Инна Балтийская - Принц на горошине
– Не факт. Мы сами убедились, что он просто трус. Но в любом случае выглядит все это странно. Артему все время звонят с телефона-автомата какие-то женщины, не представляются, посылают в разные места… Следователь, разумеется, в это не верит.
– Но звонки на мобильный фиксируются, разве не так?
– Звонки действительно были. Но что мешало Артему позвонить самому себе с автомата на мобильный?
– Ладно, хрен с ними, со звонками. У Степана были улики?
– Артем уверяет, что нет. Они посидели, выпили, то есть Степан пил, а Артем нет, он был за рулем. Потом Пресняков ушел, а Богатырев еще остался в офисе, живой и здоровый. Да, еще! Артем уверяет, что, когда он вышел из офиса, к двери направлялся какой-то полный немолодой мужчина. Но описать его не может, к сожалению, особо не разглядывал. Правда, говорит, тот показался ему смутно знакомым.
– Милиция ищет смутно знакомого мужчину?
– Этого адвокат не знает. Но если не найдут, для Артема все сложится хуже некуда. Следователь, точно как ты, считает, что, если бы Артему нечего было бояться, он не пошел бы к Степану спрашивать об уликах.
– Ну почему же, к примеру, из любопытства… Ладно, со Степаном понятно. А что со статуэткой балерины? Об этом адвокат спрашивал?
– Да, несколько раз интересовался. Артем уверяет, что была какая-то история со статуэткой, давно, много лет назад. Алекс, его друг, пригласил домой девушку Зою. Наутро ее нашли задушенной, а в кармане у нее лежала статуэтка, которая раньше стояла у Алекса дома.
– И что?
– Дело в том, что Алекс уверял, будто девушка к нему домой не пошла, передумала. Поймала перед подъездом частника и уехала. А значит, этот самый частник ее и придушил. А теперь прикинь, если бы милиция прознала, что девушка у него дома все же была?
– Понятно. Артем статуэтку узнал… и промолчал?
– Да. Говорит, не хотел выдавать друга.
– Послушай, но тогда все сходится. Артем знал ту старую историю и вполне мог шантажировать Алекса. Вот тебе и разгадка анонимок.
– Ладно, пусть так. Он решил убить Лялю – уж не знаю за что. Потом решил уничтожить Людмилу и свалить все на Алекса. Но чем ему мог повредить Степан? Ведь никаких улик против него быть в природе не могло?
– Ты же сам сказал – он просто трус.
– Хорошо, он испугался, пришел к Степану… и сам убедился, что улик нет! Зачем он отравил коньяк? А если решил, что Богатырев скрывает улики… тем более, зачем его травить, ничего не разузнав? Тем более то, что известно Степану, вполне может знать и Настя.
– Он мог все узнать, отравить Богатырева и забрать улики. А Настя… Вполне возможно, он планировал в скором времени убить и ее.
– Почему же не убил? Времени у него хватало.
– Может, Настя была осторожна? Слушай, чего мы гадаем? Давай я с ней встречусь и все узнаю из первых рук.
Тут же я позвонила Насте. Она сразу согласилась встретиться, более того, пригласила меня следующим вечером к себе домой. А этим вечером я решила навестить уже полностью оправившуюся от операции Валерию.
К счастью, Лерка оказалась дома и с радостью согласилась принять меня. Она настаивала, чтобы вместе со мной пришел и Саша, и мне стоило больших трудов провести телефонные переговоры таким образом, чтобы он даже не заподозрил о настойчивом желании моей подруги его лицезреть. Сашу я не собиралась сводить с Леркой ни под каким соусом. Актриса излишним тактом не отличалась, и кто знает, что могло прийти в ее прооперированную голову, наполненную умными мыслями о соблазнении мужчин? Вдруг Лерка, одержимая желанием мне помочь, начнет делать Саше какие-то намеки, а то и в лоб спросит о его чувствах по отношению ко мне? Нет, лучше не рисковать. К этому времени Саша стал мне слишком дорог, чтобы в его присутствии выяснять, что там у Лерки на уме.
В назначенное время я позвонила в дверь подруги и рассеянно топталась перед дверью, ожидая, когда мне откроют. Дверь распахнула Лерина мать. Я мельком взглянула на ее всегда улыбчивое лицо и невольно притормозила, так и не перешагнув порог. На лице пожилой женщины было написано такое недоумение, словно вместо меня к ней в гости пожаловал натуральный динозавр.
– Тамара Станиславовна, с Лерой все в порядке? – невольно вырвалось у меня.
– Не знаю… – словно сомнабула, отозвалась женщина. – Поля, а ты тоже прооперировалась?
– Нет… А что, похоже? – не на шутку перепугалась я.
– Нет… Не знаю, – все с тем же отрешенным видом проговорила Тамара Станиславовна. – Но Лера стала на себя не похожа. Это точно она?
– Она ведет себя по-другому? – еще больше испугалась я.
– Нет. Но лицо! – женщина всхлипнула. – Я все думала, вот отек сойдет, и оно вернется, такое, как было. Но оно другое!
– Мама, это Полина? – раздался из комнаты знакомый низкий голос. – Чего ты ее в дверях держишь?
Лерина мать торопливо посторонилась, и я пошла на голос, недоумевая про себя: Лерка вовсе не скрывала, что собирается кардинально менять внешность, стала бы она ложиться под нож, чтобы лицо осталось тем же самым? Я бодро вошла в комнату, Лера вскочила с дивана мне навстречу, заходящее солнце било мне в глаза через распахнутое окно, в первый момент показалось, что подруга совершенно не изменилась. Но я сделала еще пару шагов и, когда резь от солнечного света прошла, увидела, что изменения все же есть.
Во-первых, на круглом деревенском лице Валерии красовались длинные и узкие, как у китаянки, глаза. Возможно, они стали даже больше, чем были, но как-то плохо вписывались в скуластое широкое лицо. Во-вторых, довольно симпатичный курносый носик актрисы превратился в тонкий и прямой, к тому же он заметно уменьшился в размерах. И теперь просто терялся на обширном пространстве Леркиной скуластой физиономии – создавалось впечатление, что носа у нее нет вообще. Вероятно, сами по себе и нос, и глаза были вполне привлекательны и вполне подошли бы какому-нибудь другому лицу, узкому и утонченному. А теперь девушка смотрелась как кукла, собранная из пазлов, относящихся к разным наборам. Подруга широко улыбнулась, и я чуть не завизжала от ужаса: уголки губ не приподнялись наверх, как положено у живого человека, а растянулись широко в стороны, прорезая щеки узкой прямой щелью. Мама родная, что она с собой сделала?!
– Ну как, впечатляет? – Лерка горделиво выпятила вперед грудь, явно думая, что я сражена наповал ее новой, небесной красотой.
– Д-д-да, – от волнения я даже начала заикаться.
– Да я же говорила, что надо оперироваться! – радостно сообщила Лерка. – Вот теперь посмотрим, где у меня мужики будут! – и она сжала крепкий кулак.
– Лера, а еще что-то изменится… или оно так и останется? – с трудом справившись с дрожащим голосом, на всякий случай спросила я.
– Конечно, так останется, – уверенно подтвердила Валерия. – Мне врач обещал – эффект десять лет!
Попятившись, я споткнулась и упала на широкий диван.
– Лера, и тебе так нравится? – упавшим голосом спросила я, не в силах больше смотреть ей в лицо.
– Ну ты спросила! – поразилась Лера. – Помнишь мой нос картошкой, да еще и задранный, как у утки? А теперь – прямой римский носик!
– У римлян были горбатые, – машинально поправила я.
– А у меня прямой! – отрезала Лерка и подозрительно спросила: – Ты что, за меня не рада?
– А глаза тоже римские? – я все еще не могла смириться с мыслью, что в таком виде Лерке ходить еще как минимум десять лет.
– Глаза – как у молодой Вертинской. – засмеялась подруга. – Да я же тебе говорила, мы вместе с врачом форму глаз подбирали.
– Понятно… Может, я пойду? – я почувствовала, как усталость, не дававшая о себе знать все эти суматошные дни, каменной горой навалилась на плечи. – У меня завтра тяжелый день.
– Ну вот, и ты чего-то рожу кривишь, – обиделась подруга. – Я-то думала: уж кто-кто, а Полька не позавидует.
– Я не завидую, – торопливо заверила я.
– Ага, то критиковала, а теперь вообще слинять собираешься.
– Ладно, давай чай пить, – предложила я, пытаясь отогнать тошноту от одной мысли о том, что мне придется смотреть, как Лерка своим лягушачьим ртом отхлебывает из чашки.
Лерка радостно уволокла меня в гостиную, бодро порысила на кухню, принесла две чашки и заварочный чайник, затем откуда-то из недр серванта появились шоколадные конфеты, печенье, покрытое сверху красным мармеладом, мои любимые орехи в шоколаде и куча сдобы.
– А за фигурой следить тебе уже не надо? – от всего этого кондитерского великолепия моя голова пошла кругом.
– А смысл? – весело отозвалась подруга. – Мы уже договорились – если растолстею, пойду в ту же клинику на липосакцию.
– С кем договорились? – поразилась я.
– С врачом, конечно, с кем же еще? – в свою очередь поразилась Лерка. – Тебе, похоже, неудача в любви вообще мозги напрочь отшибла.
– Ладно тебе, – отмахнулась я и, сама не зная зачем, начала рассказывать Лерке всю детективную историю. Она слушала, округлив узкие глаза до такой степени, что даже стала напоминать себя прежнюю. Но никак не комментировала мой рассказ до тех самых пор, пока я в красках не передала появление на свадьбе Артема.
