Марина Серова - Ваша карта бита
«Если бы!» — вздохнула я.
— Ехать надо, — мрачно подвел итог Бонза.
— Возьми моих ребят с собой, — предложил Скопцов.
— Сам справлюсь.
— Напрасно. Ребята надежные.
Базан был уже возле меня. Ему, обвисшему на костылях, и нагибаться не пришлось, чтобы заглянуть в приоткрытое окно «Нивы».
— Они? — Он расплылся в глупой улыбке, демонстрируя ее всему белому свету, и сделал едва заметное движение головой в сторону джипа.
— Да, — я полезла за пазуху за кошельком. — Где?
— Во дворе девятиэтажки, — сообщил он скороговоркой и продолжил так же быстро: — «Четыреста двенадцатый» «Москвич». Капот не крашеный, весь в шпаклевке. Номера грязью залеплены. Ключи внутри. Давай ключи от своей, глуши приемник и дуй отсюда, пока нет никого.
Я вылезла из машины и с недовольной гримасой протянула ему, как попрошайке, десятку. Базан просиял и осенил себя крестным знамением.
— Там, в «бардачке», найдешь аудиоплейер, — забормотал он, благодарно кланяясь, — с ним за пазухой сможешь следить за маячками и слушать болтовню, гуляя по улице.
— Спасибо, Артемушка!
Скривившись, я отмахнулась от попрошайки — иди, мол, нечего тут!.. — и, закинув за спину сумку, зашагала в противоположную сторону. От угла дома глянула — Базанов шкандыбал уже бог знает где, а покинутая на произвол судьбы «Нива» стояла на прежнем месте. Все правильно.
По виду это был почти монстр! Но спросили же меня — не побрезгую ли. Предупредили, значит.
Мало того, что «Москвич» был в разных местах помят, он оказался еще и грязен. Женщине сесть за руль такой машины — это надо иметь крайнюю необходимость или себя не уважать. Если и внутри будет так же…
Внутри «Москвича» оказалось, как в доме Артемия — бедно, но все в порядке. Даже табаком пахло едва заметно, а уж про чистоту и говорить не приходится. Даже самодельные чехлы из светлого потертого гобелена выглядели свежевыстиранными и отутюженными на совесть.
Первое, что я сделала, осмотревшись, — достала из «бардачка» и положила во внутренний карман куртки аудиоплейер. Второе — вытащила из сумки мобильный телефон и устроила его на соседнем сиденье. Расположилась.
Приемник я включила, остановив машину на углу дома, откуда калитка бонзовской берлоги была видна как на ладони, и занялась его настройкой. А когда из ворот особняка выехала и повернула в мою сторону «девятка» со знакомым силуэтом внутри, приемник ожил писклявым маячковым сигналом. Понадобилось лишь немного подкрутить ручку, для того чтобы сигнал стал совсем чистым.
Имея такую сигнализацию, можно было не спешить, не «висеть на хвосте» машины Ивлева. Тем более что в способностях «четыреста двенадцатого» я сильно сомневалась. Сомневалась, но, видя, как ходко удаляется от меня Ивлев, придавила педаль газа, дожала ее до самого пола. Взревев, «Москвич» рванулся вперед с такой прытью, что меня вдавило в спинку сиденья. Похоже, это тот самый случай, когда форма явно не соответствует содержанию.
Попереключав скорости, я убедилась, что машина вполне способна на игру в догонялки с «Жигулями» любых моделей.
«Что за зверь у Артюхи поставлен здесь вместо мотора?» — спросила я у себя, приятно удивленная такой неожиданностью.
Догонять машину, на которой ехал Бонза, я не стала — свернула в переулок и окольными путями оказалась у степановского центра раньше его.
Остановившись неподалеку от перекрестка, откуда хорошо просматривались все подъезды к информационному центру, я включила мобильник. Последний мой плановый звонок на сегодня.
Трубку взяла жена Павла Ивановича — Лидочка.
— Павел Иванович болен и подойти не может, — объявила она злым голосом, — и будьте любезны нас больше не беспокоить.
Меня даже смех разобрал, и немалых трудов стоило не рассмеяться ей в ухо.
— Передайте Павлу Ивановичу, что на территории регионального информационного центра только что произошел взрыв. Пожарные уже здесь, и с минуты на минуту ожидается приезд милиции.
— Что такое? — опешила она. — Вы смеете меня разыгрывать?
Смешливость сменилась раздражением, и я уже сдерживалась, чтобы не ответить ей резко.
— Я сообщила все, что хотела. А передавать или нет это Павлу Ивановичу — решать вам.
— Да кто вы такая? Представьтесь немедленно! — обозлилась она окончательно.
— Сотрудница, — буркнула я и дала отбой.
Это хорошо, что ответила мне жена Степанова. Не пришлось лишний раз беспокоиться о том, что меня узнают. Рыться в сумке, искать модулятор с безличным мужским голосом, через который я звонила вчера Степанову из здешнего подвала, и не было времени, и не хотелось до полусмерти. Новость же, я уверена, будет передана Павлу Ивановичу если и не сразу, то в течение ближайших пяти минут. Еще через минут пять, оправившись от неизбежной в подобных случаях растерянности, он позвонит в охрану, где происшествие не подтвердят, и Степанов разозлится от глупого розыгрыша. А еще через некоторое время все та же охрана сообщит ему о взрыве машины на или скорее всего возле территории информационного центра. А на самой территории сразу после взрыва Степанова будет дожидаться взбешенный Бонза. А пока Павел Иванович доберется сюда, Бонза уже успокоится настолько, что примет гибельное для себя решение.
Положив в карман, под правую руку, коробочку с маленькой кнопкой, я вышла из машины и проверила, надежно ли заперты ее двери. Отойдя немного, обернулась и посмотрела на это грязное, обшарпанное и могучее базановское чудо. С уважением посмотрела. А когда вновь повернулась в сторону центра, увидела знакомую «девятку», поворачивающую на примыкающую малолюдную улицу, с которой так удобно попадать на территорию центра через дыры в ограде. Все как по заказу сегодня. Тьфу, чтобы не сглазить!
Короткими перебежками, спеша отчаянно, я успела на перекресток в тот момент, когда Бонза, согнувшись в три погибели и цепляясь плащом за заусенцы, протискивался между прутьями.
— Разуй глаза, бедненький! — посоветовала я ему шепотом, потому что рядом, в каком-то десятке метров от него была прекрасная просторная дыра общего пользования. К ней даже тропинка пробита от асфальта, окружающего главный корпус. Видно, такая судьба у этого человека — пройти по жизни своей дорогой.
Когда он был уже по ту сторону, у его машины, оставленной неподалеку от этого места, остановилась молодая парочка. И приспичило же им заняться любезностями именно здесь и именно сейчас!
* * *Взрыв грянул, когда до ступеней главного корпуса оставалось несколько шагов. Сергей не сразу понял, что это такое, даже обернувшись на звук и увидев, как взлетело в воздух изломанное, покрытое сеткой трещин лобовое стекло и, шлепнувшись на дорогу, проехалось по ней до бордюра. В полуоторванную дверцу выбился изнутри, из салона, красно-оранжевый язык пламени. Где-то истерично завизжала женщина. Бонза почувствовал, как стягивает кожу на затылке, будто кто-то невидимый властно сгреб и сильно сжал пятерней волосы. Голова закружилась, запрокинулась, расправились плечи и глубоко вдохнула грудь. Сзади громко загомонили, послышался звук торопливых шагов, и мимо, к ограде, пробежали несколько человек в бледно-синей камуфлированной форме. Из салона «девятки» уже вовсю валили густые клубы белого дыма.
— Чья машина? Чья? Машина чья? — суетились возле нее камуфлированные балбесы.
«Уходить надо. Как разгорится — рванет бак!» — хотел крикнуть им Сергей, но вместо того полез за сигаретами. Он прикурил и пошел прочь на ослабевших ногах, пока хозяева не обратили на него, постороннего, внимания. Возле подстанции обернулся еще раз — машина горела, как копна соломы.
— Андрей, ах, стерва! — пробормотал Бонза сквозь зубы. — Ну, ладно!
Он выбросил окурок с перекушенным фильтром и усмехнулся, расстегивая плащ.
— Хорошие, Андрей, твои ребята, да? Хорошо, что не взял их с собой. Хорошие ребята прогрели мне машину. Хорошо прогрели! Тьфу!
Он сплюнул под ноги, для того чтобы хоть как-то изменить внешность, быстро скинул плащ, накрутил его на руку и быстрым шагом, почти бегом, направился ко входу в главный корпус. Открывая высокую тяжелую дверь, услышал, как где-то не слишком далеко взвыла сирена первой из мчащихся сюда пожарных машин.
В вестибюле Сергей, как на льду, поскользнулся на сером мозаичном полу и едва не упал, с трудом устоял на ногах, взмахнув руками, как ястребиными крыльями. От окон к турникету метнулся молоденький охранник, оставленный здесь ради порядка. Его глаза не выражали ничего, кроме глупого любопытства. Бонзе захотелось наотмашь садануть кулаком по его тощенькому, раскрасневшемуся от возбуждения лицу.
— Где Степанов? — гаркнул Ивлев начальственным басом.
— Он… Нету… — промямлил растерявшийся от такого наезда молодняк. — Его… Сегодня воскресенье! — выпалил он, справившись, наконец, с растерянностью.
