружить ей голову, жениться и прибрать все денежки к своим рукам. А тут приезжаю я: извините-подвиньтесь. И он на ходу меняет сценарий... Очень похоже на правду.
Гнусно. Никогда не доверяла красивым мужикам и правильно, выходит, делала. Но где он, если это он, держит Макса? Понятно, что не в собственном доме...
Пойду-ка я тоже в тренажерный зал сублимировать отрицательные эмоции в здоровый образ жизни, - подумала я. Но плотный завтрак встал насмерть.
Пришлось обойтись без сублимации.
- Ты меня слышишь?
- А? - откликнулась я.
- Сходи, говорю, за хлебом, - попросила Нюся, - Весь кончился, а я и забыла. Совсем старая стала...
Я села на велосипед и, петляя с непривычки, выехала за ворота. Погода по-прежнему стояла шикарная, но чувствовалось приближение осени - неотвратимое и жестокое как похмелье после тризны. Всего за одну ночь листья на березах поблекли. Ветки яблонь выгнулись и громко затрещали под тяжестью плодов. Несмотря на яркое солнце и пронзительное, как глаза кузины, небо, от земли вдруг потянуло еще не холодом, нет, но уже холодком.
"Ты на грусть мою похожа-а, о-осень," - донеслось из окна, спрятавшегося за кустом сирени.
Когда я проезжала мимо соседской калитки, из нее вышел Андрей. Легок на помине. Долго жить будет.
Гад. Он элегантно придерживал за локоток раскрашенную девицу с ногами, заканчивающимися узкой полоской юбки на уровне моего подбородка.
Елы-палы! Вот это экземпляр, сдохнуть можно! Я вильнула в сторону и чуть было не скатилась в канаву. Не прав Александр Сергеевич, ох не прав, не перевелись еще ноги на земле русской.
Андрей сухо кивнул мне и, предусмотрительно огибая ухабы и рытвины (еще бы: сломать такие ноги - не шутка), бережно повел жирафу к перекрестку.
Нет, он не Павликов отравитель. Много чести! Он - типичный донжуан районного разлива. А после разлива непременно требуйте отстоя пены.
Бабник. Такие обычно смелы и расчетливы только в любви. Или в том, что они называют любовью. В остальном трусливы - как зайцы, глупы - как пробки, скучны - как... как дядины романы в больших количествах! Вот.
Надо ли предостеречь Грету, или со временем она сама во всем разберется? О-хо-хо... Настроение безнадежно испортилось. "О-о-сень, вместе будем до зимы, о-о-сень..." Ну вот, привязалась.
Вернувшись из булочной, я набрала номер:
- Извините, я не туда попала.
- Влипла, - прокомментировала мой рассказ подруга.
- Сама знаю, что влипла, лучше посоветуй, что делать, - обозлилась я.
Мы сидели в старой полуразрушенной беседке, заросшей диким плющом. Я сильно нервничала.
- И что тебя не устраивает? - спросила подруга.
- Все, - обдумав ответ, выдохнула я, - Я подозреваю его.
- Позволь полюбопытствовать - в чем?
- А во всем. Я не такая наивная, чтобы поверить, будто он сражен моей неземной красотой.
- Короче говоря, ты подозреваешь человека на том основании, что он увлекся тобой? Ну даешь! - развеселилась Натка, - И потом, ты сама говорила, что его избили, чтобы припугнуть Гретку. Он что, сам себе фингал поставил?
- Не смешно, - обиделась я, - Избиение могло быть подстроено, чтобы сбить меня с толку - это во-вервых. Во-вторых, увлекся мной - слишком сильно сказано, не забывай о Грете и стерве с ногами, а в-третьих, он очень даже может быть мистером Иксом, потому что постоянно крутится рядом, и все домашние давно привыкли к нему. Никто не удивляется, встретив соседа в нашем коридоре или на кухне. Раз пришел - значит нужно. Таких "своих" у нас двое - он да Фаба.
Повторяю, только свой человек мог беспрепятственно проникнуть в дом и отравить Павлика. Ты как хочешь, но родственников из списка подозреваемых я исключила. Фаба - тоже не в счет, он по-настоящему боготворил дядю и много раз доказывал на деле, что интересы нашей семьи для него священны и неприкосновенны. Так что маловероятно. А Андрей... вполне может быть охотником за богатым приданым или неизвестным наследником. С первым все понятно - не я, так Грета, чья доля окажется больше. А со вторым... Я подумала на досуге... Кому из посторонних, не членов семьи, дядя мог бы отрезать кусок пирога, учитывая его, дядину, адекватность и вменяемость? Он не был ни шизиком, ни меценатом, чтобы заниматься чистой благотворительностью, значит... Значит, либо кто-то когда-то здорово ему помог, и он таким образом отблагодарил человека за проявленное великодушие, либо - любовь. Но дядя всегда ставил себя в пример: учитесь, мол, мне никто никогда не помогал, всего, что у меня есть, я добился исключительно своей головой.
- Значит, любовь, - резюмировала Натка.
- Вот-вот, она. Но что за любовь такая?.. Я подошла к страшной семейной тайне, поклянись, что никогда никому не скажешь.
- Могила.
Этого вполне достаточно. Если Натка чего обещает, то обязательно выполнит. За одно это я готова простить ей лопатку.
- Знаешь ли ты, как появилась Мэй Валлоу?
- Никогда не задумывалась, но... Постой! Дай сама соображу...
Я ждала, наблюдая, как на подвижном лице подруги отражается лихорадочный ход мыслей.
- Мэй... Это по-английски май. Так?
- Так, дядя родился в мае.
- А Валлоу... Валлоу, валлоу...
- При... - подсказала я, увидев, что подруга зашла в тупик.
- ...Валов, - с восторгом закончила она, - При-валов!
Приятно, однако, поговорить с умным человеком.
- Да, но я не о том спрашивала.
***- Давным давно, - собравшись с мыслями, начала я, - На скромного корректора издательства "Наука" свалилась подтаявшая на мартовском солнце сосулька. Очнулся бедолага в больнице с диагнозом легкое сотрясение мозга.
Из больницы он вышел другим человеком. Не скромным. И совсем не корректором.
Уволился со службы и вместе с сестрой Лизой и приживалкой Нюсей уехал прочь из Москвы.
Поселились они в глухом Озерске, в родовом гнезде Приваловых, к тому времени пришедшем в полный упадок.
Однажды дядя поцеловал сестру в щеку, закрылся в кабинете вместе с другом детства и зачудил на всю катушку... Вероятно, сотрясение мозга оказалось не таким легким, как заверяли эскулапы.
Нюся носила друзьям скромную еду - в основном жареную картошку - и жидкий чай.
- Господи, отведи, - шептала она, возвращаясь на кухню с пустым подносом.
- Что там? - допытывалась встревоженная сестра.
- Ходят кругами. И говорят как заведеные, - отвечала Нюся.
- И о чем говорят?
- А бог их знает. Не поняла я. Только сдается, о женщине говорят, об иностранке. Господи, отведи, - шептала Нюся и быстро крестилась.
